Читать онлайн «Политические тайны Второй мировой». Страница 73

Еще более неверным было решение Тимошенко в течение 22–24 июня проводить контрнаступательные операции войсками западных фронтов с целью «разгрома вклинившихся группировок немецко-фашистских захватчиков» [446]. Контрудары осуществлялись в условиях полного превосходства гитлеровских войск на земле и в воздухе, и наши войска уже испытывали опасность охвата флангов и окружения. В ходе проведения этих контрударов разгрому подверглись механизированные корпуса, составлявшие основу бронетанковых сил Красной Армии, медленное возрождение которых началось весной 1942 года.

Большая часть танков, имевшихся в их составе, была уничтожена или брошена при отступлении и государство на тот период не имело возможности восполнить такие потери боевой техники. Ведь многие заводы, выпускавшие танки, эвакуировались в это время на восток. Поэтому, решением Ставки ВГК 15 июля 1941 года началось упразднение механизированных корпусов, продолжавшееся до середины сентября. С расформированием корпусов их танковые дивизии передавались в подчинение командующим армиями, а мотострелковые дивизии реорганизовывались в стрелковые. В это же время из механизированных корпусов, находившихся во внутренних округах, было создано 10 танковых дивизий. Началось и создание танковых бригад на новой штатной основе, опробованной войной, и уже в битве под Москвой они показали свою высокую боевую эффективность. Ставка позаботилась и о сохранении опытных танкистов, отозвав их в начале осени со всех фронтов для формирования новых соединений.

Очень большие потери понесли и военно-воздушные силы Красной Армии. По данным организационно-мобилизационного отдела штаба ВВС Красная Армия за 9 дней июня и за июль 1941 года потеряла 10 151 самолет, что составило от общего парка самолетов 31,8 % [447]. Титаническим трудом советского народа государство сумело восполнить эти потери только к весне 1943 года.

После крупного и неприятного разговора с военным руководством на станции метро Кировская, Сталин все больше и глубже вникал в дела армии, так как положение дел на фронтах становилось угрожающим, и нужно было находить новые решения, чтобы спасти войска от разгрома и стабилизировать положение. Маршал С. Тимошенко не мог не видеть, что Сталин глубже и лучше оценивал обстановку и рядом с ним достаточно было генералов и офицеров, способных быть ему советниками и помощниками в военном деле, в то время как на фронтах испытывалась острая нехватка опытных командных кадров. За плечами у маршала был опыт руководства фронтом во время Советско-финской войны, и Сталин поощрительно отнесся к его просьбе. Назначение маршала командующим Западным фронтом отвечало настроению войск, и оно было воспринято с воодушевлением как командным, так и рядовым составом фронта.

2 июля маршал С. Тимошенко возглавил Западный фронт, и на первом же заседании Военного Совета фронта он потребовал арестовать Павлова, его начальника штаба генерала Климовских, и нескольких генералов фронта, которых он считал ответственными за катастрофу с войсками фронта в первые дни войны, и немедленно предать их суду. Состоявшийся в середине июля суд нашел в действиях Павлова и ряда подчиненных ему генералов измену присяге и пособничество врагу в деле разрушения боевой мощи округа. Но для Сталина, уже успевшего в роли председателя Государственного Комитета Обороны вникнуть и понять размах и жестокость пришедшей к нам войны, и смотревшего далеко наперед, наказание еще одного или двух и даже трех предателей ничего не меняло и не служило делу укрепления дисциплины среди высшего командного состава. И он распорядился изменить формулировку приговора Павлову и его приспешникам, потребовав, чтобы они были осуждены за то, что «проявили трусость, бездействие власти, нераспорядительность, допустили развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление позиций Красной Армии…» [448] На этом примере он хотел дать урок всему командному составу Красной Армии, что не все их ошибки могут быть прощены и что каждому военному начальнику надо научиться отвечать за действия своих войск

22 июля 1941 года Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Павлова и ряд генералов Западного фронта к смертной казни с конфискацией имущества и лишением их воинского звания В тот же день они были расстреляны и похоронены на подмосковном полигоне НКВД. Это был урок, крепко усвоенный высшим, средним и младшим командным составом армии и флота, способствовавший повышению их ответственности за положение дел на своем участке и за жизнь десятков и сотен тысяч бойцов, находившихся в их подчинении.

Уже в первых числах июля у немецкого командования вызвало беспокойство тот факт, что в Прибалтике и на Украине советские войска хотя и понесли большие потери, но сумели избежать окружения, сохранили боеспособность, и с тяжелыми боями организованно отходили на восток Гитлер стал опасаться, что при дальнейшем развитии наступления на Москву группа армий «Центр» может оказаться под ударами советских войск с севера и юга. Правда, командующие группами армий «Север» и «Центр» фельдмаршалы Лееб и Бок не хотели признавать этих угроз и настаивали на продолжении наступления на Ленинград и Москву, однако беспокойство за фланги все время присутствовало в действиях как Гитлера, так и его штаба во главе с генералом Гальдером. Посоветовавшись с командующими, Гитлер не внес каких-либо изменений в ранее разработанные планы, и наступление немцев продолжалось при все увеличивающемся отставании пехоты от подвижных соединений вермахта. Пехота не поспевала за танками и бронеавтомобилями, и это скоро должно было сказаться на темпах их наступления. В молниеносную победу над русскими в окружении Гитлера продолжали убежденно верить, и военное командование вермахта продолжало дорабатывать планы последующих операций против Ирана, Сирии, Турции и Египта. Генерал Гальдер в записях 3 июля отмечает: «Такими задачами являются: подготовка наступления через территорию между реками Нил и Ефрат как из Киренаики, так и через Анатолию, а возможно и с Кавказа через Иран». [449]

В то время как немецкое командование не сомневалось в скорой победе над СССР и строило планы по завоеванию мирового господства, на подступы к Западной Двине и Днепру выдвигались советские резервы из глубины страны. В первых числах июля развернулась и вступила в бой 22-я армия, а 6 июля нанесли контрудар северо-западнее Орши два механизированных корпуса. В результате этого контрудара противник отошел на запад на 30–40 км. Вся великая страна поднималась на отпор жестокому и беспощадному врагу, а в окружении Гитлера бытовало мнение, что «формирование противником новых соединений (во всяком случае, в крупных масштабах) наверняка потерпит неудачу из-за отсутствия офицерского состава, специалистов и материальной части артиллерии». В эти же дни Гитлер высказал генералу Гальдеру свои мысли о судьбе Москвы и Ленинграда, которые заключались в непоколебимом решении фюрера сравнять эти города с землей, «чтобы полностью избавиться от их населения, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения городов должна выполнить авиация». [450]

На восемнадцатый день войны, 9 июля, 4-я танковая группа была остановлена на всем фронте своего наступления от Десны до Жлобина, а в середине июля, из-за появления свежих резервов советских войск в районе Невеля и Великих Лук, возникла серьезная угроза флангам немецких армий. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта предложил Гитлеру временно отказаться от проведения стремительного наступления 2-й и 3-й танковых групп в направлении Москвы, чтобы «окончательно ликвидировать возможно более крупные силы противника, действующего против нашего фронта» [451]. В последовавшей вслед за этими опасениями директиве Гитлера № 33 от 19 июля указывается, что немецким войскам «потребуется значительное время для ликвидации сильных боевых групп противника, продолжающегося оставаться между нашими подвижными соединениями». В этом документе Гитлер впервые признает возможность временного замедления операции группой армий «Север» и финскими войсками [452]. В тяжелых и кровопролитных боях с превосходящими силами врага воины Красной Армии сражались мужественно и стойко. Даже враг был вынужден в те дни признать героизм русского солдата. Так, начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер в своем дневнике 29 июня записал: «Сведения с фронта подтверждают, что русские войска сражаются до последнего человека… Бросается в глаза, что при захваченных батареях… большей частью взяты в плен лишь отдельные люди. Часть русских сражается, пока их не убьют». [453]