Читать онлайн «История Персидской империи». Страница 10

Так кависы, местные царьки, входят в историю, передаваемую из поколения в поколение. Из восьми членов династии, вошедших в список, мы узнаем больше лишь об основателе Кави Кавате (Кей-Кобад), о его сыне Кави Усане (Кей-Каус), владельце жеребцов и верблюдов, державшем под своим контролем мореходство, и о Кави Хаосраве (Кей-Хосров), который прибыл с соленого моря Чечасты (озеро Урумия), подчинил себе арийские земли и стал великим героем.

Мидийцев и персов впервые обнаружили в письменных анналах, когда в 836 г. до н. э. ассирийский царь Салманесер III получил дань от царей Парсуа, что к западу от озера Урумия, и достиг страны Мадай, которая лежала к юго-востоку от его вод. С того момента упоминания об этих двух народах встречаются часто. К 820 г. до н. э. Шамшиадад V нашел их в краях, которые теперь называются Парсуаш, далеко к югу за современным Кирманшахом. В 737 г. до н. э. Тиглатпаласар III вторгся в Парсуа и получил дань с вождей мидийцев, с территории, расположенной на восток до горы Бикни, «лазурной горы», как он назвал величественный Демавенд (потухший вулкан на хребте Эльбрус, высота 5604 м. — Пер.) из-за синевы ее заснеженной вершины.

Эти две группы иранцев были еще в движении. В каждой горной долине жило племя, которым с высокой зубчатой башни правил «царь», время от времени плативший дань Ассирии — когда набег ассирийцев вынуждал его к этому. Части страны мидийцев составляли провинцию, хотя ее границы были непостоянными и всегда неэффективно организованными. Подвергаясь набегам, другие мидийцы и все персы сохраняли свою полную независимость.

На протяжении всей своей древней истории иранцы были главным образом пастухами, хотя и землепашеством они не пренебрегали. Почти в современных им произведениях зороастризма народ поделен на четыре части: семейную (demana), родовую (vis), районную (shoithra) и земельную (dahyu). В соответствии с положением в обществе есть трехчастное деление: khvaetu, verezena и airyaman. Только последние представляли правящий класс, который подразделялся на жрецов (athravan), знатных людей, управляющих колесницами (rathaeshtar), скотоводов (vastrya fshuyant) и ремесленников (huiti). Очевидно, низшие классы признавались особой расой, так как название их касты было «цветные» (pishtra).

Один из местных мидийских царьков по имени Дайаукку был взят в плен и отправлен в Сирию в 715 г. до н. э. Он из тех Дейоков, которого предание сделало основателем Мидийской империи! Согласно преданию, следующим правителем был Киаксар I; он тот самый представитель династии Уаксатар, который в 714 г. до н. э. заплатил Саргону дань; во времена Синахериба в 702 г. до н. э. он сам напал на ассирийскую провинцию Хархар. Военные отряды из Парсуаша и Анзана противостояли Синахерибу в Халулине в 681 г. до н. э. Очевидно, их вождем был тот самый Ахемен (Хакхаманиш), которого более поздние монархи провозгласили своим предком, давшим свое имя всей династии Ахеменидов. Его сын Теиспес (Чишпиш) был «великим царем, царем города Аншана» — так теперь называли древний Анзан, по-прежнему расположенный к северо-западу от города Сузы на реке Керхе, но теперь уже завоеванный эламитами. Очевидно, персы были еще в пути на юг.

У Теиспеса родились два сына — Ариарамн (Арийарамна) и Кир (Кураш) I. Золотая табличка первого сына показывает, что по-персидски уже писали клинописью; если она пришла сюда из Ассирии или Элама, то в тексте не было прямого подражания. Впервые при использовании клинописи каждое слово отделялось от другого косой черточкой. Идеограммы, обозначающие царя, землю, бога и главного бога Ахурамазду, были начертаны способом (но отличались по форме), характерным для письма соседей. Оставшиеся значки образовали грубый алфавит. Три символа для a, i и u не охватывали всего богатства иранских гласных. Были представлены двадцать два слога, в которых гласной а предшествовал согласный звук; в четырех символах гласная i следовала за согласным, в семи значках — это была гласная u. Когда случалось, что эти гласные не произносились, символ обозначал просто согласный звук.

Простая религия иранцев, доставшаяся им от арийцев, пока еще оставалась простым поклонением дэвам или истинным богам. Во главе их пантеона стояло небо, имя которого — Диаус — было родственным греческому Зевсу; чаще он был «богом» — Ахура или «мудрецом» — Мазда. Со временем эти проявления высшей силы объединились в Ахурамазду — «мудрого бога». «И говорит царь Ариарамн: «Эту страну под названием Парса, которой я правлю и в которой есть добрые кони и люди, даровал мне великий бог Ахурамазда. По милости Ахурамазды я царь этой страны. Да поможет мне Ахурамазда!» Так предписывалось говорить царям, вступающим на престол.

Вторым после необъятного неба был Митра, которому поклонялись уже давно иранцы в стране Митанни и другие арийцы в Индии. Подобно всем иранским «язатас» (божества — помощники Ахурамазды. — Пер.), это был бог воздуха. В одном из своих многочисленных проявлений он был самим солнцем, в современной пословице — «другом бедняка», столь долгожданным после холодных зимних ночей и столь ужасным летом, когда выгорала вся растительность. Другие источники связывают его с ночным небом. Опять-таки он был первым из богов, Зарей, которая занималась над горой Харой, горами Альборц перед появлением на быстрых конях неумирающего солнца. Поэтому он первый взбирался на прекрасные золотые вершины, с которых смотрел вниз на все могучие арийские государства, обязанные ему своей мирной и благополучной жизнью.

Этими арийскими странами правил Митра как владыка широких пастбищ. Именно он защищал опоры дома и делал прочными дверные косяки. Дому, которым он был доволен, он дарил стада скота и детей мужского пола, прекрасных женщин и колесницы. Для своего народа он был богом справедливости, и, когда его имя использовали в качестве простого имени существительного, оно было синонимом слова «договор», исполнение которого он должен был защищать. Его нельзя было обмануть, потому что его тысяча ушей и глаз неустанно следили за нарушителем договора. Бедняк, лишенный прав, молился ему, воздевая руки к небу. Был ли его вопль криком или шепотом, но он облетал всю землю и поднимался к небесам, где достигал ушей Митры, который быстро посылал возмездие обидчику, например проказу. Для поклонения ему не нужен был жрец; хозяин дома обращался к Митре, предлагая напиток haoma (галлюциногенный напиток из растения эфедра. — Пер.), «предотвращающий смерть». Частью обрядов, посвященных Митре, было ночное жертвоприношение быка, так как Митра мог быть для своих творений как злым, так и добрым.

Подобные жертвоприношения животных продолжались во время правления Ахеменидов. В канун Нового года в его честь приносили в жертву несейских коней, которые олицетворяли священных белых коней его солнечной колесницы. Раз в год, во время праздника Митры, правитель Ахеменидской династии должен был напиться пьянящим напитком haoma и станцевать «персидский танец» — пережиток военного танца первобытных времен.

Но именно как бога войны Митру наиболее энергично и ярко призывали все еще дикие арийцы. Силой они захватили нагорье, и с помощью силы им приходилось защищать его от аборигенов. Гимн, посвященный Митре, рисует мирных пастухов под огнем множества стрел с орлиным оперением, выпущенных из тугих луков, острых дротиков на длинных древках, и камней, пущенных из пращей, и под ударами кинжалов и палиц средиземноморского типа. Еще более опасными были заклинания, насланные на них последователями магов. Мы видим пронзенные тела, сломанные кости, разоренные деревни и скот, медленно бредущий рядом с колесницей победителя в плен, в узкие ущелья, населенные врагами Митры. Гимн продолжается, и владыки страны призывают Митру, когда они готовы пойти войной на кровожадного врага, собравшись на бой на границе между двумя противоборствующими странами. Всадники верхом на лошадях молятся Митре, а возницы просят силы для своих упряжек, так как, подобно всем знатным арийцам, они по-прежнему сражаются на своих колесницах. В своей резиденции на вершине сияющей Харайти, горы с множеством ущелий, Митра слышит их вопль о помощи. Когда злодей приближается, он идет быстрыми шагами и запрягает четырех великолепных коней в свою золотую солнечную колесницу. Эти кони все одинаковой белой масти, подкованные золотыми и серебряными подковами; они бессмертны, потому что пьют амброзию. Против оружия демонопоклонников Митра прикрепил по обеим сторонам своей колесницы тысячу добротных луков, тысячу стрел с золотыми наконечниками, оперение которых из перьев стервятников и осквернит, и пронзит врагов, тысячу острых копий, тысячу обоюдоострых стальных боевых топоров, тысячу обоюдоострых мечей, тысячу железных булав для метания и огромную палицу, отлитую из желтого металла, с сотней шишек и сотней лезвий. По собственному желанию все эти орудия убийства летят вниз, на головы демонов и их приспешников. Стоя во весь рост в колеснице, размахивая кнутом и палицей, Митра, защищенный серебряным шлемом и золотой кирасой, бросается сверху вниз на врага и своей силой, превосходящей силу соперников, отражает удары и проклятия лжецов, направленные на его величество. Он не один. Справа от него находится Сраоша («послушание» феодальным сборам), прекрасный, могучий, вооруженный еще одной мощной палицей. Слева от него — высокий, сильный Рашну, «вернейший из верных», бог суровых испытаний. Вокруг него — воды, растения и фраваши — души умерших предков. Перед ним бежит бог победы Веретрагхна в образе острозубого вепря с железными ногами; в сопровождении богини храбрости он мчится за спасающимися бегством врагами с мокрой мордой до тех пор, пока не схватит за хребет — стержень жизни и источник жизненных сил, пока не разорвет на куски и не смешает с землей плоть, кости, волосы, мозги и кровь тех, кто лгал Митре.