Читать онлайн «Учебная книга по Русской истории». Страница 87

3. Труды русской истории. И ученые, менее Ломоносова даровитые, не могли посвящать своей деятельности одному какому-нибудь предмету. Так, известный уже нам Тредьяковский, профессор элоквенции 3, знаменитый автор "Тилемахиды", переводчик Римской истории Ролленя, писал также историческое исследование о варяго-руссах, которые являются у него жителями острова Рюгена, славянами поморскими.

Но более всех в это время для русской истории потрудился В. Н. Татищев, на деятельности которого также отразился общий характер эпохи, когда дела было гораздо больше, чем рук, когда разделение занятий было невозможно; взявшись за одно дело, видели, что для него необходимо несколько приготовительных работ, одна работа вела к другой, и один деятель должен был вдруг удовлетворять многим потребностям. Управляющий горными заводами, впоследствии астраханский губернатор, Татищев делается первым собирателем и критиком материалов русской истории.

Это случилось таким образом: служа под начальством графа Брюса, Татищев помогал ему в составлении полной русской географии, а потом должен был взять на себя один весь этот труд, но при этом Татищев заметил, что без полной и верной истории нельзя составить полной и верной географии, и вот он начинает заяиматься русскою историею: собирает летописи, делает выписки из немецких и польских исторических книг, из книг же, написанных на языках, ему незнакомых, заставляет переводить известия об России. Татищев не хотел писать русской истории, он хотел собрать материалы и показать, как надобно ими пользоваться; труд его, известный под именем "Истории Российской", есть свод летописей, а в примечаниях Татищев сообщает свой взгляд на события и предлагает критику летописных известий.

Важная заслуга Татищева состоит в том, что он дал понятие, как приняться за дело, показал, что такое русская история, какие существуют средства для ее сочинения. Но труд Татищева не был оценен современниками; одним не нравился простой летописный, неукрашенный рассказ, другие вооружались против некоторых резких суждений автора в примечаниях, и книга не была напечатана при жизни Татищева.

Неизданным оставалось в это время "Ядро Российской истории", сочиненное Манкиевым еще при Петре Великом и долго приписываемое князю Хилкову. Исключая древнейший период, события переданы в "Ядре" просто, обстоятельно, почти безошибочно.

Кроме означенных русских людей с пользою занимались русскою историею два иностранца, Байер и Мюллер, призванные в Петербургскую академию. Байер, не знавший по-русски, мог с успехом заниматься только теми вопросами, где мог пользоваться иностранными источниками; он положил начало научному исследованию о происхождении варягов-руси, которых выводил из Скандинавии. Неутомимый Мюллер знаменит особенно как собиратель и издатель материалов исторических и географических.

Но в то время, когда явилась потребность собирания материалов древней русской истории, были люди, которые, записывая события современные, события собственной жизни, оставили нам любопытные известия о новой России, об этом обществе, тронутом преобразованиями. Из этих записок особенно замечательны записки майора Данилова, представляющие любопытную картину нравов и обычаев времени. Здесь мы видим русских дворян второй четверти XVIII века, видим, как богатые дворяне жили, окруженные своими приживальцами - бедными родственниками, как дворянские дети учились грамоте у дьячков, считавших розги единственным средством к успеху, потом поступали в школы, учрежденные правительством, и как в школах этих не было ни порядка, ни присмотра, преподавал пьяный учитель, три раза попадавшийся в убийстве; видим, как служили богатые дворяне получавшие годовые отпуски по милости полкового секретаря, бравшего за это по 12 человек крестьян с семействами. Видим, как разбойники разоряют помещичьи дома, как воеводы посылают сыновей своих на святках славить по уезду с пятью или более пустыми санями, и как эти сани возвращаются наполненные хлебом и курами.

Сколько важны записки Данилова относительно быта провинциальных дворян, столько же важны записки князя Якова Шаховского относительно высших слоев тогдашнего общества. Шаховской начал свою деятельность при Бироне, слыхал от этого временщика выражение: "Вы, русские"; сильно поднялся при правительнице Анне, рисковал всего лишиться при вступлении на престол Елисаветы, но удержался, хотя и не с прежним значением; замечательны его служба в звании синодского обер-прокурора, отношения к синодальным членам; в качестве генерал-прокурора Шаховской сталкивался с могущественным Петром Шуваловым, обличал его поступки.

Вообще Шаховской представляет утешительное явление: это был гражданин, крепкий верою и сознанием своих обязанностей.

Из записок иностранцев о русских событиях особо замечательны записки Манштейна.

4. Сумароков. В описываемое время появились и литературные журналы.

Сумароков, человек тщеславный, сварливый, нестерпимый, писатель недаровитый, но неутомимый и смелый обличитель общественных недостатков, издавал журнал "Трудолюбивая пчела"; содержанием служили оригинальные и переводные стихотворения, рассуждения, например о пользе мифологии и т. п., странные исторические статьи вроде баснословного рассказа о созидании Москвы.

Но важнее те статьи, в которых высказывается уже недовольство крайностями господствующего направления; Сумароков нападает на пестроту русского языка вобравшего в себя множество иностранных слов, частию чрез заимствование новых понятий у народов чуждых, 6олее образованных, частию по необходимости читать всегда иностранные книги за неимением русских, частью, наконец, от ребяческой хвастливости знанием, которое не все имеют, знанием, которое отличало человека образованного, принадлежащего к высшему сословию, от человека из простонародья. Насмехаясь над пестротою языка так называемых образованных людей, Сумароков насмехался над их поверхностным образованием, насмехался над этими кавалерами-петиметрами4, как их тогда называли, которые кричали обо всем, не зная основательно ничего, не умея ничего доказать. Кроме петиметров Сумароков особенно вооружался в своем журнале против подьячих-взяточников.

5. Театр. Мы видели, что театральные представления начались у нас еще при царе Алексее Михайловиче, но эти представления не были публичными.

При Петре в Москве являются публичные театральные представления, немецкие и русские; чтоб охотнее ездили в Комедиальную храмину, отменена была проезжая пошлина в ночное время в те дни, когда бывали представления; на сцене прославлялось торжество Петра над домашними врагами, выводились на посмеяние люди и мнения, с которыми боролся Петр, осмеивался раскольник, вооружавшийся против латинских школ, дьячок, откупающий детей от школы, подьячий-взяточник.

С переселением двора в Петербург московский театр мало-помалу прекратился; в Петербурге при Анне и Елисавете видим иностранные труппы; русские пьесы игрались только в Кадетском корпусе. Но при Елисавете явился русский театр в Ярославле, заведенный купеческим сыном Волковым. Волков был вызван в Петербург, где в 1756 году учрежден публичный российский театр; а в 1759 году Волков был отправлен в Москву для учреждения и там театра.

3 Элоквенция (лат. eloquentia) - устар.

ораторское искусство, красноречие (примеч. ред.).

4 Петиметр (от фр. petit-maitreщеголь)в литературе XVIII в. сатирический образ молодого щеголя, франта, вертопраха (примеч. ред.).

ГЛАВА XLVIII

ЦАРСТВОВАНИЕ ЕКАТЕРИНЫ II

1. Внутреннее неустройство. Мирович. Новая императрица прекратила приготовления к бесполезной войне с Пруссиею. Ей нужно было, как говорила она, по крайней мере пять лет спокойствия, чтоб восстановить порядок. Действительно, отсутствие закона о престолонаследии, перевороты, вследствие которых сменялись государи, приучали народ ждать новых перемен, считать их легкими. Быстрое возвышение людей, принимавших участие в переворотах, кружило головы, побуждая к подобным же предприятиям.

В 1764 году подпоручик Мирович вздумал освободить из Шлюссельбургской крепости Иоанна Антоновича брауншвейгского и провозгласить его императором, но дело кончилось тем, что караульные офицеры, не находя другого средства помешать Мировичу, убили несчастного Иоанна. Мирович был казнен смертию; народ, отвыкший от подобных зрелищ в царствование Елисаветы, когда увидал голову в руках палача, ахнул в один голос и так сильно вздрогнул, что мост, на котором стояла толпа, зашатался и перила обвалились.

2. Дела курляндские. Екатерина не могла пять лет спокойно заниматься внутренним устройством государства: в соседних странах происходили события, которые должны были обратить на себя внимание. Со времен императрицы Анны русские войска постоянно находились в Курляндии; герцог курляндский Бирон из правителей русской империи попал было в Сибирь, потом при Елисавете жил ссыльным в Ярославле, при Петре III возвратился ко двору, но император не хотел возвратить ему Курляндии, которую назначал одному из своих родственников, принцев голштинских, тогда как польский король Август III хлопотал о том, чтоб Курляндия принадлежала сыну его принцу Карлу саксонскому. Но Екатерина по восшествии на престол объявила Бирона единственным законным герцогом курляндским; Карл саксонский должен был бежать от русских войск, и Бирон стал править Курляндиею.