Читать онлайн «Учебная книга по Русской истории». Страница 53

Но князь Острожский, переписываясь с Потеем об унии, требовал, чтоб это было соединение всей восточной Церкви с западною, а не одной западнорусскою; Потей же считал это неудобоисполнимым и соединился с Терлецким для приведения в исполнение его плана. Они открыли свой замысел митрополиту Михаилу Рагозе; этот слабохарактерный старик, с одной стороны, видел для себя большие выгоды от унии и боялся сопротивлением ей разгневать короля; с другой стороны, боялся сопротивления православных, боялся рассердить знатных панов, начавши дело тайком от них, и потому начал хитрить: через Потея и Терлецкого сносился с королем, торговался с ним насчет выгод для себя от унии, получал требуемое и в то же время писал православным вельможам и братствам, что не одобряет унии и не принимает в ней никакого участия; обманывал и Потея с Терлецким, не приезжая к ним в назначенное время на совещания.

Но ему нельзя было долго хитрить: князь Острожский выдал послание ко всем православным, в котором в сильных выражениях обличал митрополита и епископов в отступничестве от православия; западная Россия волновалась; видя это, король Сигизмунд спешил покончить желанное для него дело унии:

Потей и Терлецкий в конце 1595 года отправились в Рим и там от имени митрополита и своей братьи, епископов, били челом папе, чтоб принял русскую Церковь под свою верховную власть.

5. Брестский собор 1596 года. В Риме торжествовали воссоединение русской Церкви, а в Варшаве на сейме 1596 года князь Острожский с другими православными депутатами требовал свержения епископов Потея и Терлецкого за то, что самовольно подчиняли русскую Церковь папе. Наконец для окончательного решения дела созван был собор в Бресте в октябре 1596 года. Но здесь православные и принявшие унию архиереи не соединились в общем совещании: три раза православные посылали приглашать к себе митрополита и его соумышленников, но они не пришли. Тогда православные, находившиеся под председательством уполномоченного константинопольским патриархом экзарха, грека Никифора, объявили митрополита и всех епископов-униатов лишенными своего сана и поклялись не отступать от восточной Церкви. В то же самое время Рагоза с своими сообщниками предал проклятию духовенство, оставшееся верным православию.

6. Борьба православных с униатами и католиками; распространение просвещения.

Так произошла уния или, лучше сказать, разделение западнорусской Церкви на православную и униатскую. Русские люди, оставшиеся верными вере отцовской, подверглись гонению: православные церкви запирались; в селах паны отдавали их на откуп жидам, так что крестьянин, чтоб крестить ребенка или похоронить мертвого, должен был прежде идти к жиду, который за деньги отпирал ему церковь. Но это гонение, борьба, которую русские люди должны были вести за свою веру и народность с врагом, сильным не одними материальными средствами, возбудили нравственные силы их.

Так как униаты и католики действовали и пером против православия, то православные начали защищаться тем же оружием, издавать книги в пользу православия, против унии и католицизма, вследствие чего явилась обширная полемическая литература; чтоб вести с успехом эту борьбу пером, русские люди увидали необходимость призвать на помощь науку и потому начали сильно стараться о распространении школьного образования; братства усилили свою деятельность. Еще в 1594 году братство киевской Богоявленной церкви завело школу; школа эта сгорела в 1614 году, но в следующем 1615-м богатая женщина Анна Тугулевичевна возобновила ее на свой счет; самым ревностным покровителем и распространителем этой школы сделался с 1631 года Петр Могила, сын молдавского воеводы, сперва архимандрит Киево-Печерской лавры, а потом и митрополит киевский: на его счет молодые люди, миряне и монахи, были отправлены во Львов, Рим и другие иностранные города, славные своими академиями, чтоб потом быть наставниками в киевской школе.

Как лучшие люди западной России понимали свою обязанность в тяжелое время гонения, всего лучше видно из акта, названного Советованием о благочестии (1621 год), где определено: епископы должны проповедовать правую веру, покаяние и благочестивые дела, обходя домы благородных, посылая учеников своих учить в церквах, не дожидаясь, чтоб к ним приходили, кланялись или что-нибудь приносили. Должны возбуждать и приготовлять к мученичеству как самих себя, так и народ. Писать и печатать в защиту благочестия книги; противникам возражать письменно, но только посоветовавшись с другими, потому что между русскими разномыслие, а у противников крепкое убеждение в своих верованиях и злоба в сердцах на русских. В церквах каждое воскресенье и праздник должна быть проповедь. Учреждать по городам школы и братства.

Вызвать с Афонской горы знаменитых русских отшельников, а из России посылать на Афон как в школу духовную.

7. Казаки и их восстания против польского правительства. Но одновременно с этим напряжением нравственных сил западнорусского общества, одновременно с этою борьбою пером и словом шла борьба материальная: ее вели казаки.

Западные, малороссийские казаки, признававшие над собою власть польского правительства и носившие в восточной России название черкас, отличались точно таким же характером, как и восточные, московские казаки.

Они разделялись на городовых казаков, носивших и названия по городам, например полк Переяславский, Черкасский, Миргородский и т. д., и на запорожцев, живших за Днепровскими порогами, в укрепленном местечке, называвшемся Сечью, и управляемых кошевым атаманом. Городовые были более под руками правительства; запорожцы же признавали только по имени его власть и вели одинакий образ жизни с донскими казаками. Кошевой атаман и подчиненные ему куренные атаманы выбирались вольными голосами; свободное от походов время казаки проводили в звериной или рыбной ловле и в пирушках; женщины не допускались в Запорожье.

Между Запорожьем и Доном была тесная связь: казаки из Запорожья свободно переходили на Дон и жили там иные лет по осьмнадцати, и живало их на Дону человек по 100; в Запорожье донских казаков было также очень много. Мы видели деятельность казаков в Московском государстве в смутное время, видели, как они ссорили Москву с Турциею при Михаиле. Малороссийские казаки своими своевольными нападениями на турецкие берега и громлением турецких кораблей на Черном море точно так же ссорили Польшу с Турциею, но для Польши эта ссора была опаснее по близости границ ее к границам турецким.

Вот почему Польское государство начало стремиться подчинить казаков своим требованиям; эти требования состояли в том, чтоб казаков было ограниченное, известное правительству число и чтоб старшина казацкий находился в непосредственной зависимости от правительства, которое должно распоряжаться всеми движениями казаков. Но казаки не хотели подчиниться этим требованиям; отсюда в конце XVI и в XVII веке мы видим ряд казацких восстаний. Но эти казацкие восстания против Польского государства имели другой исход, чем восстания казаков на востоке против Московского государства. Польское государство носило в себе глубокую рану, которая растравлялась все более и более: то была религиозная борьба вследствие унии, сильное гонение, которому подвергались православные, в соединении с тяжким состоянием, в котором находилось низшее, земледельческое сословие.

В каком положении находились крестьяне, всего лучше видно из того, что паны имели обыкновение отдавать свои населенные земли в аренду жидам с правом казнить смертью крестьян, которые от таких притеснений бежали в казаки или в пределы Московского государства. Поэтому казаки, восставая против государства за свои казацкие интересы, в то же время как православные русские люди поднимали знамя во имя веры и народности и в интересах низшего, сильно угнетенного сословия; поэтому казацкие восстания встречали сильное сочувствие не только в селах, но и в городах; дело казацкое сливалось с делом священным, народным.

Несмотря на то что казацкие восстания на западе вначале удавались, оканчивались они всегда торжеством Польского государства: предводители этих восстаний или погибали позорной и жестокой смертью, или должны были бежать из родной страны. Государство, по-видимому, достигло своей цели относительно казаков; число их было ограничено; старшина их, назначенный правительством, находился в полной зависимости от главнокомандующего, или коронного гетмана. Но дела переменились, когда в 1648 году начальником казацкого восстания явился Богдан Хмельницкий. Деятельность этого знаменитого гетмана равно относится и к истории западной, и к истории восточной России, где царствовал преемник Михаилов.

ГЛАВА XXXV

ЦАРСТВОВАНИЕ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА

1. Правление Морозова. Новый царь добротою, мягкостью, способностью сильно привязываться к близким людям был похож на отца своего, но отличался большей живостью ума и характера и получил воспитание, более сообразное своему положению. Воспитателем его был боярин Борис Иванович Морозов, проведший при нем безотлучно тринадцать лет. Молодой Алексей сильно привязался к своему воспитателю; царь Михаил также очень любил и уважал Морозова и, умирая, поручил ему сына. Морозов был человек умный, ловкий, по тому времени образованный, понимавший новые потребности государства, но не умевший возвыситься до того, чтоб подчинить свои частные интересы общему. В самом начале царствования можно было видеть, что правление находится в руках человека, умеющего распоряжаться умно и с достоинством: немедленно были решены два тяжелых дела, оставшихся от предшествовавшего царствования: королевич Вальдемар был с честью отпущен в Данию, Луба - в Польшу.