Читать онлайн «Эвпатриды удачи. Трагедия античных морей.». Страница 15

 Относительно датировок и реконструкции некоторых черт жизненного уклада дело оказалось, как это ни странно, проще. Датировать критские находки помогли многочисленные египетские вещи, обнаруженные на острове. История Древнего Египта ко времени Эванса была уже более или менее известна. Оставалось лишь сопоставлять даты, имена и технику исполнения.

 Эти же находки позволили сделать вывод о развитии древнейших крито-египетских и иных морских торговых связей. Основными предметами критского экспорта первоначально было вино и оливковое масло, что, кстати, говорит о развитом земледелии. А что импортировали критяне и откуда? Лазурита на Крите нет - значит, он прибыл из Египта или Ливии. Слоновые бивни для изготовления статуэток или инкрустации попали сюда либо из Африки, либо из Индии через Малую Азию. Благовония доставлялись из Палестины и из Африки, металлические части для кораблей - из Финикии, стекло - из Берберии. С Пиренейского полуострова привозили олово и серебро, с Балтики - янтарь. Фукидид пишет, что во времена Миноса Крит имел сильный флот и вел торговлю с Грецией, Египтом, Испанией, Италией, Кикладами, Ливией, Малой Азией, Мальтой, Сардинией, Финикией, Балеарскими островами. В 3000-2700 годах до н. э. критские корабли выходили в Атлантический океан, а по некоторым версиям даже достигали Мадагаскара на юге и Британии на севере.

 Гораздо труднее реконструировать историю Крита. Причины этого уникальны.

 Во-первых, на Крите не было класса жрецов и, вероятно, развитого культа - в том смысле, как мы привыкли его понимать по аналогии с другими государствами. Не было, по крайней мере на раннем этапе, идолов и храмов - а следовательно, посвятительных надписей, связных текстов и прочих сопутствующих источников сведений. На месте совершения обрядов устраивали лишь скромное святилище, где хранили необходимые атрибуты, или устанавливали примитивный каменный алтарь, иногда украшенный бычьими рогами (о таких алтарях есть упоминание в двадцать седьмой главе библейской Книги Исход). Жрицами (название условно) были женщины, сохранившие свою власть со времен матриархата.

 Вот как вспоминает о том времени прославленная поэтесса Сапфо:

Критянки, под гимн,

Окрест огней алтарных

Взвивали, кружась,

Нежные ноги стройно,

На мягком лугу

Цвет полевой топтали.

 Обряды совершали в живописных солнечных рощах, где предметами культа были деревья, змеи и птицы, на полянах поклонялись цветам (особенно лилиям) и солнцу, на побережье обожествлялись рыбы и камни, в селениях священным животным был бык. Это нашло отражение в мифах (известно, например, что Дедал приспособил агору - рыночную площадь Кносса - под отправление культовых священных плясок). Некоторые ученые высказали предположение, что верховным жрецом на Крите был, как и в Египте, царь. На эту мысль навела фреска-рельеф из Кносского дворца, известная под названием «Царь-жрец».

 Во-вторых, на Крите не было рабов, а следовательно, и хозяйственных документов, связанных с их трудом и бытом. Во всяком случае, ни на фресках, ни в текстах, ни у историков о них упоминаний нет, хотя войны критяне вели, и вели небезуспешно. По свидетельству римского юриста Домиция Ульпиана, в «золотом веке», то есть до VII века до н. э., не было рабства и все рождались свободными. Геродот также указывает, что во времена борьбы с пеласгами, накануне гибели Критского царства, «у афинян и прочих эллинов еще не было рабов». Об этом же пишут Платон, Вергилий...

 Казалось - тупик. И тут на помощь пришла Ариадна. Раскопанный Эвансом Лабиринт напомнил о критских мифах и легендах.

 Миф рассказывает о рождении Зевса на Крите, о том, как он в образе быка (быть может, это был корабль, украшенный бычьей головой) похитил финикийскую красавицу-царевну Европу, как у них родились дети - Минос, Радамант и Сарпедон. Когда Зевс победил Крона и принял на себя бремя власти, беззащитная Европа осталась на Крите одна со своими маленькими сыновьями. Чтобы обеспечить их безопасность, Зевс дал им могучего телохранителя - медного великана Тала, выкованного по его поручению Гефестом. Утром, днем и вечером обходил он Крит дозором и огромными каменными глыбами топил все приближающиеся корабли. Если же их было несколько, Тал гостеприимно давал чужеземцам возможность высадиться на берег, становился в костер, раскалялся в нем докрасна и заключал их в свои жаркие объятия.

 Эта легенда, напоминающая повесть о несчастном Унуамоне, может немало поведать историкам. Вероятно, она родилась в Среднеминойский период (бронзовый век). Потопление Талом кораблей - отзвук того, что, по словам Фукидида, Минос старался, как мог, «истреблять морских разбойников, чтобы увеличить свои доходы, насколько это было в его силах». Однако из этого вовсе не следует, что Минос был филантропом. Он просто устранял конкурентов. «Минос,- пишет Диодор Сицилийский,- был первым из греков, которые господствовали на море; он построил для этой цели довольно большой по своим размерам флот». Пиратство критяне довели до такого совершенства, что еще в III веке до н. э., когда Крит был уже частью Греции, Леонид Тарентский восклицал:

Критяне все нечестивцы, убийцы и воры морские,

Знал ли из критских мужей кто-либо совесть и честь?

 Примерно о том же пишет Полибий, считая критян непобедимыми на суше и на море, но в то же время приписывая им любовь к засадам, разбою, коварству и даже тривиальным кражам и отказывая в мужестве и стойкости.

 Главными соперниками Миноса были гегемоны моря - финикияне, но он, сын финикиянки, похищенной его отцом, отважно бросил им вызов. Тал выполнял сразу две функции: заманивал на Крит и уничтожал соперников Миноса, а также охранял остров от вторжений. Возможно, мифотворца вдохновило на создание этого образа то, что Крит лежит в сейсмическом поясе и нередко подвергается землетрясениям. Потопление кораблей каменными глыбами буквально напоминает эпизод с Одиссеем и Полифемом (сыном Посейдона и тоже великаном), и это может навести на мысль об общности источника. Римляне переименовали Тала в Кака, но сохранили его родословную: он остался сыном Вулкана (Гефеста).

 При раскопках в Кноссе Эванс обратил внимание на совершенно уникальное обстоятельство: город не имел стен. Позднее этот факт был установлен и в некоторых других городах Крита. По-видимому, Тал неплохо справлялся со своими обязанностями.

 Когда Минос вырос (а царем он стал в девятилетнем возрасте), он сделался могуществен и богоподобен. Во время его правления принадлежностью к Криту гордились как особым отличием. Карийцы и ликийцы считают себя выходцами с Крита. Плутарх упоминает о суровых, но справедливых законах Миноса и пишет, что некоторые из них послужили Ликургу основой для создания законов Спарты. На этом основании лакедемоняне считают себя духовными братьями критян. Критянином (даже внуком Миноса) называет себя скиталец Одиссей.

 А вот сам Минос был не то греком (как полагал Фукидид), не то «совсем наоборот» (как утверждал Гомер). Геродот считает Миноса царем критских ахейцев, известных еще Гомеру, и сообщает о его походах в Сирию и Египет. Платоном также упоминается «Минос, некогда принудивший жителей Аттики платить тяжкую дань», так как «он располагал большой морской мощью, у них же в стране не было ни военных судов, как теперь, ни корабельного леса, из которого было бы легко построить флот. Поэтому они не смогли, подражая корабельщикам Миноса, сами стать моряками и отразить тогда же врагов».

 Если верить Геродоту, Минос поддерживал особенно тесные связи с карийцами. Древняя критская легенда говорит, что когда-то карийцы были подвластны Миносу и поставляли ему гребцов и воинов, но зато не платили никакой другой дани. «Так как Минос покорил много земель и вел победоносные войны, то и народ карийцев вместе с Миносом в те времена был самым могущественным народом на свете»,- почтительно замечает историк. В какие времена? Вопрос о личности Миноса настолько запутан, что трудно сказать, имел ли он вообще какой-нибудь реальный прототип.

 По одной версии Миносов было несколько: Минос I, Минос II и так далее, а уже позднейшие легенды объединили их в одну сильную символическую личность. (Так могло бы произойти с Рамсесами, которые все жили в 1314-1085 годах до н. э., с Птолемеями или с Людовиками. Не будь в нашем распоряжении документов, мы сочли бы их личностями легендарными, основываясь на фантастической продолжительности их жизней.)

 Согласно другой гипотезе Минос вовсе не имя, а царский титул, как, скажем, махараджа, король или фараон. Трансформации имен в титулы не редкость в истории. Достаточно вспомнить первого известного нам хеттского царя Лапарнаса (или Табарнаса), жившего во второй половине XVII века до н. э. Его имя стало титулом хеттских царей. То же самое произошло с именами Цезаря и Августа, превратившимися в варианты титулов римских императоров. Имя Цезарь дало миру слова «царь» и «кайзер», имя Карл - слово «король». Не исключено, что подобное случилось и на Крите.