Читать онлайн «Судоплатов против Канариса». Страница 52

О своем пребывании в Гродненском лагере для военнопленных Захаров на допросе 1 мая с.г. показал:

«После того как я попал в плен к немцам и после моего излечения в госпитале военнопленных, я примерно 10—12 июля 1941 г. был направлен в лагерь военнопленных, находящийся в пригороде г. Гродно. Во время нахождения в Гродненском лагере для военнопленных я в начале ноября 1941 г. был вызван к немецкому офицеру. Здесь он меня спросил мою фамилию, имя, отчество, где я родился и где у меня находятся родственники. Записал их адреса, где я работал и другие вопросы биографического характера. Примерно дней через 4—5 этрт же офицер вызвал меня к себе и сразу же предложил мне поступить работать в гражданскую полицию, которая служит для наблюдения и сохранения порядка в занятых немцами районах Советского Союза. При этом он мне заявил, что вот я нахожусь такое длительное время в лагере и пора бы подумать и изменить свое положение. При этом он мне предложил, что если я поступлю работать в гражданскую полицию, то буду жить свободно на отдельной квартире, получать лучшее питание и жалованье. Я, чтобы не влачить свое жалкое существование в лагере, на предложение офицера согласился. В этот вызов немецкий офицер предложил мне подписаться, что было написано в документе, я не знаю. В тот момент, когда меня вызвал немецкий офицер, я не знал, почему именно меня избрали для этой работы, но, как мне потом стало известно из разговора с военнопленным Тарасовым, так это будто бы он дал мой номер немецкому офицеру (все военнопленные в лагере имели свой номер, у меня он был 750), тем самым рекомендовал меня на эту работу. 19 ноября 1941 г. нас, группу отобранных для этой цели, вызвал еще раз офицер, который нам заявил, чтобы мы завтра готовы были к отправлению, куда они нас отправляют, нам в этот день не говорили. На следующий день нас — всю группу в 20 человек — посадили на машину и направили в лагерь Гогенштейн».

О своем пребывании в лагере Гогенштейн (название немецкого города) Захаров на допросе 6 мая с. г. показал:

«В лагере Гогенштейн нам пришлось пробыть 3 месяца в связи с тем, что в лагере свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Будучи в лагере, мы на работу не ходили, а проводили время за картами, больше ничего не делали.

В последних числах января 1942 г. в лагерь приехал немецкий ротмистр, выстроил нас и заявил: «Ребята, я. приехал за вами».

После этого он познакомился с каждым из нас в отдельности в присутствиивоеннопленного Иванова Григория, у которого был псевдоним «Березин». В беседе ротмистр интересовался соц. происхождением — рабочий или крестьянин, сколько земли имели — и после этого давал клички, которые записывал на листке бумаги. Мне была присвоена кличка «Ландышев». Когда ротмистр знакомился с нами, то в каждом случае спрашивал мнение Иванова, который как бы подтверждал благонадежность каждого. После этого назавтра нас покормили, переодели и поездом направили в Варшаву».

Отвечая на вопрос следователя: «Каким образом вы дали согласие быть немецким разведчиком?» — Захаров заявил:

«Приняв кличку „Ландышев“, я не знал, что этим самым из меня готовят немецкого разведчика, но когда я прибыл в Варшаву, в школу разведчиков, мне стало ясно, что меня готовят на немецкого разведчика для шпионской работы на территории Советского Союза».

О структуре Варшавской школы разведчиков и обучавшемся там контингенте Захаров на допросе 6 мая с.г. показал:

«Школа немецких разведчиков находилась около Варшавы, в дачном месте, в 10 километрах от Варшавы. Классами служили бараки, сбитые из досок. Охрана школы была в ночное время. Отлучки из школы нам не разрешались. В школе немецких разведчиков обучалось до 100 человек, исключительно пленные бойцы Красной Армии.

Начальником школы был немецкий ротмистр, фамилии я его не знаю, педагогов в школе было всего двое, в прошлом командиры Красной Армии, полковник Быков и подполковник Шалгунов. Были ли это их настоящие фамилии или псевдонимы, не известно.

В школе обучали умению пользоваться компасом и картой, распознавать направление передвижения войск, их рода и количество. Наглядными пособиями служили схемы и плакаты построения дивизии Красной Армии, схемы танков, построения танковой дивизии и прочее. Во время обучения в школе мы носили французскую форму».

В школе разведчиков Захаров проучился до 16 февраля 1942 г., то есть примерно 2 недели. После окончания школы разведчиков группу окончивших, в том числе и Захарова, переодели в бельгийскую форму и отправили поездом до Риги; от Риги на автомашине в количестве 27 человек направили в Псков. В Пскове выделили группу в количестве 4 человек: Захаров, Пе-чалин Николай Дмитриевич, Самсонов Григорий, Жаворонков Павел — и отправили на ст. Сиверскую Ленинградской области.

По показаниям Захарова, указанная группа прибыла в Сиверскую 20 апреля 1942 г., на другой день, якобы по вызову штаба разведки 18-й немецкой армии, была направлена в Псков.

25 апреля с.г. в Пскове данная группа получила задание вылететь на самолете в район г. Тихвина. В этот же день в 24.00 с Псковского аэродрома группа вылетела на самолете на советскую территорию.

Отвечая на вопрос следователя, кто с ним был в самолете, когда их перебрасывали к Тихвину, Захаров показал:

«Совместно со мною была наша группа из 3 человек и волховская группа, также из 3 человек. В первой группе старшим был Иван, фамилии его я не знаю, — радист, Печалин Николай Дмитриевич — разведчик и я — разведчик; во второй группе, сброшенной в районе Тихвина, были: Гурий — старший, он же разведчик, Жаворонков Павел — разведчик и Леонид, фамилии не знаю, — радист. Выброшены они были раньше нас минут на 10».

О полученных им от немецкой разведки заданиях Захаров на допросе 6 мая с.г. показал:

«Нами были получены следующие задания:

а) Наблюдать за движением эшелонов Вологда-Тихвин.

б) Наблюдать за шоссейными дорогами Вологда-Тихвин.

в) Установить, какое количество аэродромов около Тихвина, строятся ли новые аэродромы.

г) Установить фамилии командиров полков и дивизий, моральное состояние их бойцов, возраст, их происхождение, рабочий или крестьянин, их места призыва.

д) Как бойцы и командиры Красной Армии готовятся к химической войне, носят ли они противогазы, противохимические накидки».

По показаниям Захарова, волховская группа имела те же задания, только плюс к ним в ее задачу входило наблюдение за Мурманской железной дорогой, не прибывают ли английские и американские военные грузы, их род и количество. Об условленном порядке передачи собранных шпионских сведений и сроке пребывания в тылу Красной Армии Захаров на этом допросе показал:

«Собранные шпионские сведения мы должны были передавать по имеющейся у нас рации. Время работы рации — 11 час. 30 мин. по московскому времени. Связь должна поддерживаться с Псковом и Варшавой.

Мы имели задание арендовать вблизи Тихвина у каких-нибудь стариков комнату, бывать на вокзале, знакомиться с военными на вокзалах и получать от них интересующие немецкую разведку сведения. Питаться мы должны были за счет того, что сумеем купить у местного населения. При условии работы рации мы должны были находиться в г. Тихвине до 10 июня с.г., командование немецкой разведки нас заверяло, что Тихвин ими будет взят до 10 июня 1942 г. В случае, если рация не будет работать, то мы до 15 мая 1942 г. должны вернуться в штаб немецкой разведки в г. Пскове. Для перехода линии фронта нам был дан пароль: «Я немецкий агент, скорее ведите меня к офицеру». Этот пароль должен быть сказан на немецком языке, причем при объяснении с офицером мы должны были добавить, что мы агенты 18-й армии с добавлением «Айнс».

На допросе 28 апреля 1942 г. Захаров дал следующие показания об известной ему группе немецких разведчиков, находящихся в Ленинграде:

«Мне известно, что сейчас в Ленинграде находится группа в составе 3 человек, фамилии которых я не знаю, но знаю, как их звать. Старший в этой группе Виктор Александрович, возраст примерно 32—35 лет, имел морское звание ст. лейтенанта, был командиром советского военного корабля (раньше принадлежал Эстонии), название его не помню. До призыва в Красную Армию проживал в Ленинграде, имел свою легковую машину. Носит форму старшего лейтенанта. При себе имеет бельгийский пистолет. Жена его проживает в Ленинграде.

Кроме него, Александр, отчества и фамилии не знаю, проживал до армии в Ленинграде, работал на Ленинградском оптическом заводе. Точнее, могу указать, что он проживал в Ленинграде по ул. Красных Ткачей, возраст примерно 1915—1916 гг. рождения. Третий в группе был Анатолий, отчества и фамилии его я не знаю, раньше проживал в Ленинграде, до плена служил в Военно-Морском Балтийском флоте. Вся группа ушла в Ленинград по льду Финского залива в тот день, когда был большой налет вражеской авиации на Ленинград, то есть 4 апреля с.г., вечером».

7 мая с.г. в Тихвине был опознан Головановым, обезоружен и задержан старший волховской группы немецких разведчиков Куликов Гурий Алексеевич, 1908 г. рождения, уроженец г. Ленинграда, русский, гражданин СССР, член ВКП(б) с 1930 г., из крестьян, окончил Институт физической культуры им. Лесгафта, до призыва в Красную Армию работал в институте им. Лесгафта преподавателем по легкой атлетике.