Читать онлайн «Стоунхендж. Загадки мегалитов». Страница 35

Подобно многим романтичным персонажам того времени, в образе его мышления присутствовал сильный оттенок мистицизма, который с возрастом стал еще более очевидным. В 1721 году он присоединился к свободным масонам и в саду своего дома в Грентаме заложил друидскую рощу и храм, где в 1728 году скорбно похоронил мертворожденного ребенка.

Он дожил до семидесяти восьми лет, не расставаясь со своими псевдодруидскими привычками до самой кончины. Он был довольно религиозным, но неортодоксальным. Он заявлял, что все языческие религии, особенно друидов, во многих своих концепциях предвосхищали принципы христианства, включая доктрину Святой Троицы. Одной из его самых романтических идей было верование в то, что на месте теперешней площади Пикадилли в лондонском Уэст-Энде когда-то располагалась гробница, в которой был похоронен король триновантов.

На плане Эйвбери состоит из земляного вала почти округлой формы, диаметр которого составляет 360 м (1,200 фута). Внутри этого вала, ближе к внутренней его основе расположен ров, и снова, ближе к внутренней стороне рва, находится Великий круг, который когда-то состоял из примерно сотни вертикально стоявших камней.

Внутри большего внешнего круга остались следы двух (а возможно, и трех) меньших кругов, размеры которых, по оценке Тома, составляли 340 футов (125 МЯ). В центре самого северного круга (известного как центральный круг) видны остатки камерной гробницы (дольмена) – известного во времена Локьера как «Логово дьявола». В центре южного круга расположен вертикальный камень (менгир). Все камни, из которых состоит монумент, – местные сарсены, весьма схожие с теми, которые до сих пор можно обнаружить разбросанными в округе.

Сейчас, как можно видеть на любой фотографии, значительная часть деревни Эйвбери занимает территорию, ограниченную валом и рвом, закрывая многие древние черты этого монумента. Уже в средневековые времена монумент был настолько скрыт, что его узнаваемые очертания приписывались действию природных сил. Одно из упоминаний об Эйвбери X века относило его к местам захоронений, о чем свидетельствовало само название. В старой грамоте короля Ательстана, датируемой + 939, можно найти прямое упоминание об Эйвбери: «Потом к гробнице Коллас, по широкой дороге в Хэкпен, затем на север вдоль Ряда камней (Великая авеню); а затем к местам захоронений...»

Первая серия раскопок была проведена Х.Ст.Дж. Греем в период с 1908 по 1922 год. Он исследовал некоторые части насыпи и рва, но истинный облик Эйвбери был восстановлен лишь в 1934 – 1939 годах в результате работы состоятельного любителя Александра Кейллера.

Местами глубина рва достигала 9 м (30 футов), но позднее он был засыпан до глубины примерно 5 м (17 футов). Обрамляющий ров перекрывали три, возможно, четыре изначальных входа. Доказанными считаются те, что на севере, юге и западе, восточный же до сих пор остается под сомнением.

Большой обрамляющий вал возвышается примерно на 4,5 м (15 футов), а его периметр по измерениям составляет 1,200 м (3/4 мили). Раскопки показали, что он состоит из дробленого мела и обрамлен блоками, вырытыми из отложений нижнего мела на дне рва. Материал верхних слоев насыпи, как выяснилось, сформирован только из отложений среднего мела. Проведение таких массивных земляных работ в категории человеко-дней возводит их на уровень строительства мегалитических пирамид Египта. Масштабы этих доисторических общественных работ становятся еще более впечатляющими, если вспомнить, что единственными землеройными инструментами строителей тех дней были кирки из рогов оленя и костей быков. Британский археолог Джеффри Вейнрайт подсчитал, что земляные работы в Эйвбери потребовали более 1,5 миллиона человеко-часов, и вместе с тем Эйвбери – это лишь одно из нескольких сооружений в стиле «хендж» с аналогичными рвами и насыпями. И лишь во время всплеска строительства каналов, шоссейных и железных дорог, сопровождавшего индустриальную революцию четырьмя тысячелетиями позже, местные работники кирки и лопаты вновь были привлечены к таким широкомасштабным общественным работам.

Однако одной из самых грандиозных черт монумента был Великий каменный круг, внешняя окружность которого, составленная из сотни вертикальных камней, проходит примерно в 9 м (30 футах) внутри рва. Центральный внутренний круг когда-то состоял из примерно тридцати вертикальных камней, из которых осталось только четыре. По данным Тома, они выстраивались в круг диаметром 340 футов (125 МЯ). В центре этого круга близко друг к другу располагалось несколько вертикальных камней, названных Стакли «Бухтой». Они напоминали расположение камней в Стентон-Дрю в Сомерсете. В южном круге только пять камней периметра остались на своих местах из общего изначального числа в тридцать два. По расчетам Тома, они также имели в диаметре 125 МЯ, а расстояние между этими двумя внутренними кругами составляло 145 МЯ. Из довольно сомнительного, так называемого северного круга сохранились только три ямы от камней.

С этим Великим каменным кругом можно сопоставить только авеню в Вест-Кеннет (более ранний «Ряд камней»). Остатки этого двойного ряда сарсеновых монолитов представляют собой первую часть монумента, которую видит посетитель, приближающийся с юга. Изначально авеню состояла из примерно 200 пар вертикальных камней, расположенных парами на расстоянии 24 м (80 футов) друг от друга вдоль авеню и 15 м (50 футов) – по ширине авеню. Авеню соединяла Великий каменный круг и некое строение в миле от него в Овертон-Хилл, известное как святилище (Хэкпен, или Храм Головы Змеи, по Стакли). Сначала это было круглое мегалитическое строение, которое потом перестроили в камне.

Когда Обри впервые посетил Эйвбери в 1648 году, все камни, составлявшие авеню, похоже, существовали, либо оставаясь на их первоначальных позициях, либо упав рядом. Примерно в это же время или чуть позже началось их преднамеренное уничтожение. Многие сарсены были разбиты молотами на более мелкие части, с которыми было проще управляться, либо фрагментированы более хитроумными методами, с помощью которых камень сначала разогревали в разведенном вокруг него костре, а затем били по нему вдоль линии, оставленной холодной водой.

В 1934 году, когда Александр Кейллер вел раскопки в Эйвбери, там было достаточно свидетельств такого довольно эффективного метода разрушения камня огнем. Ямы, вырытые под упавшими камнями, были почерневшими от костров и золы, а от когда-то массивных мегалитов остались лишь закопченные осколки сарсенов. Стакли, чья работа в Эйвбери особо ценна задокументированной историей этого монумента, оставил потомкам рисунок, живо показывающий этот метод использования огня и воды. Но именно на рисунке Стакли мы можем видеть святилище на Овертон-Хилл в его прежнем виде. В год, последовавший за его визитом, камни были удалены, чтобы очистить поле для пахоты, и о точной позиции объекта теперь можно судить только по записям Стакли. Сегодня, как видно на примере отсутствующих в авеню камней, на месте прежних ям для камней, обнаруженных под уровнем земли во время современных раскопок, ставятся цементные маркеры, дающие посетителю реальное представление о прежнем мегалитическом величии этого монумента. Но до сих пор стоит прочитать собственное описание Стакли этой замечательной авеню: «...изначально Кеннет-авеню состояла из сотни камней с каждой стороны и простиралась от вала города Эйвбери до круглого сооружения на Овертон-Хилл. Проживающий здесь мистер Смит рассказал мне, что, когда он был еще школьником, Кеннет-авеню была целой от начала до конца. Составлявшие ее камни были всевозможных форм, размеров и высоты, и все грубые. Толщина некоторых была шесть футов, а окружность – шестнадцать. Уплощенные камни стояли самой широкой стороной вдоль линии авеню, а самая красивая сторона камня была обращена внутрь авеню. Строители старались максимально использовать эффект их огромных размеров и порядка построения. Когда я проживал здесь некоторое время, несколько летних периодов подряд, я очень внимательно разыскивал эти камни, знал отличительный номер каждого оставшегося камня и где стояли отсутствующие сейчас. Это часто удивляло сельчан, которые помнили, какие камни лежали на земле, какие стояли, и рассказывали мне, кто их увез. Многие фермеры рыли глубокие ямы, хоронили эти камни под землей и знали, где они лежат. Лорд Винчилси вместе со мной сосчитал число оставшихся в 1722 году камней, их было 72. На большом листе имперской бумаги я отметил их все на топографической схеме и детально описал каждый камень, присутствующий или отсутствующий, но было бы слишком утомительно обременять этим прессу».

Камни, которые нашли под покровом земли в период между 1925 и 1939 годами, были установлены на прежних позициях, где это было возможно. Один из зарытых камней современные ему участники раскопок датировали началом XIV века. Этот камень, очевидно, соскользнул раньше времени в подготовленную для него яму и при этом раздавил брадобрея, который участвовал в разрушении этого камня, не осознавая связанной с этим опасности. Его скелет и был найден под камнем. На профессию погибшего указывали ножницы, а на дату смерти – монеты, найденные нетронутыми в его кошельке. Но гораздо более деструктивная фаза разрушения камней с использованием метода огня и воды началась уже позже, во времена Стакли. Самое раннее разрушение камней, несомненно, мотивировалось нападками ранней церкви на использование языческих святынь еще во времена англосаксов. Последующие разрушения были вызваны экономическими причинами. Поля очищали от камней для более эффективного ведения хозяйства, а менгиры оказались прекрасным источником строительных материалов. Стакли насчитал в авеню семьдесят два сарсена, но в 1920-х годах только девятнадцать из них оставались на своих местах.