Читать онлайн «Инквизиция: царство страха». Страница 70

Очевидно, для некоторых работа шпиона инквизиции вряд ли выбиралась по религиозным мотивам. Скорее всего, эти люди стремились получить свободу поступать так, как захочется, зная, что епитимьи (если они вообще будут наложены) последуют от самой инквизиции. А она проявляла обоснованный интерес, чтобы наказание оказывалось минимальным.

Ярче всего власть шпионов инквизиции иллюстрирует то, что трибуналы должны были преследовать в судебном порядке людей, которые самозванно заявляли, что они — агенты. После чего поступали так, как им заблагорассудится. Фальшивые шпионы инквизиции иногда грабили богатых ремесленников, входя к ним в дома и забирая без предупреждения все, что захочется[1061]. Другие ложные агенты, выдающие себя за честных людей, арестовывали женщин-конверсос, после чего пытались их совратить[1062].

Насколько ужасающими должны были быть шпионы инквизиции, если народ молча наблюдал, как они (или агенты-самозванцы) грабили его. Никакого стыда эти служители не испытывали, они не пытались проявить даже претензии на стыдливость. Власть была (а)моральна, как это понял шпион инквизиции Франсиско Рамирес из района Албасете.

Рамирес, шпион инквизиции, в юности имел обыкновение снимать одеяния со статуи Иисуса в местной церкви, надевать их на себя, а затем ночью бродить по улицам города, изображая призрака. В таком виде он залез в дом, чтобы вступить в любовную связь с его владелицей. От него забеременела еще одна подружка, он убедил ее сделать аборт.

Как только этого благочестивого человека сделали шпионом инквизиции, он слегка изменился.

Рамирес стал угрожать всем, кого невзлюбил. Жизнь других людей сделалась для него игрушкой. Он выступил против одного местного дьякона и гонялся за ним по всему родному городу Эсте, размахивая пистолетом[1063].

Связующим звеном между шпионами инквизиции и самими инквизиторами сделались люди, которых официально называли комиссарами. Это были чиновники, получавшие за свою работу вознаграждение. Их назначали из местных жителей больших городов. Комиссары управляли делами местных агентов и получали их письменные показания.

Но зачастую комиссары оказывались вряд ли приличнее шпионов инквизиции.

В 1592 г. клир Перу написал меморандум, разоблачающий поведение комиссаров по всей стране, а также в Потоси. (В то время город располагался в Перу, в наше время — в Боливии; в колониальный период был столицей мировой торговли серебром). Комиссары, как утверждал клир, оказались жестокими, бесчестными, любили возражать. В Кочабамбе (на территории нынешней Боливии) комиссар Мартин Барко де Сентинера отомстил за себя посредством инквизиции всем личным врагам. Он узурпировал власть, напивался до идиотского состояния и публично хвастался любовными связями с замужними женщинами.

Инквизиторы Перу ничего из этого не отрицали. Они просто сообщили, что трудно найти хороших офицеров, они делали по возможности все[1064].

Какова же была точка зрения инквизиции на власть, которую имелась у нее, учитывая все вышеперечисленное? Наблюдение показывает: злоупотребление считали почти неизбежным и лишь незначительным недостатком по сравнению с возможным отсутствием власти вообще. Ведь без этого никак! Но, по крайней мере, властью злоупотребляют служащие инквизиции, а не кто-то другой.

Безнаказанность, которой пользовались служители инквизиции, можно продемонстрировать на следующих примерах. Между ними и королевскими чиновниками, которые протестовали против того, что трибуналы поступают, как им заблагорассудится, часто возникали разногласия. Когда в 1565 г. слуга инквизитора подрался с проституткой в борделе Барселоны, чиновников, которые арестовали его, бросили в тюрьму три месяца[1065].

Как мы уже видели, совет Гранады обвинял младших служителей инквизиции во взяточничестве и в сексуальных домогательствах. (См. начало главы)[1066].

Разумеется, были более добрые служащие инквизиции, но их не всегда поддерживали. Когда в начале 1590-х гг. Мигель де Хэа, помощник в тюрьме инквизиции в Толедо, регулярно выпускал некоторых заключенных на прогулку в тюремный дворик и разрешал передавать им записки, девять человек донесли на него. И его самого судил трибунал[1067].

Инквизиция пыталась арестовать или, по меньшей мере, порицать всех, кто злоупотреблял властью. Но злоупотребления неуклонно продолжались. Что же касается шпионов инквизиции в Португалии и в Испании, то свобода их действий и пренебрежение всеми остальными людьми вытекали непосредственно из привилегий, которые им предоставили. В Португалии с 1562 г. и далее шпионы инквизиции были «освобождены от уплаты чрезвычайных налогов, требований об оплате, выплат по ссудам и других счетов, выставленных королевскими советами или советами городов, где они постоянно проживают… Не подлежат реквизиции армией их дома, склады, конюшни… Не могут быть реквизированы хлеб, вино, одежда, солома, ячмень, дрова, цыплята, яйца, лошади, мулы или вьючные животные, принадлежащие им»[1068].

Подобные привилегии и свободы не распространялись на других членов общества. Чиновники инквизиции постоянно требовали новых льгот — например, освобождения от налогообложения или предоставления бесплатного размещения во время поездок. Освобождение от реквизиции королевской армией домов и имущества стало фактом в жизни инквизиции Испании, вызвавшим всеобщее негодование.

Непопулярность шпионов инквизиции в иберийском обществе ясно демонстрирует то, что только одной Каталонии отмечались сотни нападений на них[1069]. В 1634 г., в условиях, когда иберийские страны приближались к кризису, король Испании Филипп IV отозвал все указы о привилегиях, ссылаясь на потребности государства[1070]. Но, как мы знаем из этой главы, зачастую и это не могло помешать шпионам инквизиции поступать так, как они того желали.

Злоупотребления властью чиновниками инквизиции, начиная с самого главного инквизитора и кончая самым бедным тюремщиком, свидетельствуют о мощи этого учреждения в иберийском обществе. Итальянский путешественник Леонардо Донато в 1573 г. говорил: инквизиция «обладала такой потрясающей и чрезвычайной властью, что я не верю, будто в Испании могла быть в действительности еще какая-то более могущественная власть»[1071].

К началу XVII века от общества требовали того, что не имело никакого отношения к истинной роли инквизиции — например, людей наказывали за экспорт денег из Испании[1072]. Народ смирился с этим, поскольку имел дело со всесильным для Испании органом. Власть инквизиции была известна людям, они боялись ее.

Вместе с распространением инквизиции, существовавшей боле трех столетий, естественно, развивались и ее структуры. Не следует думать, что этот административный аппарат был всемогущим, а радиус его действия — всеобъемлющим. Как нам известно, в XVII веке в Испании число шпионов даже сократилось. Но у нас не может быть сомнений и в том, что инквизиция затрагивала большую часть аспектов жизни большинства населения в ходе большей части жизни каждого человека. К XVII веку в Португалии начали рассматривать инквизицию в качестве государства в государстве[1073].

Точность администрации трибуналов в определенные моменты истории оказывалась потрясающей. В конце XVI века в Испании все потомки евреев и мусульман обязаны были зарегистрироваться в инквизиции[1074].

Такая пунктуальность сохранялась в течение большей части XVIII века. В 1723 г. небольшой провинциальный город Агилар-де-ла-Фронтера около Кордовы предоставил список всех санбенито, висевших в его церквях. Всего их отыскалось 131 штука, включая санбенито двенадцати человек, которые были «освобождены» и 111 человек, находившихся под епитимьей в период с 1594 по 1723 гг.[1075] Этот список отражает и проникновение инквизиции в провинциальную Испанию, и то, что о ее вездесущности напоминалось людям, поскольку покаянная одежда постоянно висела в церквях.

Что же предполагало присутствие санбенито? Оно означало, что каждое воскресенье, когда прихожане приходили на литургию, им напоминали о реальности ереси, а также о том, что она возможна и среди них. Даже когда поднимали Святые Дары, когда начиналась проповедь и молитвы, в умах верующих существовала угроза нечистоты. Поэтому страх сосуществовал с молитвой даже в самые возвышенные моменты религиозных обрядов.

Практика вывешивания санбенито в церквях вместе с именами людей, находящихся под епитимьей, продолжалась в ходе всего существования инквизиции в Испании. Существуют документы, свидетельствующие о том, что периодически предпринимались меры для реставрации санбенито[1076], которым к концу истории инквизиции было уже по 300 лет. Только в период с 1788 по 1798 гг. комиссия приступила к изучению происхождения этой традиции и вопроса о том, стоит ли ее продолжать[1077].