Читать онлайн «Грузины. Хранители святынь». Страница 29

В отчетах о византийских и персидских походах в страну лазов в VI в. говорится о государственных архивах, в которых содержались договоры между лазскими правителями и соседними государями. Безусловно, они были написаны по-гречески.

Существенный прорыв в нашем знании письменности и эпиграфики дохристианской Грузии произошел в 1940 г., когда неподалеку от Мцхета обнаружили две каменных плиты с надписями. На одной из них оказалась двуязычная эпитафия грузинской царевне Серапите. Ей соответствует, правда, не совсем тождественный текст на греческом и среднеперсидском, последний написан на письменности Армази, которая является необычной формой арамейского письма.

В 1942 г. текст был расшифрован и опубликован профессором Г.В. Церетели (фото 29). Эпитафия Серапите датируется примерно 150 г. и отличается особым торжественным стилем и своеобразным пафосом. Его можно сравнить по его художественным достоинствам с самыми древними грузинскими литературными текстами, которые нам известны:

«Я, Серапита, дочь Севакша Младшего, питиахша [наместника] шаха Фарсмана, и жена славного Йодмангана, победителя во многих сражениях, лучшего воина при дворе Ксефарнуга, великого правителя иберийцев и сына Агриппы, мажордома правителя Фарсмана.

Плачьте, плачьте обо мне, ради спасения души той, которая умерла во цвете лет, когда ей было всего двадцать один, и ее жизненный путь не должен был оборваться, и такой доброй и красивой, что никто не смог бы сравниться с ней».

Хотя не существует единой точки зрения по поводу даты появления и времени изобретения грузинского алфавита, есть неоспоримые факты. Как известно, христианство стало официальной религией Армении и Иберии в начале IV в., а затем быстро распространилось в соседнюю кавказскую Албанию.

После того как в течение столетия богослужение проводилось по греческим и сирийским богослужебным книгам, повсеместно стала ощущаться настоятельная потребность в текстах, написанных на родном языке. При поддержке византийской церкви была учреждена комиссия под руководством святого Месропа Маштоц, видного деятеля армянской церкви, который работал с местными просветителями и составил удивительно точную фонетическую таблицу звуковых соответствий в армянском, грузинском и албанском языках.

На основе проделанной работы, но следуя в целом, там, где это было возможно, общему порядку греческого языка, для всех трех христианских народов были созданы системы письма, вошедшие в употребление в начале V в. Создатели этого удивительно продуманного и элегантного алфавита попытались воспроизвести, насколько это было возможно, внешний вид современного греческого унциального письма, характерного для средневековых греческих и латинских рукописей, характеризующихся ровными буквами, без острых углов и ломаных линий.

Об этом свидетельствуют страницы Синайского кодекса и Александрийской рукописи, содержащие старейшие из известных грузинских или армянских надписей и кодификаций. Они сильно отличаются от армазской разновидности арамейского письма, которым написана эпитафия Серапите и одной или двух других надписей. Считается, что грузинское письмо, которое читается справа налево, в отличие от арамейского, идущего слева направо, отражает разрыв с языческим прошлым Грузии.

Получив свой собственный алфавит, грузины начали быстро украшать публичные здания резными надписями и развивать как переводную, так и оригинальную литературу (рис. 46). Монументальная резная надпись, выполненная в письме хуцури на стене Болниского собора в Картли, датируется 492–493 гг., к более раннему времени относятся мозаики из грузинского монастыря, расположенного около Вифлеема (фото 33).

Рис. 46. Надпись Аввы Антония на мозаичном полу в грузинском монастыре близ Вифлеема. Около 550 г. н. э. — не позже 440 г. Один из древнейших образцов грузинского церковного письма

Первые переводы основных книг Библии — четыре Евангелия, Псалтирь, книги пророков, — литургические тексты были выполнены с армянского. Другие книги были переведены с сирийских и греческих оригиналов. Поскольку источники многих переводов ныне утрачены, грузинские тексты необычайно интересны и требуют внимательного прочтения.

В «Мучении святого Евстафия», сапожника, приговоренного к смерти персидским правителем Тбилиси в 545 г., мы находим любопытную формулировку десяти заповедей и версию Евангелия, напоминающую по форме Диатессарон, составленный Татианом, сводный текст всех четырех Евангелий, ставший прототипом многочисленных симфоний. Они позволяют предположить, что в Древней Грузии существовала собственная версия Диатессарона[5]. Входящая в состав «Мученичество Святого Евстафия» Апология архидьякона Самуила является ярким отражением распространения христианского вероучения в среде персов и грузинских христиан в сасанидские времена.

Особое положение среди первых оригинальных произведений занимает «Мученичество Шушаник», составленное Якобом Цуртавели между 476-м и 483 гг.

Отец Шушаник, Вардан Мамиконян, был героем армянского национального восстания 451 г., направленного против сасанидского падишаха Ездигерда.

Шушаник вышла замуж за грузинского питиахша (князя) Варскена, правителя Цуртави, стратегически важного замка, расположенного на границе между Арменией и Грузией. Варскен начал заигрывать с персидским двором и принял маздеизм, принуждая к тому же своих близких. Шушаник отказалась подчиниться, за что муж подверг ее жестоким пыткам и заточил в темницу на семь лет. В 475 г. Шушаник умерла христианкой, не выдержав истязаний.

Яков Цуртавели был личным духовником Шушаник, поэтому он хорошо знал то, о чем написал. Отметим прекрасный язык его повести, мастерство повествовательной формы, живые образы и использование реалистических деталей. Перед нами как живые предстают гордая и осознававшая свое знатное происхождение армянская благородная дама, ее постоянно пьяный муж, его добродушный, но беспомощный брат, который заступался за Шушаник, но не мог помешать случившейся трагедии.

Второстепенные фигуры, такие, как персидский советник Варскена, жирный ханжа с льстивым плаксивым голосом, они также сочувствуют бедной женщине, что проявляется в многочисленных деталях, скажем, когда младший дьякон пытается приободрить измученную Шушаник. Но под тяжелым взглядом ее мужа вместо слов «Остановитесь!» он смог только сказать: «Ос…» — затем замолчал и, поспешно развернувшись на каблуках, обратился в бегство.

Повесть Цуртавели является важным и интересным источником как для изучения политических и социальных отношений и религиозных конфликтов, существовавших в Грузии V в., так для реалистического изображения повседневной жизни. Автор подробно рассказывает о жизни и привычках жителей низовьев реки Мтквари во время страшной засухи:

«В летнее время, когда солнце сильно пекло, ветра обжигали, а воды реки становились заразными. Жители этого района были поражены различными болезнями, раздувались от водянки, желтели от желтухи, покрывались рябинками от оспы, их кожа высыхала, чесалась, покрывалась прыщами, лица опухали и съеживались, никто не доживал до старости в этом районе».

Столь же яркие и реалистические картины, проникнутые патриотическим и религиозным пафосом, мы находим в «Мученичестве святого Або Тбилели», парфюмера из Багдада, преданого смерти арабским губернатором Тбилиси в 786 г. Житие было написано Иоанном Сабанисдзе по поручению картлийско-го католикоса Самуила, для того чтобы рассказ о том, как арабский торговец предпочел умереть, но не отступить от христианской веры, вдохновил современников на стойкость. Сабанисдзе является современником событий, поэтому он насытил свою повесть большим количеством ярких деталей.

Отступив от традиционной схемы жития, он строит повесть по четкому плану. Она состоит из четырех глав, в которых создается достаточно полная панорама жизни Картли в период арабского владычества. Сабанисдзе пишет, что завоеватели «не гнушались ни угроз, ни коварства. Ни лести, ни разбоя, ни тяжелых поборов, чтобы принудить грузин к отречению от религии предков». Сабанисдзе с гордостью заявляет о том, что Грузия — подлинно христианская страна, ни в чем не уступающая вселенскому христианству (Византии).

Стойкость Або порождена простой бесхитростной верой раннего христианства. Во второй и третьей главах автор рассказывает о путешествиях Або, включает ценные исторические сведения, например описания хазар, живших на Волге. Иоанн Сабанисдзе широко раздвинул рамки житийной повести. В третьей и четвертой главах он не только описывает мученическую смерть Або Тбилели, но и использует ее, чтобы дать картину жизни в Картли. Завершается четвертая глава похвалой, которая становится гимном в честь мученика и защитника христианства.