Читать онлайн «Римские войны. Под знаком Марса». Страница 27

Борьба снова была перенесена в Сицилию. В течение нескольких лет ни одной из сторон не удавалось добиться решительного перевеса. Римляне одержали блистательную победу под стенами Панорма, захватив 120 неприятельских слонов. Карфагеняне ответили большой морской победой – первой и единственной за всю войну. В 249 г. до н. э. римлян постигла еще одна тяжелейшая неудача на море. Сто двадцать военных судов, сопровождавших грузовые корабли, попали в шторм и почти все погибли. Римляне опять остались без флота. Однако и у пунийцев не было сил для активных действий. Видимо, именно в это время карфагеняне, изнуренные долгой войной, и направили в Рим посольство с Регулом. Лишь назначение главнокомандующим карфагенскими силами Гамилькара заметно оживило их действия. Гамилькар, прозванный Барка (по-пунийски «Молния»), был незаурядным военачальником, расчетливым и смелым в опасностях. Он никогда никого не посвящал в свои замыслы, чтобы противник не узнал о них, а собственные воины не были напуганы размышлениями о предстоящих опасностях. Гамилькар подверг опустошительным набегам южное побережье Италии и занял своими отрядами несколько важных пунктов в Сицилии. В течение трех лет он давал римлянам сражения на суше, ведя изнурительную повседневную войну. Но решающей битвы не происходило. Обе стороны пускали в ход всю изворотливость, испытывали все виды обороны и нападения.

Наиболее проницательным римлянам стало ясно, что решить исход войны можно только решительной победой на море. Но в римской государственной казне после многолетней войны не было денег. Тогда несколько богатых патриотически настроенных граждан решились на поступок, на который никогда не решились бы карфагенские богачи: по собственному почину они внесли свои средства на постройку нового флота. Государство обязывалось возместить эти расходы только после победы. В 241 г. до н. э. 200 боевых кораблей с экипажем в 60 тысяч человек вышли в море под командой консула Лутация Катула. Гамилькар оказался отрезанным от Карфагена. Посланная ему на помощь пунийская эскадра была разгромлена у Эгатских островов. Эта победа решила исход войны.

Устройство пентеры

Римляне победили, несмотря на все ошибки и неудачи, которых было немало в этой долгой войне. Они многому научили римлян: сражаться на море, осаждать приморские крепости, планировать и осуществлять военные операции на дальних расстояниях. Мир был заключен на достаточно мягких условиях, потому что силы римлян тоже были почти исчерпаны. Карфаген обязался очистить Сицилию. Она стала первой римской провинцией, т. е. покоренной внеиталийской страной. Пунийцы выплатили Риму огромную сумму денег, но получили возможность вывезти с острова свою армию, выкупив каждого солдата.

Лутаций Катул

Несмотря на поражение Карфаген сохранил свое положение великой державы. За ним остались все его прежние владения, кроме Сицилии (правда, вскоре римляне, вопреки условиям договора, заняли острова Корсику и Сардинию). Выплата дани отнюдь не подорвала экономического могущества Карфагена. Новое столкновение в борьбе за господство над Средиземноморьем было неизбежно.

Понесенное поражение породило в душах многих пунийцев желание отомстить Риму. Мысль о реванше в особенности не давала покоя Гамилькару Барке. Он ведь не уступил римлянам ни в одном крупном сражении и покинул Сицилию только по приказу бездарного карфагенского правительства. Вернувшись на родину, он еще раз подтвердил славу отличного полководца при подавлении мощного восстания наемников и рабов, которое поставило карфагенское государство на край гибели. Гамилькар считал, что будущая война с Римом действительно станет схваткой не на жизнь, а на смерть, и требует поэтому самой тщательной заблаговременной подготовки. Готовиться к новому этапу борьбы он начал с покорения Испании. Ее богатства должны были возместить Карфагену потерю Сицилии, а ее территория стать плацдармом для нападения на Рим.

С небольшим войском Гамилькар Барка отплыл в Испанию. На юго-восточных берегах Пиренейского полуострова уже давно располагались несколько финикийских городов. Но их окружала враждебная страна, населенная свободолюбивыми полудикими племенами иберов (по их имени Испанию в древности называли также Иберией). Несмотря на упорное сопротивление туземцев, Гамилькар в течение девяти лет завоевал половину Испании до реки Ибер (современная Эбро). Воюя с одними племенами, пунийцы привлекали другие в качестве наемников. В испанцах карфагеняне нашли отличных солдат, храбрых и выносливых. Постепенно накапливая силы, Гамилькар был уже близок к осуществлению своей мечты – началу похода на Рим. Его успехи встревожили римлян. Однако римскому посольству он ответил, что воюет лишь для того, чтобы достать денег для расплаты с Римом. Не доведя свои замыслы до конца, Гамилькар погиб зимой 229 г. до н. э. в одном из сражений с иберами.

Дело Барки продолжил его зять и помощник Гасдрубал. Он действовал чаще умом, чем силой, привлекал на свою сторону новые племена и довел численность своей армии до 50 тысяч пехоты и 6 тысяч конницы. Гасдрубал основал на восточном берегу Испании город Новый Карфаген, ставший главным опорным пунктом пунийцев в Испании. Римляне были обеспокоены продолжающимся усилением карфагенян. Но в это время им грозила большая война с галлами на севере Италии. Поэтому римские власти потребовали от Гасдрубала только обещания не переходить через реку Ибер, и стороны заключили соответствующий договор.

Однако спустя несколько лет Гасдрубал погиб от руки одного раба-туземца, желавшего отомстить за казнь своего господина. Вопрос о преемнике Гасдрубала быстро и без всяких сомнений решили сами воины – они провозгласили главнокомандующим 25-летнего Ганнибала, одного из трех сыновей Барки[16]. Карфагенский сенат утвердил этот выбор.

Сыновья Гамилькара Барки были достойны своего отца. Они унаследовали и его полководческий талант, и жгучую ненависть к Риму. По выражению одного историка, Гамилькар «воспитывал их, как львят, натравливая на римлян». Но Ганнибал во всех отношениях выделялся среди братьев и даже внешне походил на отца. Всю жизнь ревностно хранил он верность той клятве, которую принес еще девятилетним мальчиком. Когда Гамилькар перед отплытием из Карфагена в Испанию приносил жертвы богам, Ганнибал попросил отца, чтобы тот взял его с собой. Гамилькар согласился, но прежде подвел сына к алтарю и, удалив всех людей, приказал ему коснуться жертвенника и поклясться, что он всегда будет непримиримым врагом римского народа.

Ганнибал и его братья провели детство в военном лагере, среди походов, далеко от родины. Все они были прирожденными воинами. Ганнибал впоследствии признавался, что не помнит обычаев Карфагена. Яркую, но вместе с тем очень пристрастную характеристику дает Ганнибалу Тит Ливий:

Ганнибал

«Никогда еще душа одного и того же человека не была так равномерно приспособлена к двум столь разнородным обязанностям – повелению и повиновению. И поэтому трудно было различать, кто им больше дорожил – полководец или войско. Никого Гасдрубал не назначал охотнее начальником отряда, которому поручалось дело, требующее отваги и стойкости; но и воины ни под чьим начальством не были более уверены в себе и более храбры. Насколько он был смел, бросаясь в опасность, настолько же бывал осмотрителен в самой опасности. Не было такого труда, от которого бы он уставал телом или падал духом. И зной, и мороз он переносил с равным терпением; ел и пил ровно столько, сколько требовала природа, а не ради удовольствия. Выбирал время для бодрствования и сна, не обращая внимания на день и ночь. Покою уделял лишь те часы, которые у него оставались свободными от трудов. При этом он не пользовался мягкой постелью и не требовал тишины, чтобы легче заснуть; часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спит на голой землесреди караульных или часовых. Одеждой он ничуть не отличался от ровесников – только по вооружению и по коню его можно было узнать. Как в коннице, так и в пехоте он превосходил всех прочих; первым устремлялся в бой, последним оставлял поле сражения. Но в одинаковой мере с этими высокими достоинствами обладал он и ужасными пороками. Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже прославленное пунийское коварство. Он не знал ни правды, ни добродетели, не боялся богов, не соблюдал клятвы, не уважал святынь».

О жестокости Ганнибала ходили ужасные слухи. Рассказывали, что он заваливал рвы телами пленных, чтобы по этому живому мосту могли пройти его воины; закапывал людей в землю по пояс и вокруг разводил огонь. Говорили даже, что он и его сподвижники ели человеческое мясо. Известно, однако, что Ганнибал был широко образованным человеком, несмотря на то, что провел детство и юность в лагере. Он владел несколькими языками, в том числе греческим и латинским. Что касается его вероломства, то действия Ганнибала всегда отличались неожиданностью. Он постоянно стремился ввести противника в заблуждение, был неистощим на всевозможные военные хитрости, которых и придумать не могли римские военачальники, привыкшие больше полагаться на открытый честный бой. Надо сказать и о том, что Ганнибалу приписывалось также исключительное корыстолюбие. Этот порок подчеркивали в нем даже его соотечественники. Но все – и друзья, и враги – признавали его выдающийся талант полководца, его неукротимую энергию, железную волю и упорство в достижении поставленной цели. Эти качества отмечает в Ганнибале Полибий: «Разве можно не удивляться полководческому дарованию Ганнибала, его храбрости и умению жить лагерной жизнью, если внимательно остановишься на всех больших и малых битвах, на трудностях, выпадавших на его долю, если, наконец, примешь во внимание всю огромность его предприятия?»