Читать онлайн «Роковой самообман». Страница 46

Тучи сгущаются

Вопреки распространенному мнению, советские разведчики опережали своих западных коллег в получении точной и достоверной информации о намерениях немцев в конце 1940 г.{667}. Стремительное развитие событий в последние месяцы 1940 г. сменилось временным затишьем в начале 1941-го. Отчасти оно явилось результатом приостановки дипломатического диалога с Германией. С военной точки зрения, оно отражало тот факт, что зимние условия не способствуют большим перемещениям войск, давая простор для размышлений.

Однако затишье не привело к успокоению. Чувство близкой опасности и необходимость встретить ее во всеоружии с помощью более совершенной разведки и контрразведки вызвали коренную реформу служб безопасности в начале февраля. Наркомат внутренних дел разделился: НКВД стал заниматься внутренними делами, а НКГБ сосредоточился на внешних проблемах{668}. В начале февраля Меркулов, глава НКГБ, обратил внимание Сталина на тот факт, что германское Верховное командование «проводит систематическую подготовку к войне против Советского Союза». Инструктаж старших германских офицеров с использованием оперативных карт показывал намерение отделить Европейскую часть СССР, от Ленинграда до Черного моря, и создать там государство с дружественным Германии правительством. Война имела целью обеспечить полный контроль над индустриальными центрами России{669}. Общий рапорт подкреплялся многочисленными донесениями стратегической разведки. Типичный случай представляло донесение о визите некоего обергруппенфюрера, награжденного Железным крестом, к одному доктору в Бухаресте. Разговорившись, он поведал об отказе от планов нападения на Англию. Германская армия, пояснил он, состоит из 10 миллионов отборных солдат, которые «подыхают со скуки» и жаждут боя. Военная машина не может оставаться «без дела». Затем он развернул следующие планы:

«Мы идем на Украину и на Балтийский край. Мы забираем под свое влияние всю Европу. Большевикам не будет места за Уралом. Фюрер теперь решил ударить и освободить Европу от сегодняшних и завтрашних врагов. Мы не можем допустить в Европе новых порядков, не очистив Европу от врагов этого порядка. Наш поход на Россию будет военной прогулкой. Губернаторы по колонизации уже назначены в Одессу, Киев и другие города»{670}.

Из Берлина «Старшина» предупреждал, что разведывательные полеты над Советским Союзом «проводятся полным ходом». Самолеты, взлетающие из Бухареста, Кенигсберга и Киркенеса, перекрывают границу по всей длине. Фотографии сортируются в Департаменте разведки военно-воздушных сил. Возможность сопротивления русских отвергается с ходу, и, по общему мнению, Красная Армия развалится за восемь дней. Постоянная сосредоточенность Сталина на юго-западных границах была совершенно оправданной, так как основная масса информации свидетельствовала о намерении Гитлера лишить Советский Союз его экономической и индустриальной базы на Украине. После завоевания Украины вермахт собирался двинуться на Кавказ и севернее к Уральским горам и завершить всю операцию за 25 дней{671}. Эти выводы подтверждал «Корсиканец», заключавший, что Гальдер «рассчитывает на… молниеносную оккупацию» Украины и захват бакинских нефтепромыслов в целости и сохранности считает «легкой задачей». Кроме того, Комитету четырехлетнего планирования были даны инструкции подготовить список экономических ресурсов, которые может получить Германия в результате оккупации Европейской России{672}.

Тем не менее, рапорты, посылаемые Голиковым Сталину раз в две недели, все больше вторили мнению Кремля, создавая ложный контекст для анализа собранных тревожных фактов:

«1. На основании всех приведенных выше высказываний и возможных вариантов действий [со стороны Германии] весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки»{673}.

Все еще неопределенная стратегическая информация с лихвой компенсировалась конкретными оперативными сведениями. ГРУ придерживалось мнения, что германское Верховное командование «с большой интенсивностью продолжает работу по инженерной подготовке театра войны с СССР и замене старых частей более свежими». Согласно проведенным подсчетам, реорганизация вермахта должна была увеличить германскую военную машину в общем до 250–260 пехотных дивизий, 20 танковых и 15 моторизованных{674}. В середине февраля Кобулов, берлинский резидент ГРУ, отправил специальное донесение, переданное затем в Политбюро и ЦК. В нем раскрывались всемерные усилия вермахта по наращиванию армии до восьми миллионов человек путем вербовки и мобилизации ресурсов оккупированных территорий: за короткий период были созданы 25 новых пехотных дивизий, 5 танковых и 5 моторизованных дивизий. Деятельность в том же направлении замечалась во всех странах, граничащих с Германией. Донесение предупреждало, что с приходом весны Советский Союз встретит крутые мобилизационные меры на всех фронтах, которые приведут к увеличению армий вдоль границы{675}.

В середине марта Голиков послал Сталину очень тревожный рапорт, на этот раз сосредоточив внимание на промышленном потенциале Германии, который мог дать ей возможность вести войну на двух фронтах одновременно. Голиков теперь ежедневно получал донесения такого рода от своих атташе в различных столицах. В этих донесениях акцент делался на экономической стороне кампании, что, однако, не умаляло их политического значения. Военный атташе в Бухаресте, например, сообщал о том, как немецкий майор говорил приятелю: «Мы полностью меняем наш план. Мы направляемся на восток, на СССР. Мы заберем у СССР хлеб, уголь, нефть. Тогда мы будем непобедимыми и сможем продолжать войну с Англией и Америкой». Вермахт, по-видимому, намеревался синхронизировать атаку на Советский Союз с румынской армией, планируя начать ее через три месяца{676}.

Голиков в своих рапортах продолжал мрачными красками рисовать реорганизацию и расширение германских вооруженных сил на протяжении зимних месяцев. С сентября 1940 г., предупреждал он, число пехотных дивизий возросло с 228 до 263. Пять новых танковых дивизий добавились к пятнадцати существовавшим ранее и пять моторизованных дивизий — к прежним десяти. Затем он приводил точные цифры их распределения по различным частям, сопровождая сообщение для наглядности пояснительными таблицами. Он находил это увеличение заслуживающим внимания, учитывая, что во время битвы за Францию у немцев было всего 2–3 танковых дивизии. Далее Голиков предупреждал о больших успехах, достигнутых люфтваффе в конструировании и производстве новых типов самолетов. Здесь же чрезвычайно подробная таблица показывала усовершенствования и новые модели в авиации, такие как «Хейнкель N-113», «Фокке-Вульф FB-187 и 198» и «Мессершмидт-Ягуар». Голиков переоценивал производственные возможности немцев: он ожидал выпуска примерно 25 000 — 30 000 самолетов в год. Также, по его расчетам, германские военно-воздушные силы должны были пополниться бомбардировщиками с дальностью полета 1700–2000 км, способными летать на высоте 6 000 — 7 000 м со скоростью 750 км/ч. Затем следовало мрачное известие, что немцы ускорили производство 90-тонных «Марк VII» нового типа и усовершенствовали 70-тонные, захваченные во Франции. Столь же пугающим было подробное описание развития химического оружия до такой степени, что «потенциальные возможности военной химии делают возможным массовое применение отравляющих веществ в любой момент»{677}.

Вскоре после этого НКВД информировал правительство (обычный эвфемизм, обозначавший Сталина и Молотова, иногда еще Политбюро) и ЦК о полученной из германского штаба информации, согласно которой Гальдер не предвидел трудностей в покорении русских. Рапорт объяснял предполагавшуюся кампанию потребностью Германии в сырье, которое она надеялась получить на Украине. Такие рапорты особенно поражают, когда сравниваешь их с общим и случайным характером информации, находившейся в распоряжении британской разведки в то время, что умаляло значение предостережения Черчилля{678}:

«Начальник штаба сухопутных войск генерал-лейтенант Гальдер предрекает несомненный успех и быструю оккупацию германскими войсками Советского Союза, и прежде всего Украины, где, по оценке Гальдера, успеху операции будет способствовать лучшее состояние железных и автомобильных дорог. Гальдер также считает легкой задачей оккупацию Баку и его нефтепромыслов, которые немцы якобы способны быстро восстановить в случае какого-либо ущерба от военных действий. По мнению Гальдера, Красная Армия не в состоянии будет оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление молниеносной атаке немецких войск и даже не успеет разрушить свои склады.