Читать онлайн «Русская армия». Страница 55

У нас существует в числе привилегированных заведений лицей. В нем идет преподавание латыни и новейших языков. С целью увеличения окончившими курс лицея знания России несколько лет тому назад был введен курс «отечествоведения». Казалось бы, в особенности будущим дипломатам или чиновникам разных министерств такой курс был особенно полезен, но в прошлом году мне сообщили, что преподавание «отечествоведения» в лицее отменено. Знание латыни и тут оказалось важнее знания России.

На основании всего вышеизложенного можно прийти к следующим заключениям относительно развития на Руси классической системы образования.

В начале XVIII века обучение в средней школе латыни и греческому языку было введено с целью дать возможность окончившим курс средней школы продолжать образование в университетах, где часть предметов преподавалась на иностранных языках, в том числе и на латинском. Средняя школа утратила самостоятельный характер и стала служить лишь средством для подготовки к университету.

Когда в университетах начали читать все лекции на русском языке, преподавание в средней школе древних языков все же было оставлено ввиду установившегося мнения, что усиленное долбление древних языков сделает юношей, окончивших курс в классических гимназиях, «скромными». Итак, средняя школа при Толстом стала служить политическим целям.

Полная неудача толстовской реформы ослабила увлечение классицизмом. Но и до сих пор путь к высшему образованию открыть только из классических гимназий или тем, кто, кроме знания гимназического курса, сдаст еще дополнительный экзамен по латинскому языку.

Время, которое тратят дети и юноши на древние и новейшие языки, так велико, что идет в ущерб знанию ими России и в ущерб их физическому развитию.

Полное изгнание из средней школы древних языков (кроме специально готовящихся в филологи) и ограничение занятий новейшими языками[152] освободит Россию от увлечения в школьном деле западными влияниями, отдалит юношей от Запада, приблизит их к России, даст время заняться физическим развитием детей и юношей и их воспитанием в русском духе. Добавим, что вредное влияние Запада и западников на русскую школу выразилось и в том, что при желании обучать наших детей и юношей по 70 часов в неделю (во всех классах) латыни и греческому языку западники забыли главное: научить русских людей обращаться с русской землей и получать с нее столько же доходов, сколько получают, работая на земле на Западе. Из всех средств, ассигнуемых на образование в земледельческой России, только 1,6 % уделялось в конце XIX века на сельскохозяйственное образование.

В поисках новой школы надо помнить и основные принципы школы Екатерины Великой:

1) Школы приходская, уездная и средняя находятся в непосредственной между собой связи.

2) Средняя школа должна готовить путем обучения и воспитания молодых людей для практической жизни.

Современная же средняя школа служит главным образом для подготовки к поступлению в университеты.

Заключение: Западные влияния, как выше изложено, отражались и на церкви. Увлечение патриарха Никона греческой обрядностью послужило причиной раскола в церкви. Введение обучения латинскому и греческому языкам первоначально в XVII столетии в греко-латинской академии, а потом и в духовных семинариях отняло у будущих пастырей русской земли время для знакомства с Россией, для знакомства с нуждами их будущих прихожан и средствами помочь им не только указанием на помощь Божью, но и практическим советом.

Всевозможные учения с Запада, ослаблявшие религиозность в русском населении, не находят в наших священниках до сих пор авторитетного и умелого отпора.

Значение прихода, ко вреду для русского государства, ослабляется. Положение сельского русского духовенства нашими западниками до сих пор обеспечено очень плохо, сравнительно с обеспечением в России же духовенства других вероисповеданий.

Построение новых храмов, тоже под влиянием западных учений отрицательного характера, совершается более медленно, чем возрастает численность населения.

Церквей в России было:

В 1738 году — 16,9 тыс.; в 1840 году — 31,3 тыс.; в 1890 году — 40 тыс. Приходилось на 100 тыс. жителей православного вероисповедания: в 1738 году — 106 церквей; в 1840 году — 71и в1890 году только 56 церквей.

Православное население ныне оказывается обеспеченным церквами в два раза слабее, чем 150 лет тому назад.

Перенесение Петром I столицы в Петербург способствовало в значительной степени усилению западного влияния. Общение с Западом облегчилось. Наплыв иностранцев и инородцев препятствовал сообщить городу русский характер. Сосредоточение в столице властей, чиновников, учащихся, представителей духовенства, подверженных сильному влиянию Запада, отразилось затем на всей России.

Для правящих сфер Петербурга, «что скажет Европа», стало важнее того, «что скажет Россия».

Наиболее сильные влияния Запада отразились на Петербурге крайним развитием бюрократизма, развитием классической системы образования, развитием в разных видах западничества, которое, как изложено выше, тяжело отразилось как на внешних, так и на внутренних делах России.

Уже твердый волей император Николай I с горечью говорил, что Россией управляют столоначальники.

Богатырь русской земли император Александр III,как изложено в xxix главе, не мог выполнить своей программы «Россия для русских» не только потому, что царствование его было непродолжительно, но и потому, что сотрудники государя, в особенности в вопросе о подъеме материального достатка массы русского населения, не достигли тех результатов, которых ожидал государь и вся Россия. Применение в этом важном деле западных экономических теорий, как изложено выше, привело вместе с другими причинами земледельческое население России не к подъему, а к упадку, не приблизило русское население к обладанию русскими богатствами, а отдалило от них.

«Даже верховная власть самодержца бессильна осуществить свой волю, если орудиями ее исполнения являются люди, ее не разумеющие или ей не сочувствующие, и чем скрытнее разлад, тем гибельнее и бедственнее его последствия»[153].

Эти строки, написанные 20 лет тому назад, сохраняют свой силу и в настоящее время.

Вполне определенно иноземное влияние на русскую вооруженную силу проявляется свыше тысячи лет тому назад, когда на Русь прибыли варяжские вожди с их дружинами. По типу этих дружин в киевский и удельный периоды и начали содержаться дружины при русских князьях. Эти дружины состояли из охотников. В исключительных обстоятельствах в помощь дружинам собиралось ополчение.

В труде Макса Иенса «Военное дело и народная жизнь» указывается, что в Германии в древности уже существовала всеобщая воинская повинность, причем наиболее способные к войне несли военную службу в составе дружин или военных отрядов добровольцев. Остальные способные носить оружие выставляли в случае особой опасности (опасного положения собственного очага) ополчение. Это ополчение в свой очередь делилось на две части, из которых первую составлял «цвет юношества».

Весьма поучительно, что в Германии с развитием военного дела особым почетом, вслед за военными, пользовались землевладельцы и землепашцы. Только они имели «политические права», «имели право голоса и оружия»; только они, собираясь на советы, решали вопросы о жизни и смерти, «о войне и мире».

«Военные дружины получали от князя содержание, вооружение, лошадей и цель для жизни, за что служили ему с беспредельной верностью и преданностью».

Князья в Германии боролись между собой для победы; их дружины боролись каждая за своего князя.

«Народное хозяйство, — по мнению М. Иенса, — является главным основанием, служащим мерилом военного устройства»[154].

«От важнейших форм народного хозяйства повсеместно происходят главные формы боевых учреждений, которые могут, для наглядности, быть сведены в шесть групп, из коих каждая, в свой очередь, обнимает многие характерные виды, а именно:

I. Военные формы кочующих и не вполне оседлых народов.

П. Сменная воинская повинность, военные касты и военные поселения.

III. Воинская служба землевладельцев.

IV. Наемничество.

V. Наборы совместно с вольной вербовкой.

VI. Всеобщая воинская повинность современных культурных народов»[155].

В России не все эти формы воинской службы были применены.

Дружины и ополчения, существовавшие у нас в киевский и удельный периоды, М. Иенс относит к военным формам кочующих и не вполне оседлых народов. На Руси эти формы были применены и после того, как русское племя стало оседлым.

Сменная воинская повинность не была известна в России. К военным кастам М. Иенс относит янычар у турок и стрельцов у нас. Военными поселениями он считает наше казачество. Упоминается также неудачный опыт с военными поселениями в царствование Александра I.