Читать онлайн «Повседневная жизнь России под звон колоколов». Страница 26

Из английских источников известно, что всего было выпущено 1800 снарядов и бомб.

Собрали самую малую часть их осколков, лежавших на земле, а в основном они бесславно утонули.

Были незначительно повреждены только некоторые здания да за иконой Богоматери обнаружили невзорвавшееся ядро. На главном соборном храме в честь Преображения Господня были сохранены по повелению императора Александра II, посетившего обитель, выбоины от английских снарядов на иконе Знамения Божией Матери. Рядом в граните выбит рассказ о подвиге монахов — защитников Отечества.

Историческая летопись, отлитая в металле, реалистические сцены обстрела монастыря, изображенные на колоколе, и подлинные ядра, осколки и смелые пушечки не могли не вызвать восхищения и гордости за наших соотечественников — братьев Соловецкой обители, принявших неравный бой и победивших. Об этом и рассказывал звон колокола «Благовестник».

О признании подвига и благодарности соотечественников говорят боевые ордена за храбрость и отвагу, врученные архимандриту Александру и всем защитникам монастыря, отличившимся в сражении: монахам, воинам, богомольцам и ссыльным.

А как же английский «эскадрон»? Как для него закончился этот поход на Русский Север? Вновь обратимся к книге «Подвиги Соловецкой обители» (М., 1881).

«Однако неприятель еще не сейчас оставил острова Соловецкие и, при удалении от монастыря, обесславил себя святотатством. Приблизившись к острову Заяцкому, на котором стоит деревянная церковь во имя Первозванного Апостола, сооруженная Петром Великим, он сделал в нее несколько выстрелов. Англичане сошли на берег и, не заходя в гостиницу, прямо устремились к церкви; разрубили топором двери, воровским обычаем взломали кружку и высыпали медные ее деньги; потом дерзнули коснуться и самой святыни. Они раскрыли царские врата и обнажили св. жертвенник; на память славной своей осады похитили они три малых колокольчика, в 14 фунтов веса, и святотатственною рукою сняли с иконы Матери Божией два крестика, которые за несколько дней перед тем были повешены богомольцами; тем и окончился здесь их ратный подвиг».

Колокола и крестики из маленькой церквушки на пустынном острове — вот и вся добыча английского флота, а еще — несмываемый позор горе-вояк — пиратов.

Руководивший экспедицией английского флота капитан Эразмус Омманея был своими же с позором разжалован.

Англичане отыгрались в период разрухи в России и Гражданской войны: когда английские интервенты оккупировали Беломорье (к счастью, ненадолго), монастырь был сильно разграблен…

Во времена Бориса Годунова (1598–1605) был отлит в 1600 году прапрадед нынешнего кремлевского Царь-колокола — Большой Успенский колокол. Весил он 2450 пудов, и чтобы раскачать его, нужны были 24 человека. Колокол установили на Ивановской площади Кремля в специально возведенной деревянной колокольне. Во время одного из пожаров он упал и разбился.

Этот колокол отливал мастер Андрей Чохов. Сохранились семь его работ — четыре артиллерийских орудия и три колокола. Две пушки находятся в Швеции, одна — в Санкт-Петербурге. В Московском Кремле мы можем увидеть сегодня знаменитую Царь-пушку весом 2400 пудов — мортиру, отлитую в 1586 году, а также колокол «Реут» Успенской звонницы весом 1200 пудов, отлитый в 1622 году, и два небольших колокола, отлитых годом ранее. В 1812 году наполеоновские солдаты пытались взорвать колокольню; к счастью, им не удалось уничтожить колокол: он упал, но не разбился. Правда, у него сломались уши, но ветеран жив.

При царе Алексее Михайловиче, в 1654 году, выплавили новый Большой Успенский колокол, выполнявший функцию «праздничного благовестника». Он весил около 8 тысяч пудов (130 тонн). Колокол подвесили на деревянную звонницу у колокольни Ивана Великого, однако вскоре от неловкого удара он раскололся. Что произошло — можно только предполагать. В Москву в этот же год пришла чума. Погибло от эпидемии 150 тысяч москвичей, в том числе мастер отливки Емельян Данилов.

Вскоре мастер-литец Александр Григорьев взялся перелить разбитый колокол. В 1655 году колокол был готов. Вес колокола был равен весу его предшественника — 8 тысяч пудов, окружность — 19 метров; железный кованый язык весил четыре тонны. Звук этого гиганта Павел Алеппский сравнивал с ударами грома. Но благовестил царь-колокол недолго: во время пожара 19 июня 1701 года, уничтожившего все деревянные постройки Кремля, колокол упал и разбился на множество осколков.

О том, каким мастером был литец Александр Григорьев, можно судить по тому, куда предназначались колокола его работы:

1654 год (1000 пудов) — для Софийского собора в Новгороде;

1655 год (187 пудов) — набатный на Спасские ворота Московского Кремля;

1656 год (69 пудов) — для Иверского монастыря на Валдае;

1665 год (300 пудов) — для Симонова монастыря в Москве.

И это только некоторые, наиболее известные, легендарные колокола. А судьба у всех них, как и у многих других уникальных произведений, одна: не сохранились. Какими они были, можно судить по рисункам из книги Э. Пальмквиста.

В Европе этого времени тоже есть что представить в ряду колоколов-гигантов: в Париже был отлит колокол весом в 31 тонну (1680 год), в Вене — 33,4 тонны (1711 год), в Австрии, чуть позже, — 35,8 тонны.

Металл разбитого колокола А. Григорьева был использован при отливке самого известного колокола-гиганта — кремлевского Царь-колокола. В 1730 году императрица Анна Иоанновна издает указ: «Мы, ревнуя изволению предков наших, указали тот колокол перелить вновь с пополнением, чтоб в нем в отделке было весу 10 тысяч пуд…»

За отливку взялся «колокольных дел мастер Иван Федоров, сын Моторин». Отец и сын Моторины в то время были самыми известными мастерами, непревзойденными они остались и до наших времен.

Родоначальником династии Моториных был Федор Дмитриевич Моторин (1630–1688). Он был самым талантливым из всех Моториных, а работал на московском Пушечном дворе с начала 1650-х до середины 1680-х годов. Дело его продолжили сыновья Дмитрий и Иван да внук Михаил. Данных о том, сколько было лет Федору Моторину, когда он поступил на Пушечный двор, — нет. Обычно мальчики приходили учиться литейному ремеслу лет в 11–12. Зато известно, что в 1670-е годы он был ведущим литейщиком. Федор Моторин отливал колокола для многих монастырей и храмов, и среди них: в 1654 году вместе с А. Григорьевым — колокол для Софийской звонницы в Новгороде; в 1672 году — для Саввино-Сторожевского монастыря; в 1678 году для Ивана Великого (Кремль) «Даниловский»; в 1682-м — для Троице-Сергиева монастыря «Корноухий», весом 1275 пудов; в 1684-м — для Новодевичьего монастыря, весом 540 пудов.

Федор Моторин в 1686 году стал владельцем первого частного колокольного завода в Пушкарской слободе, в районе нынешней улицы Сретенка.

Сын его Дмитрий известен в истории колокольного искусства как автор удивительного прорезного четырехпудового колокола, отлитого для церкви в селе Медведково по заказу В. Голицына.

В музее «Коломенское» хранится это чудо, а на нем надпись: «Лета 7125 ноября 23 царственные большие печати и царственных великих посольских дел оберегатель ближний боярин и Наместник Новгородцкий Князь Василий Васильевич Голицын приложил сей колокол в подмосковной своей вотчине к церкви Покрову Пресвятые Богородицы, весу в нем 4 пуд. 27 фун. И сему колоколу быть у той церкви Божией в веки неотъемлемо. Лил сей колокол Дмитрий Моторин».

Второй сын, Иван Федорович Моторин, остался в истории не только как выдающийся литейщик колоколов, но и как литейщик русской артиллерии. После поражения русских войск под Нарвой и потери практически всех орудий царь Петр I издал указ об изъятии из храмов четвертой части всех колоколов и переплавке их на военные нужды. Было собрано огромное количество колоколов (более 90 тысяч пудов), многие из них представляли историческую ценность. Из них отлили более 260 больших и малых пушек, мортир и гаубиц.

Московский Пушечный двор не справлялся со срочным заказом — не хватало мощностей и мастеров, вот тогда-то и появились пушки с датой «1701 год», с отлитым российским гербом и клеймом мастера «Лил колокольный мастер Иван Моторин». Всего для походов Петра против шведов И. Моторин отлил на своем заводе 113 пушек (шести- и трехдюймового калибра).

Молодой царь Петр прекрасно понимал, что с его амбициозными планами становления государства Российского рассчитывать только на колокольную медь нельзя, ее надолго не хватит, да к тому же рос протест православных подданных. Поэтому одновременно он повелел искать руду. Медную руду искали и ранее, задолго до Петра I. Этот вопрос стоял очень остро еще при Иване Грозном. Только в течение XVII века государство организовало около полутора десятка специальных экспедиций для поиска медных и оловянных руд. Первые разработки рудных месторождений начались в 1630-х годах. В 1633 году на Урале близ Соликамска было основано первое российское предприятие по переработке медной руды — Пыскорский медеплавильный завод. Уральской медью снабжался московский Пушечный двор начиная с середины XVII века, но ее не хватало для удовлетворения возросших потребностей государства. Наконец в начале XVIII века нашли новые месторождения на Урале. Построили плавильные печи и обеспечили государство металлом. Ради справедливости следует отметить, что с колокольной медью были свои проблемы, ведь тогда никто точно не знал процентное соотношение металлов, а определить его, сделать точный химический анализ еще не умели. В зависимости от размеров колокола мастер увеличивал или уменьшал соотношение в колокольной бронзе двух ее составляющих — меди и олова. Для небольших колоколов готовили сплав с содержанием олова до 22–24 процентов, для крупных — 17–20 процентов. Реальным основанием для такого разделения является оптимальность состава колокольной бронзы по механическим и акустическим свойствам с предпочтением в пользу акустических, в силу чего сплав работает на пределе допустимой хрупкости. По этой причине для XVI–XVII веков была характерна тенденция к понижению содержания олова, вызванная стремлением к гарантированной прочности отливаемых в эти столетия очень крупных колоколов. Колокольная (оловянистая) бронза для военных целей — изготовления пушек — в чистом виде не годилась: была хрупкой, и от идеи использования колоколов вскоре отказались. При составлении бронзы «артиллерийской» обязательно добавлялось необходимое для соблюдения нужной пропорции количество меди, а это уже было не так просто.