Читать онлайн «ОЧЕРКИ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ». Страница 7

Подобно тому как существование современного пролетариата предполагает существование буржуазии, точно так же последняя не может жить без него. Как пролетариат, так и буржуазия являются продуктом процесса развития, который целиком покоится на новом способе производства средств существования, т. е. целиком покоится на способе экономического производства. Буржуазное общество вышло из недр феодального и цехового общества, путем борьбы революционизируя то, что оно застало, чтобы овладеть орудиями и средствами производства, использование которых позднее ведет к образованию, увеличению, воспроизводству и умножению капитала. Тот, кто описывает происхождение и различные фазы роста буржуазии, отмечает ее успехи в гигантском развитии техники и завоевании мирового рынка, показывает политические преобразования, которые следовали за этими завоеваниями и являлись их выражением, результатом и защитой,— тот пишет в то же самое время историю пролетариата. Последний, в настоящем его положении, неотделим от эпохи буржуазного общества, и он проходил, проходит и будет проходить в своем развитии столько же фаз, сколько и само буржуазное общество до момента его гибели. Противоположность между богатыми и бедными, людьми, наслаждающимися жизнью и страдающими, угнетателями и угнетаемыми не является чем-то случайным и легко устранимым, как это казалось некогда восторженным ревнителям справедливости. Более того, такая противоположность неизбежна при господствующем принципе современного способа производства, делающем наемный труд необходимостью. Необходимость эта двоякого рода. Капитал может овладеть производством, лишь пролетаризируя мелких собственников, и он в состоянии продолжать свое существование, приносить доход, аккумулироваться, возрастать и переходить из одной формы в дру гую только при условии найма тех, кого он превратил в пролетариев. А последние, в свою очередь, могут существовать и продолжать свой род лишь при условии, если они продают себя за заработную плату как рабочую силу, которой владельцы капитала могут распоряжаться по своему усмотрению, т. е. к своей выгоде. Гармония между капиталом и трудом всецело заключается в том, что труд является той живой силой, с помощью которой пролетариат постоянно приводит в движение и воспроизводит во все возрастающем объеме труд, аккумулированный в капитале. Эта связь — результат развития, составляющего всю внутреннюю сущность современной истории,— дает ключ к пониманию подлинной причины происходящей в настоящее время борьбы классов, выражением которой стала идея коммунизма. С другой стороны, характер этой связи таков, что никакой протест, основанный на чувствах, никакие доводы, базирующиеся на представлении о справедливости, не в состоянии расторгнуть или разрушить ее.

По этим причинам, изложенным мною, как я надеюсь, в достаточно доступной форме, эгалитарный коммунизм остался побежденным. Его практическое бессилие сочеталось с теоретической неспособностью разобраться в причинах несправедливости, т. е. неравенства, которое он хотел без раздумий низвергнуть и уничтожить одним молниеносным ударом.

Начиная с этого момента, главной задачей теоретиков коммунизма стало понимание истории. Разве можно было отныне когда-либо еще противопоставлять суровой исторической действительности горячо желанный, пусть даже наиболее совершенный идеал? Теперь уже никто не может утверждать, что коммунизм является естественным и необходимым состоянием человеческой жизни во все времена и во всех странах, в сравнении с которым весь ход развития исторических формаций должен представляться как ряд отклонений и заблуждений. К коммунизму не идут и к нему не возвращаются путем спартанского отречения или христианского смирения. Он может быть, более того — должен быть н будет следствием распада капиталистического общества. Но распад нельзя искусственно привить капиталистическому обществу или внести в него ab extra [извне]. Оно распадется из-за своей собственной тяжести, как сказал бы Макиавелли. Оно погибнет как способ производства, который сам, в своих собственных недрах порождает постоянное и прогрессирующее возмущение производительных сил против производственных (юридических и политических) отношений. А пока оно еще продолжает существовать, развиваясь лишь за счет конкуренции, порождающей кризисы, и головокружительного расширения сферы своей деятельности; это и есть внутренние предпосылки его неизбежной гибели. Смерть социальной формы, так же как это имеет место в другой отрасли науки в отношении естественной смерти, стала физиологической закономерностью.

Манифест не нарисовал картину будущего общества, да и не должен был ее давать. Он говорил о том, как придет к распаду современное общество вследствие все более быстрого развертывания его имманентных сил. Для того чтобы понять это, следовало прежде всего осветить ход развития буржуазии, что и было сделано в Манифесте в виде беглых набросков, которые представляют собой образец философии истории и могут быть исправлены, дополнены, а главным образом — развиты далее, но не допускают исправления по существу [19].

Теория, поднятая на такую высоту, подтвердила правоту Сен-Симона и Фурье, хотя их идеи не были воспроизведены, а ход их рассуждений — повторен. Будучи идеологами, они, обладая благодаря своей гениальности даром предвосхищения, мысленно вышли за пределы либеральной эпохи, кульминационным пунктом которой в их поле зрения была Великая французская революция. Сен-Симон поставил в своем толковании истории экономику на место права, а социальную физику — на место политики и, несмотря на множество идеалистических и позитивистских колебаний, почти открыл происхождение третьего сословия. Фурье, не зная частностей, или вообще еще неизвестных или же оставленных им без внимания, и обладая плодовитым, но недисциплинированным умом, выдумал длинный ряд последовательных исторических эпох, которые неотчетливо различались между собой по некоторым признакам положенного им в основу руководящего принципа — существовавшего в эти эпохи способа производства и распределения. Вслед за тем он решил построить такое общество, в котором исчезли бы существующие в настоящее время противоречия. Среди таких противоречий он с гениальной проницательностью обнаружил и сделал главным предметом своего тщательного исследования порочный круг производства. В этом он сходится, сам того не зная, с Сисмонди, который в то же время, с другими намерениями и иными путями, указывая на кризисы и изобличая отрицательные стороны крупной промышленности и безжалостной конкуренции, робко возвестил крушение едва только созданной экономической науки. С высоты безмятежного созерцания покоящегося на гармонии будущего мира Фурье взирал со спокойным пренебрежением на бедствия человечества периода цивилизации и бесстрастно написал сатиру на историю. Как Сен-Симон, так и Фурье, являясь теоретиками, не имели понятия о той жестокой борьбе, которую придется выдержать пролетариату, прежде чем он сможет положить конец эпохе эксплуатации и классовых противоречий; ощущая субъективную потребность придать завершенность своей концепции, один из них стал сочинителем проектов, а другой — утопистом [20].

Но благодаря своей способности предвидения они уловили некоторые важные стороны руководящих принципов общества, свободного от противоречий. Сен-Симон ясно постиг техническую организацию управления обществом, где не будет господства человека над человеком; Фурье наряду со столь многими причудливыми порождениями своей богатой и необузданной фантазии угадал и предсказал немало существенных сторон психологии и педагогики будущего общества, в котором, по выражению Манифеста, свободное развитие каждого является условием свободного развития всех.

Ко времени появления Манифеста сенсимонизм уже исчез. Фурьеризм же, напротив, процветал во Франции, но, в силу своей природы,— не как партия, а как школа. Когда эта школа попыталась осуществить свою утопию при помощи закона, парижские пролетарии уже были разбиты в июньские дни той буржуазией, которая своей победой подготовила господство над собой крупнейшего авантюриста, продлившееся двадцать лет.

* * *

Новое учение критического коммунизма появилось на свет не как выражение мнения политической школы, а как обещание, угроза и воля партии. Ее творцы и приверженцы не жили фантастическими проектами устройства будущего общества; их ум был поглощен опытом и потребностями настоящего. Они олицетворяли сознание пролетариев, инстинкт которых, еще не подкрепленный опытом, толкал их в Париже и Англии на свержение господства буржуазии путем стремительных выступлений, не направляемых обдуманной тактикой. Коммунисты распространяли революционные идеи в Германии, выступили на защиту жертв июньских событий и имели в «Новой рейнской газете» («Neue Rheinische Zeitung») [21] политический орган, выдержки из которого, вновь публикуемые ныне то в одном, то в другом месте, даже по истечении стольких лет многому учат нас[22].