Читать онлайн «Скрытый космос. Книга 2. (1964-1966)». Страница 44

В 16 часов состоялось специальное традиционное заседание Госкомиссии для утверждения состава экипажа «Восхода-2». Королев коротко доложил о готовности корабля. Я от имени ВВС внес предложение утвердить командиром корабля подполковника Беляева, а летчиком-космонавтом, выходящим в космическое пространство, — майора Леонова. Командиром запасного экипажа утвердили майора Заикина, а запасным летчиком-космонавтом, выходящим из корабля — майора Хрунова.

Вчера вечером «Зенит-4» был доставлен на полигон. Сегодня утром Руденко, я и космонавты осмотрели корабль. К сожалению, на пленках не оказалось записи скорости вращения корабля при спуске, но, судя по внешним признакам (стренга вытяжного парашюта сделала только два оборота за 18 секунд, буртик кольца шлюза обгорел так, как мы и предполагали, обгар обшивки корабля проходил так же, как и при посадке других кораблей), «Зенит-4» вращался со скоростью не более 40-100 градусов в секунду. Такая скорость вращения корабля удовольствия экипажу не доставит, но она не будет опасной ни для корабля, ни для экипажа. Итак, вся подготовка к полету, в основном, закончена. Предстоит очень трудный и опасный полет, но мы сделали очень много для его успеха, и я верю в успех!

17 марта.

Рано утром ракету и корабль вывезли из МИКа и установили на стартовой площадке. Беляев, Леонов и Хрунов после завтрака переехали на 2-ю площадку и поселились в домике космонавтов. Они живут и занимаются по распорядку предстартового дня. Около 12 часов я заходил к ним в домик, ребята заканчивали заполнение бортжурналов и собирались ко второму завтраку.

В 16 часов на старте, в полусотне метров от ракеты, провели встречу экипажа «Восхода-2» со стартовой командой и представителями промышленности. Беляев выступил спокойно и хорошо, а Леонов очень волновался. Он сказал: «…Я волнуюсь не от того, что завтра мне предстоит трудный космический полет, а потому, что мне трудно подобрать слова благодарности всем вам, товарищи, всем тем, кто создал ракету, корабль, оборудование, кто подготовил нас к полету…» На митинге присутствовало 600–700 человек, в том числе Королев, Келдыш, Руденко, Тюлин, Керимов, Правецкий, Ишлинский, Пилюгин и десятки других виднейших представителей космической кооперации.

После митинга, когда мы собрались в кабинете у Королева, Тюлин стал звонить в Москву, чтобы от имени Госкомиссии доложить Смирнову, Устинову, Косыгину и Брежневу о нашей готовности запустить «Восход-2» завтра в 10:00 по московскому времени. Первые двое были на заседании Совета Министров, а помощники Косыгина и Брежнева сказали, что их уже нет на работе, и записали наше сообщение.

Кутасин сообщил, что министр дал согласие объявить о присвоении очередных воинских званий тем, кто завтра будет на орбите. Из Кустаная полковник Сибиряков доложил: «Все авиационные средства поиска заняли исходное положение и готовы к работе». Завтра на самолете Ан-10 отправим в Кустанай генералов Горегляда и Войтенко. Я поставил им задачу: оградить космонавтов от бурных встреч с местным населением в районе посадки, от назойливости корреспондентов и, главное, как можно быстрее доставить их на полигон.

18 марта.

12 часов ночи, я на командном пункте по руководству космическим полетом. Сейчас здесь тихо, «Восход-2» до 13-го витка не будет проходить над территорией СССР — связи с кораблем нет…

Бурный и незабываемый день мы пережили сегодня. Впервые в истории человек вышел из корабля в космическое пространство, и это сделал наш советский человек — Леонов Алексей Архипович. Мы наблюдали за его выходом по телевидению, он плавно «парил» в космосе, помахал нам сперва левой, а затем — правой рукой, несколько раз специально переворачивался, отходил и подходил к кораблю. Мы видели его на фоне Земли в 3–5 метрах от корабля. Сейчас самые опасные испытания уже позади. Правда, нас немного беспокоит вращение корабля со скоростью 20 градусов в секунду (это в несколько раз больше обычного) и высокое содержание кислорода (45 процентов) в кабине. Вращение корабля можно остановить, но, экономя расход воздуха (давление в баллонах уже только 100 атмосфер) и посоветовавшись с экипажем, мы решили сделать это перед посадкой. На седьмом витке полковник Беляев спал, а с подполковником Леоновым у нас состоялся сеанс радиосвязи. Леонов доложил: «Самочувствие отличное, корабль делает один оборот за 20–40 секунд, это нас не беспокоит, все параметры корабля в норме». Во время семи первых витков полета связь с «Восходом-2» по УКВ была отличной, а по КВ удовлетворительной.

…Рано начался для меня этот день — проснулся в 5 часов. В 7:30 провели на старте предпусковое заседание Госкомиссии. В 8:30 Королев, Тюлин, Руденко и я наблюдали процесс надевания скафандров. В 9:20 мы встретили экипаж у ракеты. Объятия, рукопожатия, поцелуи — и вот уже космонавты поднимаются в корабль. Беляев вел себя спокойно, а Леонов заметно волновался. До 10-минутной готовности Королев, Кириллов, Шабаров, Гагарин и я оставались у ракеты, а потом перешли в бункер. Старт прошел отлично, но первые 40 секунд полета казались особенно долгими (в случае аварии до 40-й секунды спасение экипажа почти невозможно). Да и все 526 секунд выведения корабля на орбиту были полны тревог, недаром некурящий Королев после отсчета 530-й секунды дрожащими руками взял папиросу и закурил.

Затем все переехали на КП. Здесь мы провели 3–4 часа в очень большом напряжении, ожидая сообщений от экипажа по всем этапам операции «Выход». Я верил в успех «Выхода», но такого триумфа не ожидал. Полет еще не закончен, все еще может случиться, но главная задача полета уже блестяще выполнена. Посадка корабля тоже трудное дело, хотя она уже десятки раз осуществлялась нами, и не может волновать нас так, как волновал каждый шаг Леонова, выходящего в открытый космос.

19 марта.

Сегодня у меня, как и у большинства присутствующих на полигоне, самый тревожный день в практике наших космических полетов. Я ушел с КП в домик космонавтов в три часа утра по местному времени, а в семь часов меня подняли тревожным звонком. Когда я пришел на КП, Королев был уже там, он рассказал мне о том, что за последний (13-й) виток резко упало давление (с 75 до 25 атмосфер) в баллонах наддува корабля. Дальнейшее падение давления могло привести к полной разгерметизации корабля и вынужденной посадке. После тщательного анализа полученных данных мы пришли к выводу, что оснований для большого беспокойства нет: у экипажа хватит воздуха и кислорода до 17 витка, на котором запланирована штатная посадка. Главный конструктор Воронин твердо заявил, что давление в корабле не может упасть ниже 500 миллиметров ртутного столба, а кислорода хватит еще на три часа. Когда на 14-м витке мы связались с экипажем, Беляев доложил, что падение давления в баллонах остановилось на 25 атмосферах, параметры кабины в норме, самочувствие членов экипажа хорошее. Мы подтвердили экипажу наше решение сажать корабль по автоматическому циклу на 17-м витке.

Первая команда автоматического цикла посадки прошла нормально, началось томительное ожидание данных о ходе спуска, но спуска не последовало: не сработала автоматическая ориентация, и ТДУ не включилась — корабль остался на орбите. Решили сажать корабль вручную на 18-м или 22-м витке (у нас это первая попытка вручную посадить корабль). Начался второй тур ожиданий посадки. На этот раз мы довольно быстро получили с парохода «Ильичевск» данные о прохождении команд, но потом в течение четверти часа было полное отсутствие какой-либо информации. Первые засечки о снижении корабля мы получили из Одессы, затем — из Саранска. «Восход-2» приземлился в 12:06 недалеко от деревни Щучино (25–30 километров на юго-запад от Березников, севернее Перми), но о приземлении корабля мы узнали только через четыре часа. Корабль пеленговался «Кругами», однако точность определения точки посадки составляла 50–70 километров; по УКВ самолеты корабль не пеленговали, так как основная группа наших самолетов была в 600–800 километрах от Перми.

Более четырех часов у нас не было достоверных данных о состоянии экипажа. Правда, Алма-Ата несколько раз по КВ приняла телеграфом»… ВН, ВН, ВН…» Это был сигнал от экипажа — «Все нормально». Приятно было знать о наличии пеленга и сигналов «ВН», но хотелось иметь более достоверную информацию о самочувствии космонавтов. Наконец мы получили доклад вертолетчиков: «Между деревнями Сороковая и Щучино в лесу видим красный парашют и двух космонавтов. Космонавты сидят, обедают. Корабль приземлился в густом лесу, далеко от населенных пунктов. Кругом глубокий снег».

Скоро уже десять часов вечера по московскому времени, а еще ни один человек не добрался до космонавтов. Два часа назад в пяти километрах от них сел вертолет, с которого к космонавтам пешком отправилась группа людей; две автомашины с солдатами полка ПВО также пробиваются к месту посадки «Восхода-2». Температура в районе посадки — минус 5 градусов. С вертолета сбросили ребятам летное обмундирование, в их распоряжении громадный парашют и рядом корабль. Они, конечно, не замерзнут, но вспоминать эту ночь будут долго.