Читать онлайн «Сердце на палитре - Художник Зураб Церетели». Страница 15

Как давний житель Тишинской площади, хорошо помню разбитый на ней сквер. Его достопримечательностью служил общественный туалет времен Сталина, пользовавший популярностью у торговцев соседнего рынка и алкоголиков. На всех углах площади торговали в захудалых магазинах водкой. В тот сквер я ни разу не вышел погулять с маленькой дочерью. Вот в каком месте решили установить монумент. Его только начали строить, как в райком партии поступила жалоба от служившегося вблизи сквера гражданина, датированная 11 июля 1982 года:

— Выражаю протест в связи с разрушением сквера на Тишинской площади, произведенного для установки в нем какого-то очередного монумента. Подчеркиваю, что традиционный сквер с лавочками, дорожками и клумбами является не только оазисом, но и важным элементом городского быта.

Считаю данную акцию, как и другие аспекты внутригородской политики последних лет, не отвечающей нормам социалистической идеологии и морали".

С тех пор много лет сочинял протесты "старожил района по месту работы", некий гражданин Х. После 1991 года он требовал убрать с площади "памятник застоя" и "восстановить в прежнем качестве Тишинский сквер". Со временем нашел новую мотивировку, не вспоминал в письмах в инстанции о социалистической идеологии и морали. Опирался на идеи победившей демократии. Возмущался, что памятник задуман "в угоду амбициям партийной и творческой элит, за спиной широкой общественности, вразрез с интересами и мнением местного населения".

Кому только не отправлял протесты этот житель московской окраины: и в редакции газет, и в правительство, и депутатам всех уровней. С новой силой взялся за перо, когда начались политические кампании против "связки Лужков — Церетели". Последнее письмо в правительство Москвы и Московскую городскую думу, Государственную думу, редакции газет датировано 18 февраля 1997 года. Как раз тогда, когда разные силы, включая президента России, сконцентрировались на памятнике Петру, пытаясь его свалить.

"Старожилу Тишинки по месту жительства", как подписывался он под текстом «заявлений», казалось, вот-вот снесут ненавистный ему обелиск "во имя справедливости и для удобства москвичей". Его протесты никто не публиковал, ни правые, ни левые издания, но жар в топке сутяги поддерживала устная поддержка депутатов: "Буду активно выступать против памятника Петру", — услышал именно в те дни по телефону заявитель от депутата Московской городской думы.

Вот какие типы сформировала советская власть. Они писали доносы на соседей, протесты по любому поводу, прикрывая личный интерес политическими мотивировками, общественным благом. Всем подобным «общественникам» представилась возможность проявить себя в борьбе с художником в самый трудный период его жизни в конце ХХ века.

Но первый камень, брошенный в Москве, пролетел над его головой летом 1983 года.

Спустя годы после открытия монумента в честь Георгиевского трактата, прогремел невиданный прежде камнепад. Началась травля в прессе, на телевидении. Кампания в СМИ дополнялась не принятыми прежде формами протеста, присущими либеральным демократиям: пикетами, митингами, пресс-конференциями, опросами общественного мнения, инициативой референдума, нацеленного на демонтаж монументов. Не каждый художник способен без травм и увечий пережить такие всплески общественной ненависти.

Силу и размах кампании придавали галеристы и искусствоведы, противники присущего Церетели стиля, за спиной которых дышали влиятельные политики. Они действовали из-за кулис, боролись не столько с художником, сколько с заказчиком. Снаряды летели в бронзу Петра с таким расчетом, чтобы рикошетом попасть в мэра Москвы. Столь же яростно били по композиции "Трагедия народов". Ставилась задача — ударить по Лужкову, противопоставившему свою экономическую политику той, что проводилась в жизнь окружением президента.

Подобный накал страстей, связанный с искусством, не раз происходил в эпоху Сталина и Хрущева, когда развенчивали «формалистов», "безродных космополитов", «пидарасов», ломая их морально и физически. При тоталитаризме было нормой выводить за рамки искусства и закона неугодных власти художников, писателей, музыкантов и артистов. Партия закрывала журналы и театры, выбрасывала из библиотек книги, запрещала исполнять музыку, ссылала и убивала творцов, если их произведения представлялись идеологически-вредными, если романы или картины не укладывались в прокрустово ложе метода социалистического реализма. Этот метод обязывал всех мастеров культуры восхвалять политику партии, ее вождей. В прошлом все знали, откуда дует ветер. Ни для кого не было секрета, кто инспирирует кампанию в газетах, дает установки органам расправиться с тем или другим неугодным творцом. Только ЦК партии, только вождь мог дать сигнал атаки.

При демократии травля художника задумана была в окружении президента, политологами, в "фондах эффективной политики" и прочих учреждениях, финансируемых из скрытых источников. На авансцене выступали молодые люди, выдававшие себя за "современных художников". Но ими скрытно управляли другие деятели, не дававшие интервью.

Церетели пришлось испытать четыре кампании травли. Началось все с проекта "парка чудес" и статуй Колумба для США и Испании. Тогда в печать запустили миф о "медном деле", беспошлинном вывозе "стратегического сырья" якобы под видом статуэток. Затем возникла кампания, связанная с проектом на Поклонной горе. Рыночная, либеральная печать замалчивала несколько лет строительство музея, обелиска, храма Георгия Победоносца. Высказывались мнения, что музей Отечественной войны вообще не нужен, что в нем прославляются Сталин и КПСС.

Пресса и ТВ вынуждены были дать информацию о праздновании в Москве 50-летия Победы. Тогда в присутствии первых лиц зарубежных государств официально открыли монумент на Поклонной горе. Но в отчетах о торжествах не назвали имени автора!

Следующая кампания травли соотносится с монументом "Трагедия народов". Та яростная атака закончилась тем, что правительство города вынуждено было демонтировать композицию, установленную у площади перед памятником Победы. Ее перенесли на другое место, позади музея Отечественной войны.

Этот успех инициаторов травли побудил их начать новую кампанию. На этот раз зазвучали голоса, требовавшие демонтировать монумент Петру. В акцию вовлекли президента России, который отрекся от утвержденного им проекта. Однако тогда силам, боровшимся против Лужкова и Церетели, были противопоставлены усилия мэрии и правительства Москвы, Академий художеств и архитектуры, союзов художников и дизайнеров. В атмосфере истерии, нагнетаемой в обществе, левые радикалы, «комсомольцы», попытались взорвать монумент… Ничего подобного не происходило никогда в истории Москвы.

Нет худа без добра. Шумные кампании привлекли всеобщее внимание к имени Церетели. Его композиции заинтересовали многих. Простые люди сумели составить о памятнике Петру собственное мнение, которое разошлось с оценками, навязываемыми СМИ. Результат травли оказался неожиданным для режиссеров-постановщиков скандальной пьесы.

Многие люди приезжали в центр города, чтобы увидеть Петра. Он оказался совсем не таким, как о нем писали. После открытия обелиска и музея Поклонная гора превратилась в место народных гуляний. В общественном сознании произошел перелом. Знак минус поменялся на плюс. Популярность Церетели возросла, он стал фигурой знаковой, олицетворением успеха. Его монументы начали восприниматься символами современной Москвы.

Профсоюз московских художников с недавних пор регулярно выпускает рейтинги. Все профессионалы в нем разбиты на две группы «А» и «В». Каждая из них делится на шесть разрядов. В первую группу «А» попали мастера, по мнению составителей рейтинга, обладающие разной степенью индивидуальности, наделенные талантом. Под разрядом 1 в этой группе проходят московские живописцы, "признанные наравне с лучшими художниками Запада, высоко оцениваемые коллекционерами и музеями, искусствоведами".

Во вторую группу «В» — попали профессионалы разного класса, высочайшего, высокого, известные публике, но все — не ценимыми искусствоведами. Им отказано в яркой индивидуальности, в праве представлять собой "современное искусство".

Церетели попал в разряд 1 группы «В». Она состоит всего из пяти имен, расставленных в алфавитном порядке — Глазунов, Неизвестный, Церетели, Шемякин и Шилов.

По какому признаку пять столь разных художников с ярко выраженной индивидуальностью, с именем в искусстве объединены в некую партию? Кто они, по мнению составителей рейтинга? Это "художники-профессионалы высочайшего класса, с выдающимися организационными способностями, широко известные и продаваемые в России и на Западе. Но — без яркого таланта!