Читать онлайн «Скифы. «Непобедимые и легендарные»». Страница 36

А между тем о событиях, происходящих в эти годы в Тавриде, исходя из состояния дошедших до нас литературных источников, известно очень немного. Это разделы «Географии» Страбона, где он описывает земли Северного Причерноморья и вскользь упоминает о происходивших там событиях. Но ключевой оказалась находка в 1878 г., когда на территории Херсонеса был найден расколотый на две части мраморный постамент статуи II в. до н. э., а на нем был высечен почетный декрет в честь понтийского полководца Диофанта. Вот этот самый Диофант, сын Асклепиодора, полководец понтийского царя Митридата VI Евпатора и его доверенное лицо, и стал главным действующим персонажем вооруженного противостояния в Тавриде. В 111–109 гг. до н. э. он дважды отправлялся с армией в Тавриду и вел успешные боевые действия против скифов и их союзников. Таким образом, мы видим, что полководец Митридата был вынужден провести две военные кампании, чтобы добиться решительного перелома в свою пользу, а это свидетельствует, прежде всего, о том, что сопротивление скифов было крайне ожесточенным. Что же касается самого Диофанта, прекрасного стратега и отличного дипломата, то по его поводу есть довольно интересное соображение. Дело в том, что в «Почетном декрете» в его честь есть интересная фраза, из которой можно сделать вывод о том, что Диофант был воспитанником боспорского царя Перисада. Вот она: «…когда же скифы с Савмаком во главе подняли восстание и убили воспитавшего его боспорского царя Перисада, апротив Диофанта составили заговор». Большинство современных исследователей считают, что именно понтийский стратег и был тем самым воспитанником. И тогда его назначение вести войну против скифов выглядит вполне обоснованным — личные связи с правящей верхушкой Боспора, прекрасное знание театра военных действий и понимание вражеской стратегии и тактики. Кандидат идеальный, лучше и не пожелаешь!

И буквально несколько слов о том, что представляли вооруженные силы Понтийского царства. Армия Митридата была классической армией эллинистического типа, где мирно уживались македонские традиции Александра Великого и местные восточные элементы. Основной ударной силой армии Митридата была фаланга, обученная и вооруженная по македонскому образцу. В вооружении воина сариссофора (фалангита) особых изменений не произошло: длинная пика — сарисса (от 3 до 5 м в длину), короткий меч ксифос, служивший исключительно как колющее оружие или изогнутый греческий копис, предназначенный для рубящих ударов. Из защитного вооружения воин носил шлем халкидского или фригийского типа, льняной панцирь, небольшой македонский щит. А вот мобильные и легковооруженные войска — лучники, пращники, метатели дротиков — формировались из местных элементов, часто из представителей горных племен. Они были очень сильны и в кавалерии, которая традиционно делилась на тяжелую и легкую, как во времена древних персидских царей. Вооруженные луками, дротиками и короткими копьями, легковооруженные всадники выполняли функции разведчиков, совершали рейды по вражеским тылам, а также занимались охраной коммуникаций. Тяжелая панцирная кавалерия, где воины и кони были защищены пластинчатыми доспехами, служила для того, чтобы проломить вражеский строй на направлении главного удара и развить успех. В кавалерии Митридата служило очень много выходцев из соседней Каппадокии, которые считались лучшими наездниками в Малой Азии, недаром Каппадокия переводится как «Страна прекрасных лошадей». И конечно же в состав царской армии входили подразделения боевых колесниц с косами, которые к этому времени уже считались анахронизмом, но что удивительно, Митридат так умело использовал этот устаревший род войск, что причинял противнику страшные потери. Осадной техникой, а также наведением переправ и строительством мостов ведали царские инженеры, используя все достижения эллинистической военной школы. Сам владыка Понта прекрасно понимал, что для того, чтобы армия была боеспособной, нужны хорошие военные специалисты, и нанимал таких по всему эллинскому миру, а когда представилась возможность, то пополнил их ряды и римскими перебежчиками. И не случайно со временем армия понтийского царя стала самой грозной военной силой в Анатолии и в течение очень длительного времени выдерживала противостояние с римской военной машиной — лучшей военной организацией своего времени.

А какие цели преследовал Митридат, когда посылал войско на север? Явно, что он хотел не только оказать помощь Херсонесу, но имел в этом свой личный интерес. Отчасти ответ на это мы находим у Страбона, который отметил, что «город этот (Херсонес) прежде был самостоятельным, но, подвергаясь разорению варварами, был вынужден выбрать себе покровителя в лице Митридата Евпатора; последний хотел стать во главе варваров, обитавших за перешейком вплоть до Борисфена и Адрия». Таким образом, мы видим, что царь хотел ни много ни мало как подчинения всей Тавриды, а соответственно и Скифии, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но скифские правители не могли пойти на то, чтобы признать себя данниками царя Понта, а потому вступили с ним в ожесточенную войну. И первый удар они нанесли по Херсонесу, рассчитывая захватить его до того, как прибудет помощь от Митридата. Скорее всего Скилур умер именно в момент начала боевых действий, а потому наступление на город возглавил его старший сын Палак, который и стал царем.

«Итак, Митридат… с радостью послал войско против Херсонеса и одновременно начал войну со скифами, не только со Скилуром, но также и с сыновьями последнего — Палаком и прочими (их, по словам Посидония, было 50, а по Аполлониду — 80)». Судя по всему, старый скифский царь был человеком любвеобильным и, наплодив такое количество сыновей, создал очень благодатную почву для дворцовых переворотов и государственных измен. А вот радость Митридата тоже вполне понятна, если исходить из той политической ситуации, которая сложилась на тот момент в Черноморском и Кавказском регионах. А ситуация была такова, что именно в этот момент царь Понта завершил завоевание Колхиды и его войска дислоцировались в Диоскуриаде (Сухум) — греческой колонии на Черноморском побережье Кавказа. Вот здесь на первый план и выходит личность Диофанта, который, видя интерес своего повелителя к Северному Причерноморью, начинает его всячески подогревать, что и засвидетельствовано «Почетным декретом»: «Диофант, сын Асклепиодора, синопеец, будучи нашим другом и благодетелем, а со стороны царя Митридата Евпатора пользуясь доверием и почетом не менее всякого другого, постоянно является виновником блага для каждого из нас, склоняя царя к прекраснейшим и славнейшим деяниям». А деяния эти были действительно великие и достопамятные.

Войска Диофанта спешно грузились на корабли. Полководец Митридата брал с собой только элитные подразделения — фалангу, отряды каппадокийских всадников, а также большое число мобильных и легковооруженных войск, чтобы на равных противостоять знаменитой легкой кавалерии скифов. Времени было в обрез, скифы свирепствовали в землях Херсонеса, штурмуя крепости и городки, и с каждым днем прорывались все ближе и ближе к самому городу. Все могло решиться очень быстро, но Диофант надеялся, что до его прибытия город устоит — а там он знает, как ему распорядиться наличными силами. Будучи воспитанником боспорского царя Перисада V, понтийский военачальник прекрасно знал, с чем и кем ему придется столкнуться на просторах Тавриды, имел четкое представление о будущем театре военных действий, а также о тех силах, на которые он сможет там рассчитывать. Когда корабли вышли в море и Диоскуриада осталась далеко позади, Диофант, стоя на покачивающейся палубе, продолжал просчитывать и прокручивать в уме все возможные варианты развития событий. Времени впереди было достаточно, и он надеялся продумать до мельчайших подробностей все детали предстоящей операции. И когда впереди появились берега Тавриды, полководец уже знал, как он будет претворять свой план в жизнь.

Понтийский флот, пройдя вдоль южного берега Таврики, развернулся и двинулся на север, оставляя с правой стороны Херсонес. В том, что его заметили скифы, Диофант не сомневался, а также он знал и то, что если высадится в Херсонесе, то окажется там заблокированным вместе с городским гарнизоном. И чтобы снять осаду, ему придется атаковать противника в лоб, а ему очень хотелось выманить скифов на себя и там уже дать правильное сражение. Решив двигаться вдоль побережья и перенести боевые действия в район Керкентиды, Диофант достигал сразу нескольких выгод — во-первых, в случае захвата города он получал прекрасную базу для развития наступления в глубь скифских владений, в частности создавал прямую угрозу Неаполю. Во-вторых, скифам пришлось бы снять осаду Херсонеса и перекрывать пути движения понтийской армии к их столице или же постараться запереть ее в самой Керкентиде. Ну а в-третьих, понтиец мог оставить в городе достаточно сильный гарнизон, который бы как дамоклов меч нависал над землями скифов, а с остальным войском на кораблях вернуться в Херсонес и выждать, как поведет себя противник. И был еще один вариант развития событий — царь Палак, оставив под Херсонесом небольшой отряд, мог с основными силами двигаться параллельно флоту Митридата и помешать высадке на берег. И вот тогда решающее сражение, к которому стремился Диофант, произошло бы гораздо раньше. Уроженец Синопы был уверен в своих силах и ждал встречи с врагом на поле боя — ему была нужна решительная победа в бою, после которой его армия должна была выйти на оперативный простор.