Читать онлайн «История малой россии - 1». Страница 31

Получив известие о смерти Короля, Хмельницкий еще более озлобился на Поляков. Король Польский Владислав IV, по словам нашей летописи, имевший всегда патриотические мысли о народе Русском, намерен был окончить борьбу козаков с Поляками утвердить древние права народные, объявить Малороссиян народом вольным, каким всегда были они, присоединившимся как равный к равным, отнюдь не завоеванным. Таковы были намерения Владислава. Но Примас Иеремий Вишневецкий и другие Мигнаты не хотели слышать о мире. Бурно волновался Сейм, послов Хмельницкого выгнали. Опечаленный таким поступком-так сказано было Гетману-Король, не видя способов наказать бунтующих Панов, впал в задумчивость, в печаль, и скончался. Еще хуже было подозрение Хмельницкого на Примаса, который, будто бы злобясь на Короля за письмо к Барабашу, чрез духовника Урабана отравил его. Но как бы то ни было, Хмельницкий горько заплакал, велел по всем церквам во всей Малороссии править о душе Королевской сорокоусты и панихиды, и вписать его в церковные поминальные субботники, приписав к имени Владислава: «пострадавшего правды ради за народ благочестивый».

Между тем возобновил войну.

В это время козаки перехватили за Киевом Стародубца Григория Климова, отправленного от Севского Воеводы Леонтьева к Адаму Киселю. Гетман велел отобрать от него бумаги и уведомил Воеводу, что посланец его, хотя и не к нему Гетману отправленный, принят и препровожден обратно с честью; письмо к Киселю будет отослано, а Климову вручена на имя Царя, Светила Русского, грамота, которая была бы верно доставлена.» Хмельницкий извещал Государя об одержанных победах над врагами веры и свободы, о взятых в плен Польскик военачальниках, о желании видеть над своею землею Самодержца, подобного ему, Христианского, православного; совитовал немедленно обратить оружие на Поляков, и удостоверял в готовности своей, и войска козацкаго, оказать России возможные услуги. На словах, поручил гонцу донесть Воеводам Севским, чтоб Государь снабдил Запорожское войско денежным жалованьем, возпользовался бы удобностью отобрать от Поляков Смоленск, и надеялся б на помощь Козаков и Хана, который обязался три года воевать за Малороссию против Польши и Литвы. Гетман подозревал Царя на этот счет еще в Мае, но успокоил его Путивльский Воевода Плещеев, объявив, что находящиеся на границе Русские войска собраны против Крымцев, а не Козаков не смотря на то, Гетман продолжал не доверять, и укорял Плещеева в тайных сношениях с Поляками.

29 Августа войска наши выступили от Пилявцев в Галицию. На походе, Гетман отрядил в обе стороны над дорогою по нескольку партий, приказав им отащать города и села от Жидов и Поляков, возстановлять прежнее Русское правление, возвращать права, свободу и обычаи; в тех же занятиях и сам проводил время на походе. Поляки и Жиды, которые, неповелевая народом, занимались торговлею и промыслами, были ремесленниками-остались на местах без всякого притеснения. Броды, город обширный и торговый, наполненный почти одними Жидами, оставлен был свободным, признан Малороссиянами полезным для них самих, по оборотам и заработкам, в нем производимым окрестными жителями. И только взята была с Жидов весьма умеренная контрибуция сукнами, холстом и кожею, для пошития мундиров обуви на войско регистровое, да незначительны: провиант для продовольствия.

На походе, к Гетману прибыли Бояре Молдавские: Ваница, Каруза, и двое других. Они подали от Господаря Липулы письмо, в котором была жалоба что Господарь Валахский, соединясь с Ракочием, Князем Венгерским, без объявления войны, без всяких претензий напал на Молдавию, разорил страну, и самого Липулу согнал с правления. С согласия Султанского, просил он помощи у Хмельницкого, по близости от Молдавии на сей раз победоносных войск Козацких, им Хмельницким командуемых с такою громкою славою, каковая во все стороны распространилась, а особливо Турков восхищает, яко гнушающихся всегда вероломством и нестоянством народа и Правительства Польского; но сами Турки помогать ни кому теперь не в состоянии, по причине ненадежного положения их с соседними державами, а паче с Венатами и Египетскими Беями.»

Хмельницкий принял благосклонно посланников и отвечал Господарю письменно, а Боярам на словах, чтоб доставили ему письменное заверение от Порты о испрашиваемом от страны, находящейся под Султанским покровительством; а без того никакие правила политики, никакие законы народного права не позволяют ему входить в чужую землю с вооруженною силою. Когда же получит он заверение письменное, тогда готов защищать правого против врагов, столь безсовестных и вероломных, а до того времени предлагает Господарю приехать с штатом своим в Могилев на Днестре, и жить там как гостю, под охранением тамошнего гарнизона.

Достигнув города Львова, недавно оставленного Польскими Военачальниками, Гетман осадил его со всех сторон. Престарелый Христофор Арциссевский, искусный в военном ремесле, служивший прежде в артиллерии, был начальником гарнизона. Но город был укреплен посредственно, войска в нем было мало; запасов съестных не было. Нельзя было устоять осажденным. А Гетман имел уже у себя достаточное число инженеров и артиллеристов: многие пленные иностранцы вступили к нему в службу; они открыли траншеи против замка и города. Пальба оттуда была слаба; несколько сот бомб и ядер, туда брошенных, причинили многие разорения: жидовская синагога вспыхнула; от нее загорелись купеческие лавки; граждане выслали депутатов с просьбою к Гетману о пощаде города. Они объявили, что никогда не хотели запирать ворот, что одни войска оказывали сопротивление, что эти войска не в городе, а в замке, и что граждане не только с ними не согласны, но терпят от них великое угнетение и безпрестанные своевольства. Согласись насчет контрибуции, которую должно было потребовать в пользу войска, Гетман взял у них, сорок девять заложников, и заняв город, приступил к замку. Арциссевский упорно защищался; козаки встащили на костел несколько пушек, и начали ядрами громить внутренность замка. Бомбы летали туда из траншей. Наконец Арциссевский выставил белое знамя; выслал депутатов, и просил пощады, отдавая замок и все запасы на волю победителя. Капитуляция была подписана, и гарнизон отпущен в Польшу обезоруженный, и на договоре, не служить никому из них, ни рядовым, ни чиновникам, противу Козаков. В противном случае, кто будет взят в плен с оружием в руках, казнь безчестная, то есть виселица, тому будет наградою. Город по условию выдал Гетману и Хану сто тысяч битых талеров, сукон семьдесят пять поставов, много съестных припасов и других мелочей для войска.

Оставив город под управлением граждан, Гетман дал им гарнизон, а из урядников своих- Коменданта, и продолжал путь к Замостью. Везде на пути с Жидами и Униатами была одинаковая расправа, называемая очищением селений Русских. Приближась к городу, козаки были встречены у предместья сильною ружейною пальбою из садовых и огородных рвов, где засела Польская пехота. Но отряды, посланные Хмельницким, скоро выгнали Поляков из засады часть их перебили, часть взяли в плен; другие ушли в замок. Лишь только началась осада, городские ворота отворились, и в них показались толпы обывателей. Хмельницкий послал проведать, кто эти люди, и для чего они вышли? Донесено было, что эти люди суть граждане, и просят позволения явиться к Гетману с просьбами и с мирными предложениями. Он их принял: то были Жиды и Поляки, купцы, ремесленники и промышленники. Став на колени перед Гетманом, умоляя, чтоб принял их под свое покровительство, они объявили, что замок и гарнизон не имеет с ними не только согласия, но и сообщения, а зависит от особенного Коменданта, который, как и все войско его, угнетает их своевольством и требованиями.

Комендантом замка был Элбингский Кастеллан Лудовик Вейгер. В замке заперлось многочисленное дворянство: взять его было приятно Хмельницкому. Обещав гражданам не делать им ни какого зла, если сами не подадут к тому повода, занял город, и начал распоряжения к штурму замка. Из обывательских домов, были взяты все лесницы, все так называемые драбины возовые. Три недели готовился Гетман к осаде, требовал скупу 200,000 червонных. Но ЗамостскЙ за. мок освободился 20,000 злотых, которые, по словам Польских историков, тогда же возвратились и вознаградились дворянству десятерицею; ибо оно тут же начало покупать у козаков за безценок разные драгоценности. Едва ли впрочемь это заключение Польских историков справедливо; не утешают ли они себя в небольшой неудаче? Не опасно ли было Польскому дворянству торговаться с козаками, да и Гетману ли дело позволить такую торговлю? Совершенно иначе разсказывают Малороссийские летописи это произшествие. На разсвете, наша пехота всползла на валы, и спустилась в замок. Там никого не было; часовые по батареям изредка перекликались ночными обыкновенными сигналами; они оробели, увидя приближение козаков, стали на колени, и от имени «Святейшей Панны Марии «просили пощады. Во славу столь великого имени, пощада была им дарована, и они разсказали войску, что Польский гарнизон ночью, скрытными воротами, вышел из замка, оставив больных и раненных да несколько часовых. Замок был занят: военных запасов в нем было найдено довольно; но ни хлеба, ни других вещей не нашли. Оставя гарнизон в замке, а в городе прежнее Начальство, и взыскав с граждан легкую контрибуцию, Гетман продолжал путь.