Читать онлайн «Антихрист». Страница 59

Таким образом, в известных отношениях триумф Рима был закономерен. Иерусалим стал невозможен; будучи предоставлены самим себе, евреи сами разрушили бы его. Но открывшийся при этом громадный пробел обрекал эту победу Тита на бесплодие. Наши западные расы, при всем их превосходстве, всегда обнаруживали свое плачевное ничтожество в религиозном отношении. Извлечь из римской или галльской религии нечто подобное Церкви было бы бесплодной попыткой. Всякая победа над религией бесплодна, если не заменить эту религию другою, по меньшей мере одинаково удовлетворяющей потребностям души, как и прежняя. И Иерусалим отмстит за свое поражение; он победит Рим через посредство христианства, Персию через посредство Ислама, разрушит античное отечество, сделается для лучших людей градом душевным. Наиболее опасная из тенденций Торы — создать закон в одно и то же время нравственный и гражданский, дающий социальным вопросам перевес над вопросами военными и политическими, — получит преобладание в Церкви. В течение всех средних веков индивидуум, находясь под цензурой и под надзором общины, будет страшиться проповедника, трепетать перед отлучением; и это будет справедливой реакцией после нравственного индифферентизма языческих обществ, протестом против римских учреждений, неспособных улучшить индивидуума. Без сомнения, принцип, который предоставляет религиозным обществам принудительное право над своими сочленами, сам по себе отвратителен; нет худшего заблуждения, как думать, что какая бы то ни было религия может быть признаваема единственно истинной религией, так как истинная религия для каждого человека та, которая делает его кротким, справедливым, смиренным и добродетельным; но вопрос об управлении человечеством труден; идеал очень высок, а земля очень низменна; если не удаляться в пустыню, то мы встретим на каждом шагу безумие, глупость, страсти. Античные мудрецы не могли приобрести некоторого авторитета иначе, как прибегая к обманам, которые за некоторым недостатком у них физической силы давали им воображаемую власть. Что сталось бы с цивилизацией, если бы в течение веков не господствовала вера, что брамин может убить одним взглядом, если бы варвары не были убеждены в грозной мести со стороны Мартина Турского? Человеку нужна нравственная педагогика, для которой недостаточно попечений семьи и Церкви.

Упоенный своим успехом, Рим почти уже забывал, что еврейское восстание все еще продолжалось в бассейне Мертвого моря. Три замка — Иродиум, Махерон и Масада — все еще находились в руках евреев. Надо было умышленно закрывать на все глаза, чтобы, вопреки очевидности, питать какие-либо надежды после взятия Иерусалима. Мятежники отбивались с таким ожесточением, как если бы война была в самом начале. Иродиум был не более как укрепленный дворец; он был без особых затруднений взят Люцилием Бассом. Махерон потребовал уже больших усилий; возобновились зверства, избиения, продажа евреев в рабство целыми толпами. Масада оказала одно из самых героических сопротивлений, какие известны в военной истории. Елеазар, сын Иаира, внук Иуды Гавлонита, овладел этой крепостью с первых дней восстания и превратил ее в убежище зилотов и сикариев. Масада находится на плоской вершине громадного утеса вышиной почти в 500 метров, на берегу Мертвого моря. Чтобы овладеть подобной крепостью, Фульвию Сильве пришлось совершить чудеса храбрости. Отчаяние евреев было безгранично, когда они увидели, что взято убежище, которое они считали неприступным. По внушению Елеазара они стали убивать друг друга и подожгли костер, сложенный из их имущества. Таким образом погибло 500 человек. Этот трагический эпизод совершился 15 апреля 72 года.

Вследствие всех этих событий вся Иудея была потрясена сверху донизу. Веспасиан приказал продать все земли, которые остались без владельцев вследствие смерти или продажи в рабство их собственников. Ему, по-видимому, внушали мысль, которая впоследствии пришла в голову Адриану, восстановить Иерусалим под другим именем и устроить в нем колонию. Он не согласился на это и присоединил всю страну к собственным владениям императора. Только город Еммаус близ Иерусалима он подарил восьмистам ветеранам и обратил его в небольшую колонию, следы которой сохранились до нашего времени в виде живописного поселка Кулоние. Евреи были обложены специальной податью (fiscus). Во всей империи они должны были ежегодно уплачивать Капитолию сумму в две драхмы, которую до сих пор они имели обыкновение платить в пользу храма. Небольшая компания евреев — Иосиф, Агриппа, Вереника, Тиверий Александр — избрали себе Рим для местожительства. Мы увидим, что они будут играть здесь важную роль, то добиваясь на время при дворе благосклонности к иудаизму, то навлекая на себя ненависть экзальтированных изуверов, то увлекаясь разными надеждами, как, например, в то время, когда Вереника едва не сделалась женой Тита и не взяла в руки свои скипетр вселенной.

Опустошенная Иудея была спокойна, но страшное потрясение, театром которого она была, продолжало вызывать вспышки в соседних странах. Брожение среди иудаизма продолжалось почти до конца 73 года. Зилоты, ускользнувшие от избиения, добровольцы, участвовавшие в обороне, все иерусалимские безумцы распространились по Египту и Киренаике. Общины этих стран, богатые, консервативные, далеко не разделявшие палестинского фанатизма, почувствовали опасность, которую могли навлечь на них эти безумцы. Они сами принялись их хватать и выдавать римлянам. Многие из них бежали в верхний Египет, где их травили, как диких зверей. В Кирене один сикарий по имени Ионафан, ткач, по ремеслу, выдавал себя за пророка и, как все лже-Мессии, убеждал 2000 евионимсв или «бедных» следовать за ним в пустыню, где обещал показать им чудеса и изумительные явления. Более благоразумные евреи донесли на него Катуллу, местному правителю; за это Ионафан отомстил им оговорами, которые повели за собой бедствия без конца. Почти вся еврейская колония Кирены, одна из самых цветущих в мире, была истреблена; все имущество ее было конфисковано в пользу императора. Катулл, выказавший в этом деле большую жестокость, получил за это выговор от Веспасиана; он умер среди страшных галлюцинаций, которые, как некоторые предполагают, послужили темой театральной пьесы с фантастическими декорациями под заглавием «Призрак Катулла».

Невероятное дело! Эта продолжительная и ужасная агония не повела за собой непосредственно самой смерти. При Траяне, при Адриане мы видим, что иудейский национализм вновь оживает и дает кровопролитные сражения; но, очевидно, жребий был брошен; зилот был побежден бесповоротно. Путь, начертанный Иисусом, инстинктивно понятый главами иерусалимской Церкви, укрывшейся в Перею, решительно становился истинным путем Израиля. Светское царство евреев было гнусно, сурово, жестоко; эпоха Асмонеев, когда они пользовались независимостью, была самой печальной их эпохой. Можно ли было оплакивать иродианство, саддукейство, этот позорный союз монархии, лишенной всякого величия, с первосвященником? Конечно, нет; не такова конечная цель «народа Божия». Надо было ослепнуть, чтобы не видеть, что идеальные учреждения, к которым стремился «Израиль Божий», не отвечают национальной независимости. Так как эти учреждения были неспособны создать армию, то они и могли существовать лишь в виде вассального государства великой империи, предоставлявшей большую свободу своим «райям», освобождавшей их от всякой политики, не требовавшей от них военной службы. Империя Ахеменидов всецело удовлетворяла этим условиям еврейской жизни; впоследствии им удовлетворял также калифат, Оттоманская империя, и мы видим, что тут, в их недрах, развились такие свободные общины, как армянская, парсийская, греческая, нации без родины, братства, заменявшие дипломатическую и военную автономии автономией школы и Церкви.

Римская власть была недостаточно гибкой для того, чтобы таким образом приспособиться к потребностям общин, которые она вмещали. Из четырех царств, покорявших иудеев, это было, по их словам, самое суровое и злое. Подобно Антиоху Епифану, Римская империя заставила народ еврейский уклониться от своего истинного призвания и, вызывая в нем реакцию, побудила его образовать царство, или отдельное государство. Но это отнюдь не было свойственно наклонностям людей, которые были представителями гения этой расы. В некоторых отношениях они предпочли бы царство римлян. Идея еврейской национальности с каждым днем становилась все более отсталой, идеей безумцев и изуверов, и благочестивые люди нисколько не затруднялись для борьбы с ней обращаться к покровительству завоевателей. Истинный еврей, привязанный к Торе, видевший в священных книгах свой закон и сообразовавший с ними свою жизнь, точно так же, как и христианин, углубленный в надежды на Царствие Божие, все более и более отказывался от всякой идеи о земной национальности. Принципы Иуды Гавлонита, составлявшие душу великого возмущения, эти чисто анархические принципы, по которым один Бог есть «господин» и никакой человек не имеет права на этот титул, могли породить шайки фанатиков, подобных инцидентам Кромвеля, но создать чего-либо прочного не могли. Эти лихорадочные вспышки были признаком глубокой работы, которая шла в недрах Израиля и которая, вызывая на челе его кровавый пот ради всего человечества, неизбежно должна была привести его к смерти в страшных конвульсиях.