Читать онлайн «Торквемада». Страница 23

М. В. Барро в своем очерке о Торквемаде констатирует: «Из рук папы он передал этот трибунал в руки короля и сделал судилище не столько помощником торжества веры, сколько орудием абсолютизма».

И. Р. Григулевич в своей книге «Инквизиция» развивает эту мысль: «Королевская власть в Испании, открыв в инквизиции надежное орудие подавления и устрашения своих противников, уже не расставалась с ней вплоть до середины XIX века».

Лучшую кандидатуру на эту должность, которая в равной степени устраивала бы и Ватикан, и светский престол, сложно было подобрать. Торквемада в полной мере оправдал надежды папы, стремившегося любыми методами укрепить на Пиренейском полуострове влияние Римско-католической церкви, и удовлетворил ненасытные аппетиты короля Фердинанда путем конфискации имущества наиболее зажиточных феодалов и купцов в пользу государственной казны. Принято считать, что для этого генеральный инквизитор превратил Супрему «в изощренную машину террора — в то, к чему инквизиция и стремилась со дня своего образования».

К этому последнему тезису мы еще вернемся, а пока же отметим, что, получив практически неограниченные полномочия, распространявшиеся на все сферы светской и религиозной жизни испанского общества, Томас де Торквемада в первую очередь приступил к реорганизации верховного трибунала. Он поручил своим двум помощникам составить подборку основных законов для управления обновленным трибуналом, которая учитывала бы «слабые места» прошлой инквизиции.

Артюр Арну в своей «Истории инквизиции» пишет: «Новая инквизиция, утвержденная Торквемадой, превзошла все, что было до сих пор».

Естественно, назначение Торквемады в областях, в которых инквизиция была известна с XIII века, но к концу XV века, в связи с развитием городов и ростом самоуправления, пришла в упадок, встретило сопротивление со стороны местных кортесов[24]. Только под большим давлением Короны они согласились распространить полномочия Торквемады на свои территории, население которых весьма враждебно встретило его представителей и не скрывало своих симпатий к жертвам Супремы.

Начал Торквемада с того, что создал четыре подчиненных трибунала — для Севильи, Кордовы, Хаэна и Вилья-Реаля, называемого в настоящее время Сьюдад-Реаль. Четвертый трибунал был вскоре перенесен в Толедо. Затем Торквемада позволил доминиканцам приступить к исполнению своих обязанностей в различных епархиях Кастильской короны.

Эти монахи, получившие мандаты от Святого престола, подчинились приказаниям Торквемады не без сопротивления, мотивируя это тем, что они не были его уполномоченными. Торквемада, чтобы не повредить начатому им делу, не решился тут же отправить их в отставку, но, будучи убежденным в необходимости единства понимания происходящего, приготовился обнародовать основные положения кодекса инквизиции, без которых, как он хорошо видел, нельзя было обойтись. В качестве помощников и советников он избрал Хуана Гутьерреса де Чавеса и Тристана де Медину.

Хуан Антонио Льоренте пишет: «Фердинанд, созвав в апреле 1484 года в Тарасоне кортесы Арагонского королевства, на тайном совете, состоявшем из призванных им лиц, решил вопрос о реформе. Вследствие этого решения Томас де Торквемада назначил инквизиторами Сарагосской епархии брата Гаспара Хуглара, доминиканского монаха, и доктора Педро де Арбуэса де Эпила, каноника митрополичьей церкви.

Королевский указ предписывал провинциальным властям оказывать им помощь, и 19 сентября того же года магистрат, известный под названием Великого законника Арагона (Justitiamajor), и несколько других должностных лиц обещали это под присягой».

Заметим, что эта мера не только не прекратила сопротивления, но, наоборот, она его только усилила.

В октябре 1484 года Торквемада назначил в Севилье общий съезд всех членов испанских инквизиционных трибуналов. Там же, в Севилье, был в конечном итоге выработан кодекс, регулировавший весь инквизиционный процесс. В его подготовке участвовали виднейшие богословы того времени, а также Торквемада и лично королева Изабелла с королем Фердинандом.

Двадцать девятого октября первый кодекс инквизиции был обнародован специальной хунтой, состоявшей из четырех инквизиторов, утвержденных Супремой, двух помощников Торквемады, а также королевских советников.

Сначала кодекс включал в себя 28 статей.

Первая статья определяла способ, которым учреждение трибунала будет оповещено в том месте, где он устанавливался.

Вторая статья предписывала обнародование в местной церкви указа, сопровождаемого угрозой церковных кар тем, кто, совершив преступление ереси или вероотступничества, добровольно не донесет сам на себя до истечения дарованного льготного срока, а также тем, кто воспротивится выполнению мероприятий, предписанных трибуналом.

Третьей статьей была определена продолжительность так называемого «льготного срока» в один месяц. Это срок, данный еретикам для объявления самих себя, чтобы предупредить этим конфискацию их имущества (однако это не исключало денежного штрафа, к которому они могли быть приговорены).

В четвертой статье было сказано, чтобы добровольные признания, совершаемые во время месячного льготного срока, делались письменно, в присутствии инквизиторов и секретаря, да еще так, чтобы виновные давали ответы на все вопросы, обращенные к ним. Согласно этой статье, прежде всего виновный должен был назвать своих соучастников и тех, о вероотступничестве которых он знает.

Пятая статья запрещала давать тайно отпущение тому, кто сделает добровольное признание, за исключением единственного случая, когда никто не знает о его преступлении и следует опасаться его огласки.

Шестая статья устанавливала, что часть епитимьи того, кто примирится с Церковью, должна состоять в лишении его возможности занимать почетные должности, а также использовать золото, серебро, жемчуг, шелк и тонкое полотно.

Седьмая статья налагала денежные штрафы на всех, кто сделал добровольное признание.

Восьмая статья гласила, что добровольно кающийся, который явится со своим признанием уже после истечения льготного срока, не может быть избавлен от конфискации своего имущества.

В девятой статье было сказано, что если лица моложе двадцати лет явятся, чтобы сознаться, по собственному желанию, но после истечения льготного срока, и если будет доказано, что они вовлечены в заблуждение своими родителями, то достаточно наложить на них легкую епитимью (публичное ношение в течение года или двух лет санбенито и т. п.).

Десятая статья налагала на инквизиторов обязанность объявлять в их акте примирения время, когда примиренный впал в ересь, чтобы знать, какая часть его имущества принадлежит конфискации.

Одиннадцатая статья гласила, что если содержащийся в секретной тюрьме трибунала еретик, движимый истинным раскаянием, попросит отпущения, то ему можно его даровать, наложив на него в виде епитимьи кару пожизненного заключения.

Двенадцатой статьей утверждалось, что, если инквизиторы подумают, что в случае, указанном в предыдущей статье, признание кающегося притворно, они должны отказать ему в отпущении и объявить его лжекающимся.

Тринадцатой статьей было постановлено, что, если человек, получивший отпущение после своего добровольного сознания, будет хвастать, что скрыл разные преступления, или из собранных сведений станет ясно, что он совершил их большее количество, чем то, в котором он покаялся, его следует арестовать и судить как лжекающегося.

Четырнадцатая статья гласила, что если уличенный обвиняемый упорствует в своих отрицаниях даже после оглашения свидетельских показаний, то он должен быть осужден как нераскаявшийся.

На основании пятнадцатой статьи, когда против отрицающего свое преступление обвиняемого существовала полуулика, он должен был подвергнуться пытке. Если во время пытки он признает себя виновным и затем подтвердит свое признание, то его наказывали как уличенного; если он отказывался от подтверждения, его подвергали вторично той же пытке или присуждали к чрезвычайному наказанию.

Шестнадцатой статьей было запрещено показывать обвиняемым полную копию свидетельских показаний; можно было только давать им понятие о том, что на них было донесено, оставляя их в неведении об обстоятельствах, которые могли бы им помочь узнать свидетелей.

Семнадцатая статья предписывала инквизиторам лично допрашивать свидетелей, когда это для них не невозможно (эта статья была трудновыполнима, так как свидетели и судьи почти всегда находились в разных местах государства).

Восемнадцатая статья велела одному или двум инквизиторам присутствовать при пытке, которой должен подвергнуться подсудимый, кроме случая, когда, будучи заняты в другом месте, они должны обращаться к комиссару для получения показаний, если пытка все-таки должна быть применена.