Читать онлайн «История мировых религий: конспект лекций». Страница 12

4. Человек, состоящий из материального вещества, живущий, обладающий сознанием, имеющий, кроме того, и моральное сознание – и. Человек образует имена для того, чтобы называть вещи, отношения и понятия, различать и четко определять явления действительности. Здесь можно заметить отзвук «Книги перемен».

Сюнь-цзы касается и вопросов онтологии языка. Понятийное освоение действительности происходит при помощи разума. Чувственное соприкосновение с реальностью является первой ступенью познания, следующая ступень – разумное познание (синь – буквально: сердце). Разум должен удовлетворять трем основным условиям, из которых главное – «чистота» разума от всех психологизирующих помех.

Сюнь-цзы, хотя его и причисляют к конфуцианцам, преодолевает классическое понимание порядка в конфуцианской социальной этике. Способности человека не являются фатально, или наследственно, предопределенными, они должны соответствовать полученному воспитанию. Такой подход, равно как и подчеркивание абсолютного авторитета правителя, приближает его к школе легистов.

Поскольку основная часть поучений Конфуция касается чисто светских вещей, многие западные исследователи утверждают, что конфуцианство является не религией, а лишь моральным ученьем. Действительно, Конфуций на первый взгляд мало и неохотно говорил на религиозные темы. Так, например, однажды его ученик Цзы-лу спросил о том, как служить духам. Учитель ответил вопросом на вопрос: «Не научившись служить людям, можно ли служить духам?». Цзы-лу добавил: «Я осмелюсь узнать, что такое смерть?». Учитель ответил: «Не зная, что такое жизнь, можно ли узнать смерть?». Можно привести еще много примеров того, как Конфуций уклонялся от бесед о потустороннем мире. Но это отнюдь не значит, что он был равнодушен к проблемам религии. Наоборот, он явно считал эти проблемы величественной тайной, непостижимой для смертных и поэтому не подлежащей обсуждению. Не вникая в тонкости религиозной теории, Конфуций в то же время придавал большое значение религиозной практике. Поскольку в Древнем Китае не было жреческой касты как таковой, и отправление религиозного культа входило в обязанности каждого чиновника, естественно цзюнь цзы – идеальный чиновник, должен был в совершенстве знать культовую практику. Именно религия была, по мнению Конфуция, тем связующим звеном, которое соединяло все нормы поведения в обществе в единую стройную систему, а воля Неба была высшей санкцией этих норм поведения, продиктованных, якобы, совершенномудрыми правителями древности, сумевшими понять волю Неба.

Сам Конфуций также считал себя проводником воли Неба, который открывает современникам забытые ими «вечные истины».

Таким образом, система упорядоченного общества, созданная Конфуцием, в конечном счете, освящалась волей Неба. В своде правил (ли) Небо постулировало нормы поведения в идеальном обществе Конфуция. Но эти нормы были лишь исходным пунктом политической практики, конкретных решений, которые должен был принимать правитель и которые также должны были соответствовать воле Неба. Истолкователями воли Неба в этом случае должны были быть, по мнению Конфуция, именно цзюнь цзы – мудрые советники правителя, в задачу которых входило не только наставление народа, но и наставление царя. Практически конфуцианские советники, придя к власти, истолковывали волю Неба на основе «небесных знамений». Если деятельность царя им не нравилась, они объявляли любое астрономическое или природное явление «зловещим». Если же правитель действовал по указке советников, они «не замечали» даже солнечных затмений, случившихся в их правление. При «добродетельном» императоре Вэнь-ди в 163 г. до н. э. «не была замечена» даже яркая комета Галлея.

Признание конфуцианских сочинений священными, как и сложение культа Конфуция (обожествление личности, храм на месте его жилища, ритуалы и молитвы, обращенные к Конфуцию), произошло через пять столетий после смерти Конфуция – на пороге новой эры.

Одним из важнейших направлений развития мировоззренческой мысли в Китае наряду с конфуцианством, был даосизм. В центре внимания даосизма стоят природа, космос и человек, однако эти начала постигаются не рациональным путем, конструированием логически последовательных формул (как это делается в конфуцианстве), а с помощью прямого понятийного проникновения в природу существования. Мир пребывает в постоянном движении и изменении, развивается, живет и действует спонтанно, без каких-либо причин.

В онтологическом учении именно понятие пути – дао – является центральным. Цель мышления, по даосизму, есть «слияние» человека с природой, так как он является ее частью. Здесь не обозначается никаких разграничений в отношении «субъект-объект».

Лао-цзы (старый учитель) считается старшим современником Конфуция. Согласно ханьскому историку Сыма Цяню, его настоящее имя было Лао Дань. Ему приписывается авторство книги «Дао-дэ-цзин» – Книга о Дао (пути) и дэ (добродетели), которая стала основой дальнейшего развития даосизма (это название книга получила в эпоху династии Хань). Книга состоит из двух частей (в первой говорится о пути дао, во второй – о силе дэ) и представляет собой исходные принципы даоской онтологии.

Дао – это понятие, при помощи которого возможно дать универсальный, всеобъемлющий ответ на вопрос о происхождении и способе существования всего сущего. Оно в принципе безымянно, везде проявляется, ибо есть «источник» вещей, но не является самостоятельной субстанцией, или сущностью. Само Дао не имеет источников, начала, является корнем всего без собственной энергетической деятельности. «Дао, которое можно выразить словами, не есть постоянное дао; имя, которое можно назвать, не есть постоянное имя… Одинаковость – вот глубина загадочности». В нем же, однако, все происходит (дается), оно – всепредполагающий путь. «Существует нечто – бестелесное, бесформенное, а, однако, готовое и завершенное. Как оно беззвучно! Лишено формы! Стоит само и не изменяется. Проникает всюду, и ничто не угрожает ему.

Можно полагать его матерью всего сущего. Его имя не знаю. Обозначается как «Дао». Вынужден дать ему имя, называю его совершенным. Совершенное – то есть ускользающее. Ускользающее – т. е. удаляющееся. Удаляющееся, то есть возвращающееся» (Лао-цзы). Дао, однако, не определяет телеологический смысл в вещах.

Онтология «Дао дэ цзин» является атеистической, потому что, согласно дао, мир находится в спонтанном, непредопределенном движении. Дао есть тождественность, одинаковость, предполагающая все остальное, а именно: Дао не зависит от времени, как полоса возникновения, развития и гибели Вселенной, но есть фундаментальное и универсальное единство мира. Как понятие, выражающее сущее, дао существует постоянно, везде и во всем, и, прежде всего, для него характерно бездействие. Не является оно и средством или причиной некоей постоянной, упорядоченной эманации вещей.

Все в мире находится в пути, в движении и изменении, все непостоянно и конечно. Это возможно благодаря уже известным принципам инь и ян, которые находятся в диалектическом единстве в каждом явлении и процессе и являются причиной их изменений и движения. Под их влиянием происходит развитие вещей, ибо «все несет в себе инь и охватывает ян». Положения об инь и ян, содержащиеся в «Дао дэ цзин», видимо, опираются на более ранние учения (см. «Книга перемен») и развивались другими школами (см. Цзоу Янь). Дао (пути) внутренне присуща собственная творческая сила дэ, через которую Дао проявляется в вещах при воздействии инь и ян. Понимание дэ как индивидуальной конкретизации вещей, для которых человек ищет имена, радикально отличается от антропологически направленного конфуцианского понимания дэ как нравственной силы человека.

Онтологический принцип одинаковости, когда человек как часть природы, из которой он вышел, должен удержать это единство с природой, постулируется также гносеологически. Речь здесь идет о согласии с миром, на котором основывается душевное спокойствие человека. Лао-цзы отвергает какое-либо усилие не только индивида, но и общества. Усилия общества, порожденные цивилизацией, ведут к противоречию человека и мира, к дисгармонии, ибо, «если кто-либо хочет овладеть миром и манипулирует им, того постигнет неудача. Ибо мир – это священный сосуд, которым нельзя манипулировать. Если же кто хочет манипулировать им, уничтожит его. Если кто хочет присвоить его, потеряет его».

Соблюдение «меры вещей» является для человека главной жизненной задачей. Недеяние или, скорее, деятельность без нарушения этой меры (у вэй) является не поощрением к деструктивной пассивности, но объяснением сообщества человека и мира на единой основе, которой является дао.