Читать онлайн «Морская политика России 80-х годов XIX века». Страница 56

Адмирал отрицал эффективность крейсерства, так как «во-первых, у нас нет обеспеченных убежищ для пополнения запасов и исправлений; а между тем они необходимы, и блестящий успех "Алабамы" объясняется в значительной степени именно тем, что вследствие дружественного расположения Англии и Франции, она легко находила такие убежища. Мы же ни в ком не встретим сочувствия, потому что крейсерская война с Англией косвенно отзовется на всех морских державах… Снабжение же в океане — слишком ненадежно. Во-вторых, самые крейсеры наши не таковы, как бы следовало. Для успеха в крейсерской войне качество важнее количества, а у нас хороший крейсер только один, «Владимир Мономах», и может быть удастся выслать другой, «Дмитрий Донской», все же остальные слабы и годятся более для действия против парусников, нежели против быстроходных грузовых пароходов и тем более против почтовых, захват которых всего более важен»[544].

Вывод из записки напрашивался сам собой: следует уладить конфликт дипломатическими средствами.

Вместе с тем, готовясь к худшему, Н.М. Чихачев подал И.А. Шестакову 31 марта еще одну записку, содержавшую общий план обороны на Балтике. Она предусматривала учреждение «опорных пунктов или станций» для миноносок в тех местах, где они могут «укрыться от преследования внутрь материка по реке или заливу, или отойти под защиту укреплений». На южном побережье такими пунктами он назвал Либаву, Виндаву, Рижский залив, устья рек Нарвы и Луги. На северном же, изрезанном шхерами, их можно было найти гораздо больше. Не забыл Н.М. Чихачев и Моонзунд, предложив послать туда отряд миноносок, вверив его капитану 2 ранга Ф.В. Дубасову. Кроме атак противника этими судами план предусматривал постановку минного заграждения от Толбухина маяка к Лондонской банке, для прикрытия подступов к Кронштадту[545].

«Владимир Мономах» — один из лучших крейсеров российского флота в середине 1880-х годов

Предложения Н.М. Чихачева не вполне согласовывались с намерениями Военного министерства, признававшего возможной защиту только приморских крепостей: Кронштадта, Свеаборга, Выборга и Динаминде, прикрывавшего Ригу[546].

В разгар работы по составлению планов, ГМШ получил записку И.Ф. Лихачева «Как нам воевать с Англией». Отрицая целесообразность похода армии в Индию или открытой схватки с английским флотом, отставной адмирал в очередной раз высказался в пользу прежней теории: обороны собственных берегов, дополняемой крейсерскими операциями на торговых коммуникациях неприятеля. В полном соответствии с идеями Г. Шарма, он предложил разделить побережье на «известное число округов», устроив в каждом укрепленный центральный пункт для базирования минного отряда, включавшего истребители миноносок, что во многом повторяло мысль Н.М. Чихачева, также знакомого с творчеством французского публициста. И.Ф. Лихачев, не участвовавший в заседаниях комиссии Н.Н. Обручева, тем не менее, признал, что крайний из этих пунктов — Либава — «самый важный для нас стратегический порт Балтийского моря». На Тихом океане таким портом ему представлялся Владивосток, «единственно возможный базис для наших крейсерских операций»[547].

Что касается Черного моря, то, подобно Балтике, И.Ф. Лихачев видел там флот, состоящий исключительно из миноносок и истребителей, которые, как ему казалось, при угрозе сговора Турции с Англией могли бы захватить Константинополь и проливы.

Согласившись с некоторыми доводами отставного адмирала, Н.М. Чихачев многое подверг критике, и в записке от 20 июля 1885 года возражал ему что господство на Черном море и овладение Константинополем требует «сильного боевого флота» и значительного числа транспортов. На Тихом океане недостаточно минной обороны, так как при разрыве с Китаем придется блокировать Печилийский залив и высаживать десант в Ляодунском заливе в тылу армии, созданной Ли Хунчжаном, поэтому там нужен флот, превосходящий китайский и японский. На Балтике же оборона «должна быть организована не в виду случайного столкновения с Англией, а в виду неизбежной борьбы с Германией, которая будет борьбою за мировое значение русской державы и за самое ее существование в настоящих границах. Между тем, для успеха в этой борьбе нам, безусловно необходимо господство в Балтийском море. Иначе, при громадном и чрезвычайно быстром развитии германского торгового флота… всегда будет возможен десант целой армии в тылу наших оборонительных линий, и огромная часть наши сухопутных сил будет прикована к побережью, увеличивая в страшной пропорции расходы военного ведомства, но все же не устраняя опасности».

Премьер-министр правительства Великобритании У. Гладстон

Такое господство недостижимо одними миноносцами, которые не способны «действовать против укреплений», а также не могут «занять на неприятельском берегу пункты, необходимые для устройства стоянки». Нужны «большие суда с сильной артиллерией, и потому тип броненосца должен остаться первенствующим в составе военных флотов», — утверждал начальник ГМШ, прибавляя, что «для нас в настоящее время всего важнее создать в Балтике — и именно в Либаве — сильно укрепленный незамерзающий порт, способный служить убежищем нашей броненосной эскадре… и пока его у нас не будет, мы всегда рискуем, что неприятель откроет военные действия, когда мы еще будем заперты льдами»[548].

Несомненно, это утверждение не было плодом вольного теоретизирования, а основывалось на свежем опыте. Вооружение кораблей в Кронштадте, Николаеве и Владивостоке только начиналось, когда в Петербург одно за другим стали поступать тревожные известия. Одновременно с захватом порта Гамильтон англичане распустили слух о предстоящем сформировании эскадры, предназначенной для действий на Балтике, и зафрахтовали шесть трансатлантических лайнеров, чтобы переоборудовать их в крейсера. В английских газетах появились статьи с призывами ввести броненосцы в Черное море. Правда, А.М. Линден, донесением от 2/14 апреля, успокаивал Главное Адмиралтейство, указывая, что «суда до сих пор не укомплектованы и офицеры не назначены», из лайнеров же, рассчитанных только на семидневный переход в США не получится хороших крейсеров[549].

Однако слухов о грядущей войне, вместе с прямыми призывами У. Гладстона играть на понижение курса российских ценных бумаг, оказалось достаточным чтобы на лондонской и берлинской биржах началась паника, а британские судовладельцы бросились страховать свои пароходы[550].

Российский рынок отреагировал незамедлительно: в Гельсингфорсе выросли цены на колониальные товары, а в Либаве германские купцы приступили к лихорадочной погрузке на суда экспортной продукции[551].

4 апреля в Петербурге получили телеграмму А.В. Фельдгаузена, просившего разрешения заградить восточный вход в пролив Босфор Восточный сфероконичческими минами Герца. Но после доклада Н.М. Чихачева, считавшего эту меру преждевременной, так как во владивостокских складах хранилось всего 240 мин, ставились они быстро, и по его мнению их следовало приберечь на крайний случай, И.А. Шестаков отказал главному командиру портов Восточного океана. В тот же день, основываясь на поступивших от А.В. Фельдгаузена сведениях, Приамурский генерал-губернатор, барон А.Н. Корф телеграфировал в Военное министерство, что из Нагасаки в неизвестном направлении вышел английский адмирал с тремя кораблями, к которым может присоединиться еще девять. Причем эта эскадра способна достичь Владивостока 7 апреля, едва ли не опережая отправленные туда А.Н. Корфом подкрепления. Между тем, внутренний рейд порта еще покрыт льдом, мешающим ставить мины заграждения, вход в бухту защищает всего пять орудий, а подступы к ней со стороны Амурского залива — четыре. Установка остальной артиллерии пока не начиналась, так как кредит на эту работу поступил лишь вечером 4 апреля[552].

В заключение А.Н. Корф предложил обмануть англичан, внушив им, что минное заграждение уже выставлено.

Содержание этой телеграммы П.С. Ванновский сообщил И.А. Шестакову 5 апреля, и ночью совет Приамурского генерал-губернатора был передан А.В. Фельдгаузену вместе с разрешением ставить мины Герца. Однако до Владивостока телеграмма дошла в искаженном виде, поэтому днем 6 апреля адмирал переспросил, разрешена постановка или нет, так что ГМШ пришлось повторить ее[553].

Очевидно, что если бы У. Доуэлл действительно задумал атаковать Владивосток, то застал бы крепость почти совершенно не готовой к обороне. На ее счастье отсутствие соответствующего приказа из Лондона и недостаток угля для продолжительной операции помешал англичанам добиться легкого успеха.