Читать онлайн «От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции». Страница 61

Опыт последних лет свидетельствует о том, что если инициатива потеряна на время, то она уже не возвращается. «Говоря метафорически, все в более широком масштабе очевидно, что латиноамериканское революционное движение продемонстрировало, вплоть до сегодняшнего дня, непреодолимую способность устраивать «свою» первую засаду, но не просчитать вторую. Еще точнее, это движение продемонстрировало способность «первого удара», но не второго удара или контрудара».

Создается впечатление, что партизанским лозунгом было воевать до полного истощения своих сил, до полного уничтожения своих политических сил. Кризис латиноамериканского повстанческого движения Дебре видит в кризисе «революционного тыла». «Слишком много авангарда и недостаточно тыла; слишком много стратегии и не достаточно тактики; слишком много континентального единообразия и недостаточно национальной оригинальности; слишком много внимания к стратегической мобильной силе и недостаточно обеспечения ее нужд: таков, по нашему мнению, диагноз, применительно к происходящему периоду». «Перестройка авангарда произойдет без какого–либо сомнения через перестройку тыла».

Что такое авангард? — задает вопрос Дебре. И приводит высказывание о марксизме Фиделя Кастро в 1965 году: «…Марксизм… есть доктрина революционеров, написанная революционером, развитая революционерами для революционеров».

Дебре считает образцом ортодоксальности противопоставление идей «партизанского очага» и «марксистско–ленинской партии»: «фокизм отрицает руководящую роль партии рабочего класса и передовой теории, которой она следует». Он приводит пример Конференции компартий в Бразилии в 1967 году, на которой была подвергнута критике его книга «Революция в революции?»

Дебре полагает, что он лишь «прочитал» «Что делать?» в свете латиноамериканского опыта 60‑х годов и нашел немало общего. Ведь идея «авангарда», горячо защищаемая Лениным, есть не что иное, как синоним «организации» как интеллекта классового сознания, выражающего отношение между теорией и классовой борьбой, между политической и экономической борьбой. Ленин понимал под «партией» профессиональный авангард. Поэтому концепция «партизанского очага» буквально использует ленинские термины: партия — пролетарская армия, центральный комитет — главный штаб, члены партии — бойцы, школа кадров — школа войны и т. д. Если партия строится по модели армии, то почему её не перестроить в саму армию? Это не только теоретическое предположение, но и идеологическая аналогия.

«Так всякая социальная борьба на своем пике превращается в борьбу за власть, а всякая политическая борьба, в конце концов, — в военную борьбу, оставляя политике весьма малое место».

Поэтому не следует удивляться некоторым аналогиям между ленинизмом в начале века и «фиделизмом» в 60‑е годы. Молодой Лев Троцкий в брошюре «Наши политические задачи», опубликованной в Женеве в 1904 году, так прокомментировал «Что делать?»: Ленин не верит в массы и пытается подчинить рабочее движение небольшой компактной группе фанатиков–интеллектуалов. Ленин отрицает революционную способность пролетариата и претендует действовать от имени пролетариата и вместо него, не принимая в расчет реальный пролетариат. Он подменяет движение жизни абстрактной «бюрократической» военной дисциплиной.

Дебре считает нужным оговориться, что он не пытается прикрыться авторитетом Ленина для того, чтобы «развенчать» противников, искажающих не только «букву», но и «дух» ленинизма («возможно, ультраленинизм есть антиленинизм»). «Напомним еще раз, что Ленин не был более «ленинистом», чем Маркс «марксистом», и что нельзя превращать в неизменную и неприкосновенную «принципиальную позицию» исторически определенный ответ на комплекс конкретных условий».

Дебре называет «фальшивой» проблему: партия или авангард.

Целью дискуссии не может быть противопоставление партии и «партизанского очага». Поэтому после выхода «Революция в революции?» дискуссия пошла по «ложному следу». Если и была допущена ошибка в этой книге, то это было намерение заменить партию герильей. Но это объяснимо тем, что «партизанский очаг» понимался тогда (как и в книге «Что делать?») как «небольшая элитная, компактная и дисциплинированная группа преданных душой и телом революции». «Партизанский отряд есть партия в форме оливкового цвета». «Фокизм» и «наивный ленинизм» это «параллели», которые, в конце концов, сходятся в один «вектор». Разница только в методах.

За этой «фальшивой» проблемой скрывается истинная проблема.

В Латинской Америке «революцией» называется любой государственный переворот. Фиделю Кастро в 1959 году стоило большого труда убедить народ, что революция еще не свершилась тем, что победило народное восстание. Завоевание власти — это решающий, но лишь начальный, пункт революции. Используя классическое определение: европейское государство есть «буржуазия, организованная в господствующий класс», — следует сказать, что в Латинской Америке буржуазия есть государство, организованное в господствующий класс, есть аппарат господства, организованный в аппарат экономической эксплуатации.

«Болезненным» является отсутствие сегодня «теории организации».

Большинство латиноамериканских революционных движений находятся в политической изоляции. Существенным здесь является то, что эти движения не стали апогеем политической и экономической борьбы в своих странах, не были связаны с развитием социальной борьбы в национальном масштабе. Поэтому они «пробуксовывают» и, в конце концов, истощаются.

Дебре приводит пример «Армии Национального Освобождения» Бразилии, которая не стала «народной армией». Следует обращать внимание на «родительный падеж», который указывает на «определенный тип происхождения» («авангард принадлежит классу, армия происходит из народа») и отпечатывает «принцип принадлежности». Но это не есть чисто теоретический вопрос (игра терминов), а вопрос, который определяется историей, историческими истоками теории.

Так, известно, что у Маркса нет «теории организации», нет теории «партии»: партия есть пролетариат, осознавший самого себя посредством революционного действия. Идея партии предполагает отделение от самого класса, возможность привнесения классовой истины извне. «Построение из пролетариата класса есть коммунизм» (К. Маркс). Такие понятия как «штаб», «централизм», «военная дисциплина» и прочее отсутствуют в марксизме. Факт — что в России для осуществления революции 1905 года (и в феврале 1917‑го) пролетариат не нуждался в партии.

В любом случае необходимо учитывать практический опыт и теоретические исследования, аккумулирующие его, для поиска правильных решений в актуальных обстоятельствах, чтобы избежать непредвиденных тупиков. «Изысканностью праздности» называет Дебре идеи «интеллектуалов с белыми руками». «Мы пришли к социализму Маркса путём «политиканства» некоего Ленина, наскоро проглоченного, — к теории от практики».

«Класс командует ружьем». Политики есть борьба классов, которые оспаривают власть. «Революционная война есть продолжение революционной политики другими методами; и революционная политика не может отделиться от защиты экономических интересов революционных классов». «Что такое революционные классы?» Это «массы», формирующие классы, которые заинтересованы в данный момент в уничтожении политической власти господствующих классов.

Поэтому неважно, каким образом решается вопрос о формах организации борьбы, без того, чтобы, прежде всего, не задаться вопросом: «какой классовый интерес выражает герилья»? Разрабатывать технические вопросы методов борьбы, независимо от того, каким целям и идеалам служат эти методы, разрабатывать проблемы организации авангарда, без относительно того, чьим авангардом он является, это «путать следствие с целью и делать шаг вперед в пропасть».

Так, выбор деревни (сельской местности) как главной территории ведения революционной герильи в принципе отвечает военной доктрине: народная армия должна формироваться в деревне. Но на самом деле всё произошло наоборот: в сельскую местность были заброшены главным образом студенты или другие городские жители, которые не имели представления об условиях жизни в сельских районах. «Сельская местность без крестьян — это абстрактное, неисторическое, пустое место на карте главного штаба». В этом смысле революционная герилья не была крестьянской войной.

Как признал Че в январе 1959 года, после вступления Повстанческой армии в Гавану, революция завоевала победу, начиная с того момента, когда герилья под руководством Фиделя Кастро полностью определилась как крестьянское движение под знаменем аграрной реформы, которая стала применяться в горах Сьерра Маэстра.