Читать онлайн «Повседневная жизнь Аравии Счастливой времен царицы Савской. VIII век до н.э. - I век н.э.». Страница 25

Дома эпохи южноаравийской античности не очень-то радуют взор своей орнаментальной отделкой. Их цоколи сложены в основном из нетесаного камня. Только в исключительных случаях, в домах наиболее красивых, перевязка каменной кладки обработана тщательно, а каменные блоки несут на себе очень тонкую орнаментальную огранку. Деревянные остовы этажей, видимые в любом случае, представляющие собой однотипные и постоянно повторяющиеся конструкции, чаще всего прикрыты слоем глины, приглаженным рукой. И опять-таки лишь в виде исключения, эти конструкции облицованы известковой плиткой, заключенной в деревянные рамки и украшенной регулярной насечкой. Но такие исключения найдены лишь в великолепных дворцах Шабвы.

Внешний же декор выражается, по большей части, в том, что отверстия в стенах цокольного этажа (походящие скорее на бойницы, нежели на окна) со стороны улицы выбеливаются алебастром, а окна верхних этажей обводятся белым известковым раствором; возможно также, что в облицовке фасада применялись многоцветные камни. В дворце Шабвы один водосток (или их было несколько?) крыши предохранял фасад от ливневых потоков — по примеру такого же рода приспособлений, устроенного на некоторых домах в области гор 'Асира{23}. Вряд ли какие-либо архитектурные украшения имелись на верху зданий — у их подножий археологи никогда не находили ни частей парапета, ни скульптур.

Многие дворцы в греко-римскую эпоху украшались зато металлическими накладками с изображениями людей и животных. К самым замечательным образцам жанра относятся две бронзовые пластины (размером 52 на 61 см), служившие декором к фасаду дома Йафеша в Тамне: они представляли нагих купидонов верхом на львах{24}. Дворец Шабвы также был Декорирован бронзовой накладкой, на которой можно различить лошадь, лучника, барана и рычащего льва. Скорее всего, эти накладки не были предметом импорта, а были отлиты на месте, в Тамне или в Шабве, каким-нибудь бродячим художником-ремесленником, добравшимся до южноаравийских городов из одной из восточных провинций Римской империи.

Оставляя в стороне частности, сформулируем общее правило: внешний вид южноаравийских домов эпохи античности представляется суровым. То же впечатление оставляют и алтари для ладана, и орнаменты фасада и дверной рамы. Оно очень далеко от того, которое выражалось, не без гиперболизации, латинскими авторами:

Говорят, они (сабейцы) понастроили множество колонн, позолоченных или из серебра и не поскупились на драгоценные камни, чтобы только украсить ими двери и потолки своих дворцов. Таким образом, вид открывающейся в глубине колоннады просто восхитителен{25}.

Чтобы оживить дома, следует еще раз воззвать к начертанным на них надписям-посвящениям — начертанным по случаю завершения строительства. В них прежде всего описываются различные работы, которые выполнены, и перечисляются разные материалы, которые при этом потреблены. Так, Ахрам и Зархам, дети Са'адума, и Бану Са'айм, сын одного из них, обладая ранее заложенным фундаментом, возвели на нем, этаж за этажом, целый дом, от уровня земли до кровли; они предварительно сделали заявку на строительство, и теперь их право на строение никем не может быть оспорено.

Дом также служит символом могущества своего владельца. Каждый из вышеназванных заявляет о своем богатстве, полученном в ходе введения в сельскохозяйственный оборот новых земель и в итоге своей военной и коммерческой деятельности. Точно так же племенные вожди, знать и члены царской фамилии владеют большими домами, по отношению к которым провозглашают себя не просто владельцами, а — сеньорами, господами. Оттуда, как из дворца, они управляют своими землями, собирают налоги, отдают распоряжения членам своего племени, вызывают к себе его вождей, собирают их и т. д. Дом, таким образом, утверждает их власть. И их легитимность — тоже. Государи передают власть своим наследникам в одном и том же дворце: цари Сабы — во дворце Салхин, Нашшана — во дворце 'Афрав, Авсана — во дворце Мисвар, Катабана — во дворце Хариб, Хадрамаута — во дворце Шакир.

Торжественные надписи высекаются на стенах дома даже иной раз много лет спустя после завершения его строительства. Они повествуют и о других достойных упоминания работах. Один домовладелец сообщает о приобретении им новых земель и, в частности, участков, прилегающих к его дому. Другой добивается успеха в орошении земель за чертою города, во введении их в хозяйственный оборот. Третий отрывает в пустыне колодец и взращивает вокруг него пальмовую рощу. Четвертый строит конюшню. В Джауфе «дети» племени Шайбан извещают в одной из надписей, что ими вспаханы все находящиеся в их распоряжении пустоши и что они приняли участие в возведении дворца Шаб'ан{26}. В вади Байхан некие Ахдаб и Са'адун со своими сыновьями и товарищами построили дома, служащие местом складирования военной добычи, местом заключения пленных и рабов, местом хранения снятого с окрестных полей урожая и, несомненно, собранной натуральной ренты{27}. Все эти тексты недвусмысленно указывают не только на экономическую, но и на политическую функцию такого рода жилища.

Религиозную функцию оно, несомненно, также выполняет, хотя выносить о ней сколь-либо определенное суждение весьма затруднительно. По крайней мере, самые большие дома должны были бы включать в себя особые культовые помещения — вроде частных молелен с алтарями для воскуривания фимиама, с изображениями богов, молелен, где могли бы совершаться жертвоприношения, отправляться другие обряды культа, храниться поднесенные богам ценности и т. д. Раскопки дома Хадас в Тамне обнаружили любопытную бронзовую пластину с изображением руки, которая держит светильник. На пластине надпись:

Своему Богу и Господину (он) отдает руку с горящим во мраке светочем, принося посвящение, соответствующее тому, что он Ему обещал и позднее подтвердил. Он доверил господину Йасула все свои силы и способности (…){28}.

Однако не все предметы однозначны в смысле своего применения, так что те, что отрыты в ряде строений, далеко не всегда внятно говорят о своей функции. Уже то, что термин «байт» указывает и на дом, и на храм, делает возможным смешение обоих древними аравитянами. Археологи, в свою очередь, мучаются вопросами о природе некоторых больших зданий с внутренним двором. Эта оригинальная архитектурная формула охватывает в равной степени и храмы, и дворцы. Она воплощается, всякий раз с некоторыми нюансами, и в храме Бар'ана в Ма'рибе, и в царском замке в Шабве, и в главном здании Тамны{29}. Конечно, организация пространства центрального здания — это гипостиль (обширный зал, потолок которого подпирается колоннами) внизу или на одном из верхних этажей — позволяет провести различия, однако исчезновение всех верхних структур делает проведение идентификации крайне затруднительным. Можно спросить себя, не использовались ли одни и те же здания и как святилища и как жилища одновременно, и не меняли ли они своих функций за долгий период своего существования.

Наша документация страдает от отсутствия равновесия: содержание текстов относится исключительно к зажиточным и богатым слоям древнеаравийского общества, деревни же и фермы вообще не оставили никаких надписей, если не считать нескольких имен. Древние южноаравийские деревни, погребенные под толстым слоем ила, нанесенного с их же полей, вызывают интерес археологов лишь с самых недавних пор. Впрочем, не так уж и трудно восстановить их облик в нашем воображении: скопление небольших, как правило, по размеру домов из камня, необожженного кирпича или глинобитных, одноэтажных или в несколько этажей.

Вот обычный — по крайней мере для Джауфа, Ма'риба и Байхана — тип поселения: деревня состоит из кольца, линия которого нигде не разрывается, прижавшихся друг к другу домов{30}. Такой план построения явно предполагает оборонительную функцию. Если кольцо составляется из относительно низких домов, повернутых к окружающему миру «спиной», то есть своими слепыми торцами, — функция эта выполняется лишь с посредственным успехом; но если дома высоки, насчитывают несколько этажей — они являют собой, каждый в отдельности, а главное, в совокупности, настоящую крепость. Очерченный ими круг определяет собой внутреннее пространство деревни, заполняемое другими домами или святилищами. Доступ в деревню обеспечивается многочисленными проходами, которые проделаны между домами внешнего кольца и которые легко могут быть перекрыты.

Приведем лишь один пример деревни подобного типа: аль-Джанадила, на краю вади Марха. Поселение построено в плане неправильного эллипса, максимальный диаметр которого равен 210 метрам. Оно состоит из кольца домов, либо тесно прижавшихся друг к другу, либо соединенных общими стенами, обычными или даже двойными. В западном его секторе обнаружено, кроме того, несколько каменных Цоколей, которые явно служили основанием для самых богатых и, следовательно, самых высоких домов. Этажи последних, как всегда, не сохранились. Были ли они сложены из дерева или из кирпича-сырца? Вопрос также остается открытым. Городок Хаджар аль-Джубиййа (вади Дура) в первые века нашей эры также защищал себя кольцом могучих домов-крепостей. Более глубокие раскопки показали, что кольцо это воспроизводилось на месте и по подобию более древних сооружений того же типа{31}.