Читать онлайн «Лесные солдаты. Партизанская война на Северо-Западе СССР. 1941-1944». Страница 15

После разгрома зимой 1943 года немецко-полицейского гарнизона в одной из деревень Долосчанского сельсовета была захвачена в плен большая группа немецких солдат и полицейских. Немцев партизаны расстреляли. После этого на трофейных санях с запряженными в них лошадьми были сколочены П-образные виселицы, на которых пленные полицейские были повешены. Лошадям под хвостами партизаны намазали горчицей. Бешено мчащийся обоз с повешенными мертвецами, в рот которых были засунуты их отрезанные половые органы, ворвался в поселок Идрица. После этого страшного террористического акта желающих добровольно вступить в полицию уже не было, а служившие там начали дезертировать или проситься в партизанские отряды.

К сожалению, документы сохранили немало фактов насилия партизан и в отношении мирного населения, особенно в первый период войны. Мирные жители вообще страдали в этой войне без правил больше всех.

Нередки были случаи самовольного увода или воровства скота. Как мог противостоять бесправный безоружный мирный житель вооруженному партизану? Как правило, жаловаться было некому. Да и где найдешь виновника грабежа и его командира? Практически невозможно было установить, партизан какого отряда занимался мародерством. Лес большой. Случаи мародерства, пьянства, самогоноварения, недостойного поведения, бездействия и отсиживания в лесах зафиксированы во многих документах, хранящихся в архивах. Кроме того, партизаны считали, что настоящие люди находятся в лесу и воюют с оккупантами, а все те, кто живет под крышей родного дома и работает, хоть и вынужденно, на оккупантов, тот не человек, а пособник захватчиков.

В докладной записке от 27 февраля 1943 года П.К. Пономаренко пишет: «После снятия урожая совершенно на добровольных началах сданы партизанам все излишки хлеба и мясопоставки по нормам налога довоенного времени». Вы, читатель, можете себе представить в условиях голода добровольную сдачу продовольствия? Я — нет. Правда, в своих послевоенных мемуарах П.К. Пономаренко признает, что снабжение партизан было не добровольным и не вызывало восторга у населения. Частыми были склоки между командирами партизанских отрядов. Нередки были случаи воровства лошадей и оружия, переманивание партизан из отряда в отряд, что считалось фактически дезертирством, но покрывалось тем командиром отряда, который этих людей переманил. Были случаи бессудных расстрелов людей из числа населения и партизан, на которых заводились фиктивные дела о шпионаже. Война с особой остротой обнажала все мерзости. На то она и война. Поэтому не просто так партизанские отряды и их командование были поставлены под жесткий контроль НКВД, а в каждом отряде был особый отдел. Эти люди не только вели борьбу с агентами абвера и гестапо, стремившимися проникнуть в отряды, но и жестко контролировали деятельность партизан, вели борьбу с вольницей и беззаконием. Партизанское движение было детищем НКВД. А каждый родитель должен нести полную ответственность за свое дитя.

Иногда по приказу командования за вызывающие случаи мародерства и насилия отдельные партизаны расстреливались перед строем. Но случаи расстрелов были редки, как правило, ограничивались воспитательной работой. Больше шансов попасть под расстрел было у тех, кто вступил в конфликт с командиром, не выполнил приказ, был заподозрен в сотрудничестве с немцами или уличен в работе на их спецслужбы. В отчете о развитии партизанского движения в июне 1943 года П.К. Пономаренко указывает на ошибки по отношению к жителям деревень, приводит примеры мародерства или чрезмерного изъятия продовольственных ресурсов: «…Неосновательные расстрелы и репрессии по отношению к населению. Проведение мобилизаций в партизанские отряды. Непорядочное отношение к женскому населению при расположении некоторых отрядов в деревнях. Недостаточная активность некоторых партизанских отрядов, продолжительное отсиживание, стремление избежать встречи с противником. Частое и неосновательное применение высшей меры наказания по отношению к провинившимся партизанам. Ограничение приема в партизанские отряды в связи с неимением у вступающего оружия…»

Оказавшееся между молотом и наковальней население выжидало до лета 1942 года, сопротивления оккупантам не оказывало и в партизаны не шло, опасаясь за свою жизнь и жизнь своих семей. Поэтому нужно склонить голову перед теми первыми народными мстителями, которые, не имея никаких сведений о том, что в реальности происходит на фронте, в условиях оголтелой пропаганды, утверждавшей о полном разгроме Красной армии и взятии Москвы, не по чьему-то приказу, а лишь по велению совести добровольно поднялись на борьбу с оккупантами. Многие из них, имен которых мы никогда не узнаем, как не узнают и их родственники, гибли от рук карателей в лесах Идрицкого и Себежского районов. Тем, кто потом приходил в район по заданию Калининского обкома ВКП(б) или в составе групп спецназначения НКВД, оперативных групп или партизанских отрядов, сформированных за линией фронта, было намного легче. Они приходили не на пустое место, а туда, где уже была создана агентурная сеть среди населения. У прибывавших с заданием из-за линии фронта партизан и спецназовцев за спиной имелась поддержка всей госмашины, на руках у командиров были документы, дававшие им практически неограниченную власть по отношению к населению, они были обучены ведению диверсионной войны.

У командиров же первых малочисленных партизанских групп было лишь трофейное оружие и практически нулевая поддержка среди местных жителей. Первые стихийно созданные партизанские отряды были небольшими и редко достигали численности 30–45 бойцов. Присоединенные к прибывшим из-за линии фронта отрядам спецназа или партизанским отрядам, они, имевшие боевой опыт, становились наиболее боеспособными единицами.

Нападать партизаны поначалу предпочитали на полицейских и «казаков», так как те, по сравнению с немецкими солдатами, были слабее вооружены и обучены да и не в пример более трусливы. Их гарнизоны были более легкой добычей, чем гарнизоны, в которых стояли части охранных или полевых войск вермахта. Армейское командование требовало от партизан, чтобы они нападали на немецкие подразделения для того, чтобы вынудить гитлеровцев снимать с фронта целые воинские части для проведения карательных экспедиций, что вело к ослаблению фронтовых группировок. Но, сидя в Москве, нелегко было вытолкнуть партизан из лесов для ведения войны с регулярными войсками. Для этого, в первую очередь, необходимо было решить проблему обеспечения партизан достаточным количеством оружия и боеприпасов.

Рост численности партизан во второй половине 1942 года имел следствием то, что в отрядах появилось много безоружных людей. Своими силами партизаны проблему вооружения в полной мере решить не могли. Невооруженные люди сковывали маневренность партизан и являлись в условиях постоянного дефицита продуктов питания лишним ртом. Их начали переправлять под сопровождением групп партизан через линию фронта для вооружения. Часть возвращалась назад с оружием, а большинство мобилизовывалось в Красную армию.

Между тем руководство партизанским движением и сам Сталин до самого конца войны верили в то, что партизаны способны сами снабжать себя всем необходимым за счет оккупантов. 18 августа 1942 года П.К. Пономаренко направил фронтовым штабам партизанского движения директиву, в которой говорилось: «Партизанские отряды должны и имеют все возможности, чтобы обеспечить себя за счет противника. Партизаны, если у них нет в достаточном количестве оружия, боеприпасов и другого снаряжения, должны добыть все это в бою… Нельзя приучать отряды требовать и полагаться на снабжение только из центра и поощрять этим беззаботность в отрядах».

Опыт боевых действий партизан показал, что партизаны в достаточном количестве могли обеспечить себя только продовольствием и фуражом, но никак не вооружением и боеприпасами. Немецкие склады, базы снабжения, пущенные под откос эшелоны, уничтоженные из засад колонны грузовиков и вражеские солдаты были случайными, а не главными источниками снабжения. Чаще на проведение диверсии тратилось боеприпасов больше, чем захватывалось по ее завершении. Партизаны стремились с места проведения диверсии как можно быстрее унести ноги. У них не было времени собирать оружие убитых немецких солдат и изымать у них боеприпасы. Иногда своих убитых и раненых товарищей вынести не могли. О партизанских трофеях можно было только красиво писать в художественной литературе, сюжеты которой далеки от реальной действительности. Партизаны испытывали постоянный «голод» в боеприпасах, оружии и взрывчатке, не говоря уже о медикаментах, продовольствии, одежде и обуви.

В начале развития партизанского движения отряды пополнялись оружием с полей боев и оставленным при отступлении Красной армией. Потом, когда этот резерв был исчерпан, — за счет засылаемого авиацией из советского тыла. Исключение составляли случаи успешного разгрома крупных гарнизонов. Но эти операции были сопряжены с большими потерями в живой силе и приводили к большому перерасходу боеприпасов. У партизан было сравнительно мало трофейного оружия, хотя они и стремились его заполучить. Партизан, который был вооружен трофейным оружием, пользовался авторитетом у населения и сослуживцев. Наличие трофейного оружия имело высокое моральное значение, так как являлось доказательством того, что его владелец успешно борется с оккупантами, лично убил немца и не зря ест партизанский хлеб.