Читать онлайн «Без права на реабилитацию». Страница 49

Эти условия составили основу подписанных со временем от имени Петлюры и Пилсудского договора от 21 апреля 1920 года и военной конвенции от 24 апреля того же года.

Идя на сговор с Пилсудским, Петлюра предпринимает в то же время попытку найти общий язык с Деникиным. Он направляет навстречу добровольческой армии, двигавшейся в сторону Киева, свою делегацию. А своим войскам, двигавшимся к той же цели, приказывает при встрече с частями армии Деникина не ввязываться «во вражескую акцию». И тем не менее, миновать инцидента не удалось. Вооруженная стычка между петлюровцами и деникинцами произошла 31 августа 1919 года в самом Киеве, где сошлись обе «армии победительницы». Поводом явилось оскорбление трехцветного деникинского знамени кем-то из петлюровцев, собравшихся на торжественный парад.

«Киевский инцидент» обострил распри в буржуазно-националистическом лагере, особенно между руководством УНР и ее «Западной областью». Петлюровцы обвиняли петрушевцев в измене, а те их — в бездарности. Кончилось это тем, что руководство галицкой армии в начале ноября 1919 года капитулировало перед деникинцами, тайно подписав с ними соответствующий договор. Вслед за этим Петлюру покинули три его атамана, прихватив петлюровскую казну. Наступил черед и самого Петлюры. 5 декабря 1919 года под покровом ночи он выехал в Варшаву. С этого времени он всецело перешел под покровительство Пилсудского, за что заплатил ему подписанием Варшавского договора и военной конвенции, а также участием в авантюристическом походе на Киев. Тайно подписанный 21 апреля 1920 года так называемый Варшавский договор даже с позиции эмигрантских кругов представляет собой акт национальной измены. По этому «договору» к Польше отходила пятая часть территории Украины с населением около 9 млн человек. Автор брошюры «Варшавський договір між поляками і Сімоном Петлюрою 21 квітня 1920 року», изданной в Праге в 1926 году, профессор С. Шелухин отметил: «содержание договора производит гнетущее впечатление: в нем полно всяких хитростей и выкрутасов, а написан он так, будто между сторонами, которые его творили, был заговор против украинской нации. В нем все для поляков и решительно ничего для украинцев… Такие договоры могут быть продиктованы только победителями». После ознакомления с этим договором участников похода Петлюры на Киев весной 1920 года, писал тот же автор, станет понятным, почему, как только они занимали какую-то часть украинской территории, сразу туда же налетал польский отряд, на заводах и в помещичьих усадьбах разоружал украинских казаков, прогонял их прочь, и поляки там устанавливали свою оккупационную власть [2].

Когда же Пилсудский оказался в положении, принудившим его согласиться на мир с Советскими Республиками России и Украины, он меньше всего заботился о Петлюре. Последний сам должен был решать свою судьбу. И он подался в наемники к барону Врангелю. Предпринятое в ноябре 1920 года совместное антисоветское наступление петлюровских войск и сформированных в Польше частей белогвардейских генералов Перемыкина и Яковлева оказалось безуспешным. Оно не было поддержано действиями врангельских войск в Крыму, понесшими сокрушительное поражение от частей Красной Армии. Петлюровцы вместе со своими союзниками отошли за реку Збруч и 10 ноября 1920 года сложили оружие.

Но и после этого петлюровские банды еще неоднократно совершали разбойные нападения на советскую землю. Наконец, пришло время, когда польское правительство было вынуждено прекратить какую бы то ни было антисоветскую деятельность на ее территории, как того требовали условия Рижского договора. Петлюровцы, гетманцы и прочие обанкротившиеся претенденты на всеукраинский престол вынуждены были искать для себя более удобное укрытие. Так, по воле судьбы Петлюра оказался в Париже, где его приютила масонская ложа. Здесь 25 мая 1926 года он был убит из пистолета неизвестным, назвавшимся Самуилом Шварцбардом. Бывший махновец, анархист, он заявил, что действовал из мести, считая Петлюру главным виновником еврейских погромов на Украине в 1919–1920 годах, унесших жизни тысяч невинных людей, в том числе многих родственников самого Шварцбарда. Следствие, длившееся более 16 месяцев, полностью подтвердило это заявление. На основании собранных доказательств парижский суд присяжных признал Шварцбарда невиновным и оправдал его [3]. (Об этом пишет А. Солженицын в своей книге «Двести лет вместе», М., Русский путь, 2002., ч. II, с. 192–193).

«Одна из важнейших амбиций Петлюры, — писал С. Томашевский, — стать исторической фигурой. Он, несомненно, добился этого. Будущий историк не сможет пройти молча мимо этой фигуры. Вопрос только в том, будет она позитивной или отрицательной».

Не оставляет сомнения, какой фигурой считал Петлюру сам С. Томашевский. Определив Варшавский договор и военное соглашение Петлюры с поляками, как «глупейшие в мире», историк писал: «Теперь повернем лицо от военных и дипломатических подвигов Петлюры к его деятельности во внутреннем государственном строительстве. Режим директории переменился вскоре на диктатуру «главного атамана».

Должен ли я характеризовать то, чем одарил он Украину? Он имел и имеет достаточно панегириков, приятелей и защитников, но я не припоминаю ни одной строчки, ни одного слова в похвалу внутренним порядкам УНР за последние 3 года; напротив, все то, что написано в этом направлении, дает образ какого-то страшного сна из экзотической страны: сам председатель-игнорант, завистливый и лишенный энергии; министры — шарлатаны и… об урядниках — уже нечего и сказать, в «законодательстве»… школярское доктринерство и женская непоследовательность, глубокое и безнадежное незнание жизни, его законов и потребностей; в «администрации» (снова извините за слово!) — в лучшем случае полная бездеятельность, кроме этого произвол, террор и бандитизм; школа не существует полностью. Так без конца».

Вряд ли эти слова известного украинского историка, который к тому же никогда не сочувствовал ни большевикам, ни Советской власти, нуждаются в комментариях.

1. За двадцать лет до Освенцима: свидетельства о еврейских погромах на Украине в 1918–1920 гг., собранные французскими журналистами// За рубежом. — 1990. — № 28 (1565).

2. Шелухін С. Варшавський договір між поляками і Сімоном Петлюрою 21 квітня 1920 року. — Прага, 1926.

3. Солженицын А. Двести лет вместе. — М.: Русский путь, 2002. Ч. II. — С. 192–193.

Евгений Коновалец — петлюровский атаман, возглавлявший опорные силы буржуазно-националистической контрреволюции на Украине в лице воинских формирований сечевых стрельцов. Бывшие солдаты австрийской армии, галичане, освобожденные революцией из русского плена и вознамерившиеся с оружием в руках бороться за построение украинского государства под верховенством Центральной рады, сформировались в Киеве осенью 1917 года в отдельную воинскую часть — Галицко-Буковинский курень сечевых стрельцов. С 19 января 1918 года эта часть стала называться «Перший курінь січових стрільців». С того же дня ее командиром (комендантом) стал двадцатишестилетний Евгений Коновалец, бывший унтер-офицер австрийской армии. Как отмечают его биографы, Коновалец, став командиром куреня, тотчас установил личные контакты с командованием войск Центральной рады, расквартированных в Киеве, чтобы «включиться под одно командование». Вместе со своим штабом (А. Мельник, Р. Сушко и др.) Коновалец немало потрудился над тем, чтобы среди его стрельцов не было колеблющихся, а тем более инакомыслящих. Таких просто изгоняли. От всех остальных требовали такого же беспрекословного повиновения старшим, как и в австрийской армии, готовности жертвовать собой во имя украинской революции. Впоследствии Е. Коновалец писал: «Сечевые стрельцы, как организация, не выявили в своей деятельности никаких шатаний — их идеология оставалась до последнего дня прямолинейной и последовательной вплоть до нюансов… Сечевые стрельцы, безотносительно к их социальнополитическому «кредо», были всегда едины в понимании национальногосударственного интереса отчизны».

Впервые свою «прямолинейность» и «последовательность» в понимании национально-государственного интереса Украины сечевые стрельцы показали в дни январского (1918 г.) восстания киевских пролетариев, поднявшихся во главе с арсенальцами против буржуазнонационалистической Центральной рады. Вопреки нейтралитету других украинских частей, расквартированных в Киеве полков Хмельницкого, Дорошенко, Сагайдачного, Грушевского, отказавшихся стрелять в рабочих, сечевые стрельцы по приказу своего командира открыли по восставшим огонь из всего наличного оружия и завершили эту полицейскую акцию совместно с гайдамаками Петлюры массовыми казнями захваченных повстанцев. Оттого и распространилась о них по всей Украине недобрая слава как о «австріяках, що не шкодують української крові».