Читать онлайн «Русская армия». Страница 48

Под конец своего царствования Екатерина II прекратила связь с европейскими философами и вызвала интерес общества к русской этнографии.

В делах внешних на Екатерину II оказывал влияние великий Фридрих. Но это влияние было в одном случае выгодно для России: Фридрих своим влиянием облегчил объединение русского племени. Более вредно было влияние на Екатерину II по финляндским делам шведского выходца Спренгтпортена. Он способствовал заключению в 1790 году, после поражения нашего флота, не почетного для России Верельского мира[112].

Напомним, что в 1788 году, готовясь к войне со Швецией, Екатерина II относительно детища Петра I — Петербурга — высказывала мнение: «правду сказать, Петр I близко сделал столицу».

Западничество Екатерины II и желание снискать одобрение европейских мыслителей толкали ее и ее сподвижников на серьезные промахи. Так, желая доказать существование в России свободы вероисповеданий, Екатерина II, в 1782—1784 годы в азиатских местностях России заводила школы для обучения корану киргизов, еще свободных от увлечения магометанством. Оренбургское начальство строило в степи мечети, когда киргизы не имели в них нужды. Екатерина II приказывала приводить в благоустройство костелы в северо-западном крае, а русские храмы, очень убогие, были забыты. Она же обставила материально католическое духовенство в северо-западном крае лучше православного. Даже иезуиты были оставлены в России.

В короткое царствование Павла I балтийские немцы значительно укрепили свой обособленную от русских позицию. Немецкому дворянству разрешено было в 1799 году открыть свой университет в Дерите.

Западные идеи в XVIII столетии, хотя и имели влияние на ход внешних и внутренних дел то полезный, то вредный, тем не менее не помешали выдающимся правителям России в этом столетии — Петру I и Екатерине II — продолжать следовать русской национальной политике и закончить те национальные задачи, которые были поставлены русскому племени еще в XVI столетии.

Западные влияния в XIX веке отразились на русской жизни в большей степени, чем в XVIII столетии, и сдвинули русскую политику с национального направления. По многообразным причинам и под влиянием различных иноземных и инородных деятелей наши государи в XIX веке до вступления на престол императора Александра III, в делах внешних действуют, задаваясь хотя и возвышенными целями, но не связанными с русской национальной политикой. В делах же внутренних многие важные реформы и начинания носят подражательный Западу характер, недостаточно соображенный с ближайшими интересами русского народа и с укладом его исторической жизни.

В особенности после внешних дел вредное влияние Запада в XIX столетии сказалось на школе, созданной по европейскому образцу, школе, носящей и ныне космополитический, а не русский, характер.

Вопрос о значении и результатах западного влияния в России в XIX столетии так обширен, что требует особого специального исследования. Материалы для такого исследования частью уже появились в трудах наших известных историков С. Соловьева, В. Ключевского, Н. Шильдера, П. Милюкова, А. Пыпина, С. Татищева и других.

Ниже я воспользуюсь теми из выводов этих авторов, которые необходимы для освещения вопроса: насколько эти влияния отражались невыгодно на росте русского племени.

Воспитателем императора Александра I был иностранец Лагарп, философ и республиканец, с возвышенным образом мыслей, но теоретик. Он внушил своему воспитаннику много широких взглядов и мыслей общечеловеческого характера. Из этих мыслей наиболее, казалось, было необходимо применить к России освобождение крестьян, — это было бы реальным доказательством полезности влияния Лагарпа. Но такого влияния не оказалось. Можно думать, что, знай Лагарп лучше Россию, быть может, ему и удалось бы сделать более в этом направлении. Но, в погоне за общими для всего человечества идеалами, заботы об улучшении быта русских невольников были отодвинуты на задний план, а затем под гром орудий и совсем забыты.

А. Пыпин в своем труде «Общественное движение в России при Александре I» дает следующую характеристику отношений Александра I к западным влияниям:

«В царствование Александра I русское общество стало в особо тесную связь с западноевропейским. Европейские идеи повлияли на русские умы и сообщали им в первый раз политические стремления. Умственный и общественный переворот, который из Франции распространился на всю Европу, коснулся и России. Влияние усилилось „от непосредственных встреч дружеских и враждебных“.

Такое влияние отразилось и на Александре I. Первоначально он мечтал о самых широких преобразованиях, о каких только думали самые смелые умы современного ему русского общества. Он стал приверженцем конституционных учреждений и сам искал оппозиции.

В записках Чарторыжского значится, что Александр I признавался ему, что он ненавидит деспотизм и принимает живейшее участие в ходе французской революции и, хотя осуждает ее увлечения, но желает успеха республике. Наследственность, по словам Александра I, было учреждение несправедливое и нелепое: верховная власть должна быть вверяема не по случайности рождения, а по подаче голосов нацией»[113].

Лица, окружавшие Александра I в первый период его царствования, имели то же направление мыслей, что и государь: все были заражены западным идеалистическим либерализмом. Все ближайшие советники и друзья Александра I мало знали Россию и мало были связаны с русской жизнью. Новосильцев увлекался английской жизнью. Кочубей воспитывался в Швейцарии. Строганов получил французское воспитание. Чарторыжский воспитывался тоже за границей и даже не знал русского языка.

Указанные выше лица составили, с государем во главе, тесный кружок, и под их влиянием проводились в русскую жизнь в первые годы царствования Александра I различные реформы.

А. Пыпин дает следующую характеристику значения этого кружка и указывает цели, которыми задавались государь и члены кружка:

«Этот кружок был вообще естественным порождением умственной и нравственной жизни нашего общества екатерининских времен с их лучшей стороны. Это обстоятельство, однако, постоянно забывалось их противниками, которые, не находя слов для прославления мудрости Екатерины, — с озлоблением опрокидывались на людей, только продолжавших то, что было теоретически хорошего в ее идеях. В самом деле, этим противникам нужно было признать все либеральные заявления Екатерины громадным лицемерием, длившимся десятки лет, если бы они захотели отвергать это, потому что направление этого кружка вырастало именно из идей, которые она поощряла и заявляла. Все умственные интересы образованнейшего общества тех времен (тогда это было, в особенности, высшее знатное общество) направились к французской литературе и философии и их светилам: это общество принимало французские нравы, читало французские книги, многие завершили свое воспитание в Париже под руководством более или менее выдающихся людей. Понятно, что если императрица вела дружбу с Вольтером, Дидро, Даламбером, питалась сочинениями Монтескьё, то этим одним уже открывался путь всем влияниям идей, которых они служили представителями. Эти идеи, конечно, различно действовали на различные характеры и особенно на различные поколения. Старшие поколения были не особенно расположены к идеальным увлечениям и, напротив, больше отличались эгоистическим хладнокровием, которое тонкости французских нравов и гуманности французской философии спокойно мирило с остатками грубого варварства в русских нравах. Но естественно, что в новых поколениях действия этих идей принимало иной характер; известный тон цивилизации уже вошел в жизнь, когда начиналось их нравственное воспитание, и они сделали новый шаг в этом направлении. Они принимали эти идеи искренне и, ввиду противоречия их с жизнью, не остались равнодушны, а напротив, искали разумного исхода, старались дать новым понятиям место в жизни. Но сущность этих понятий усваивалась людьми нового поколения не только с ведома, но часто под прямым влиянием старого, которому принадлежал выбор системы воспитания. Путь приобретения новых понятий оставался один: это были непосредственные влияния европейского движения, и действовали они одинаково в людях весьма различных положений, как скоро эти влияния имели возможность проникать довольно глубоко в умы. Примером может служить Радищев: его мнения не представляли ничего особенного в сравнении с тем, что несколько раньше думала и по крайней мере высказывала сама императрица Екатерина и что несколько позднее думали люди, составлявшие ближайший кружок Александра, и сам Александр. Ненависть к произволу деспотизма, требование законности, стремление к смягчению нравов и освобождению общества, в частности, осуждение крепостного права, негодности судов и т. п., все это были черты, им общие. Происходили они из одного источника: русская мысль приходила к ним под влиянием воспитания, европейской литературы и европейской жизни»[114].