Читать онлайн «Последние гардемарины (Морской корпус)». Страница 8

Но с шахматной доски Русской жизни сошли короли и королевы, сошли башни, кони, сошли офицеры; красные пешки завладели доской и мудрые шахматы обратились в шашки, Российское Царство стало Совдепией.

Здесь, в белых флигелях Морского Корпуса, в Севастополе, охраняемом белым отрядом судов, под командой кап. 1 ранга Машукова, в родном Крыму, который отстаивали герои Белых армий, Корпус, его офицеры, его дамы и дети, воспитанники и служителя могли еще жить, хоть и трудной, но все же нормальной человеческой, интеллигентной жизнью.

Рано утром по трубе горниста, из нагретых за ночь кроватей выскакивали гардемарины и кадеты, умывались, надевали зеленое защитное английское обмундирование и становились во фронт перед зданием своей роты, в присутствии своих командиров и дежурного офицера, пели утреннюю молитву и шли фронтом мимо флигеля Директора, адмирала С.Н. Ворожейкина, по дорожке в сад «Голландию», где на даче Командующего Флотом была их столовая.

Госпожа фон-Брискорн – бодрая, энергичная, румяная старушка – хозяйка оглядывала столы матерински-заботливым взглядом.

По сигналу, кадеты и гердемарины садились за свои столы и пили горячий утренний чай с белым хлебом.

Затем выходили из столовой на гимнастику. После нее, проснувшись окончательно и разогревшись на утреннем воздухе, свежие и бодрые, садились за парты в классах. К 9 ч. утра на утреннем катере приезжали преподаватели и читали им науки до полудня.

В 12 ч. опять играл горнист и снова фронт гардемарин и кадет уходил в «Голландию» на завтрак. После краткого отдыха шли снова в классы, где продолжались уроки (по 5 в день). После уроков, на строевой площадке, офицеры обучали строю, отданию чести, церемониальному маршу, иногда под музыку флотского полуэкипажа.

В 6 ч. вечера снова фронтом шли в сад обедать. После обеда катались на шлюпках, играли в городки, в футбол, читали газеты и журналы, писали письма родным.

Наташи, Ниночки, Шуриньки, Мостики и Володьки – дети офицеров резвились тут же, играя в мяч и наблюдая за играми кадет.

Вечером во фронте пели молитву и расходились по спальням на ночной отдых.

Жизнь боевого флота, морской авиации, минной станции была у них всегда на глазах и приобщала их к морскому и военному делу и долго, по вечерам, велись у них нескончаемые разговоры на эти полезные и дорогие сердцу моряка темы. A ведь они считали себя уже настоящими моряками и любили Флот.

Инспектор классов капитан 1-го ранга Н.Н. Александрову небольшого роста, аккуратно сложеный, белолицый блондин с голубыми глазами и длинным прямым носом над тонкими и плотно сжатыми губами, обладал исключительной энергией и гениальной изобретательностью и организаторскою способностью.

Ученый математик, он решал и задачи жизни быстро, точно и решительно приводил в действие задуманную творческую мысль. За несколько месяцев он привел классную часть в идеальный порядок, денно и нощно добывая из порта, с судов, экипажских магазинов, по требованию, по службе, по просьбе, по дружбе необходимые предметы и инструменты; он создал физический, химический, электротехнический, артиллерийский и минный кабинеты и даже ухитрился добыть учебные мины Уайтхеда и заграждений.

Барометры, хронометры, психрометры, часы, календари, таблицы, формулы, кривые заполнили белые стены его служебного кабинета и не было, кажется, такого предмета, который Н.Н. Александров не знал бы где и как раздобыть. Электрические лампы, провода, звонки, телефоны, амперметры наполняли его стол, покрывая бумаги дифференциальных и интегральных исчислений.

Вся эта ученость не мешала вазе с живыми цветами украшать его деловой стол и бумажной розе – абажур его лампы.

Красота, поэзия и наука сжились в душе ученого артиллериста, как лучшие подруги в институте. Тонкий силуэт его мелькал по всему участку Корпуса и во все дела, службы и детали он любил проникать любопытным взором своих голубых и властных глаз. Таков был инспектор.

Был теплый летний вечер.

Отдыхая от дневных строевых и классных занятий сидел я на открытом балконе и пил вечерний чай в кругу семьи своей и старшего врача Н.М. Маркова.

Мирно беседовали мы, вспоминая былые плавания на военных судах, наслаждались ароматной теплотою вечера и любовались видом заходящего солнца над темнеющей водой.

Погас последний алый огонек в синей пучине моря. Торжественно спустились Андреевские флаги на судах Черноморского Флота и флаги на судах иностранных. В Инкерманском проливе зажглись огни на кадетских миноносцах и на шхуне «Яков», стоявшей на якоре недалеко от пристани. На бочках покачивались гардемаринские катера.

После шумного дня приятная тишина водворилась на участи Корпуса.

На пустынной пристани стояла молодая женщина. Красный шелковый платок плотно обнимал ее черные волосы.

Черные, как мокрые вишни, красивые влажные глаза ее ласково и весело сверкали на ее смуглом овальном лице.

Она с наслаждением вдыхала аромат мимозы, этот нежный и пряный запах, который по вечерам приносил нам северный ветер из соседнего парка «Голландии».

Вслушивалась в трели соловья, певшего на дубе адмирала Чухнина и вглядывалась в темную даль своими прекрасными глазами, не увидит ли милый силуэт яхты «Забава», которой командовал ее муж.

Хорошенький мальчик с кудрявой головкой поминутно тянул ее за руку и тягучим голоском кричал: «Мама, мама, когда же «Забава» придет? Мама… мама, когда же папа придет? Мама!»

– Должно быть, скоро, мой мальчик, – отвечала молодая мать, склоняясь над сыном и гладила его по курчавой головке.

– «Забава» скоро придет и папа домой вернется. Будем вместе ужинать и чай пить.

Бодрым, веселым голосом успокаивала Галина Васильевна беспокойного сына; а сама в душе еще больше беспокоилась и с усилием всматривалась в темно-синий горизонт, над которым спускалась бархатная завеса ночи.

Еще так недавно на этой самой яхте погиб ее прежний командир – лейтенант Глотов, сбитый гиком в волны моря.

Еще так свежа была печаль его молодой вдовы, жившей в тех же белых офицерских флигелях. В тихой молитве за мужа поднялись глаза стоявшей на пристани и с теплым доверием остановились на бархате неба, в котором уже сверкали чудные глаза – звезды.

Они успокоили молодую женщину и она перевела глаза свои на море.

В этот момент могучий, яркий луч голубым мечем рассек черную воду и темно-синее небо и в этом сверкающем луче появилась яхта с высокими мачтами и большими парусами, казавшаяся в лучах прожектора вылитой из серебра.

Это была «Забава» под командою лейтенанта Ивана Валериевича Галанина, в лучах английского миноносца «Карадок», входившая на рейд города Севастополя.

– Вот она! – вскричала обрадованная мать и запрыгал возле нее по пристани радостно сын. Точно видение из нежной сказки, приближалась яхта к нашей пристани, гонимая северным ветром в надутые серебряные паруса. На штурвале стоял Афоня (гардемарин Афанасьев) фартовый боцман и лихой рулевой.

Через четверть часа, она развернулась носом к спящему саду «Голландии» и, спустив свои белые паруса, встала на якорь.

Черная лакированная на черной воде.

На черном стальном ее штаге загорелся янтарный огонек.

Крошечный тузик на двух веслах доставил ее командира на мирную пристань.

Там он обнял свою красавицу жену и расцеловал своего сына.

Над темными горами, изогнувшись серебряным рогом, всплывала молодая луна и в ее бледном, тусклом сиянии поднялись эти трое к себе по белому и длинному шоссе в далекие родные флигеля.

Слева, внизу, в кустах сирени заливались соловьи и пряным ароматом дышали золотые мимозы.

Пришедшая с моря яхта «Забава» напомнила нам трагическую гибель ее прежнего командира. На балкон вынесли лампу и поставили на стол. Мохнатые ночные бабочки носились «хороводом вокруг ее желтого света, изредка обжигая свои нежные крылышки.

Я рассказывал Николаю Македоновичу о гибели лейтенанта Глотова и о его черной яхте.

Красивая, изящная, с прелестными обводами яхта «Гиапинт», крытая черным каретным лаком с лазоревой подводной частью, с белоснежной палубой, уютными помещениями для командира и команды, с большими белыми парусами и бегучим такелажем дорогого манильского троса; она принадлежала до войны богатому немцу в городе Новороссийске.

Во время войны, за выездом хозяина в Германию, была реквизирована и причислена к броненосцу «Ростислав», где ею ведал в 1918 году ст. лейтенант Иваненко.

Год спустя по открытии Морского Корпуса, Командующей Черноморским Флотом передал эту яхту Корпусу для плавания на ней гардемарин и кадет.

«Гиапинт» переименовали в «Забаву».

Ст. лейтенант Иваненко прикомандировался к Корпусу и вошел в мою роту отделенным начальником.

Офицер гардемаринской роты лейтенант Глотов принял яхту в свое командование. Ранним летним утром, собрав очередную смену гардемарин и запас провизии, поднял он паруса и, снявшись с якоря, вышел из Севастополя в открытое море.