Читать онлайн «Двенадцать лет борьбы против фашизма и войны». Страница 3

Когда в 1931 году иностранные кредиторы потребовали уплаты долгов по займам, это вызвало крах ряда крупнейших промышленных компаний и банков, что, в свою очередь, привело к крайнему обострению кризиса. В борьбе за увеличение экспорта Германия, как побежденная страна, экономика которой была опутана долгами по иностранным займам, с самого начала оказалась в невыгодном положении по сравнению с другими империалистическими государствами, преграждавшими путем высоких пошлин и импортных ограничений проникновение иностранных товаров на свои рынки. Только Советский Союз занял совершенно иную позицию по отношению к Германии. Именно в годы кризиса Германия почти вдвое увеличила свой экспорт в Советский Союз. Так называемые русские заказы обеспечили в эти тяжелые годы хлеб и работу сотням тысяч германских рабочих, которым угрожала безработица.

Зависимость от западных империалистов привела к тому, что кризис в Германии принял особенно острый и глубокий характер. За всю историю промышленного развития страны не наблюдалось еще такого падения производства во время кризиса, как в 1929-1932 годах. Общий индекс промышленного производства за 1929 год, то есть год максимального подъема, составлял 103,1. В 1932 году он снизился до 61,2. Производство, следовательно, сократилось на 40,6%. Но в промышленности, производящей средства производства, оно сократилось гораздо больше. Роковое значение этого обстоятельства станет особенно ясным, если вспомнить, какое место занимают в Германии горнодобывающая и химическая промышленность, а также машиностроение. В промышленности, производящей средства производства, индекс упал с 103 в 1929 году до 48,4 в 1932 году. Производство здесь, следовательно, сократилось на 53%. В промышленности, производящей предметы потребления, за тот же период индекс упал со 106,2 до 79,4, что соответствует сокращению производства на 25,3%. Однако всю глубину экономического упадка в Германии в период крупнейшего кризиса капитализма можно себе представить, лишь приняв во внимание то обстоятельство, что даже в 1929 году, то есть в момент максимального послевоенного подъема, производственная мощность германской промышленности была использована лишь на 67,4%. А в 1933 году, если принять за основу 48-часовую рабочую неделю, производственная мощность германской промышленности использовалась всего лишь на 35,7%. Две трети производственной мощности страны оставались, следовательно, совершенно неиспользованными.

Эти цифры раскрывают причины хронического характера массовой безработицы в Веймарской республике. По данным Всеобщего объединения немецких профсоюзов, объединявшего в то время профсоюзы Германии, даже в 1929 году 13,2% промышленных рабочих были безработными. Число полностью безработных достигло в 1932 году 43,8%, а в первом квартале 1933 года 44,7% от общего количества промышленных рабочих Германии. По средним данным той же профсоюзной статистики, за этот же отрезок 1932 года в Германии, кроме полностью безработных, составлявших 43,8% всех рабочих, 22,6% составляли частично безработные. Таким образом, полностью занятыми было лишь 33,6% промышленных рабочих.

Но даже эти цифры не отражают полностью ту ужасающую нужду, на которую были обречены германские рабочие в результате мирового экономического кризиса. Чрезвычайные декреты рейхсканцлера Брюнинга привели к систематическому ухудшению условий социального страхования и к сокращению пособий по безработице. Если в январе 1929 года 78,8% зарегистрированных безработных получали обычное пособие по безработице и лишь 5,1% - урезанное, так называемое кризисное пособие, то в июне .1934 года полное пособие по безработице получали лишь 10,5% всех безработных, тогда как уже 33% получали кризисное пособие, 32% - пособие за счет средств благотворительности, а 24,5% всех зарегистрированных безработных вообще никакого пособия не получали. По данным буржуазного Института конъюнктурных исследований, общий доход рабочих, служащих и чиновников сократился с 44,5 миллиарда марок в 1929 до 25,7 миллиарда марок в 1932 году, то есть на 42,4%. В этих данных рабочие, частные служащие и государственные служащие объединены в одну группу. Но ведь последних, как известно, безработица и снижение заработной плату затрагивали в сравнительно меньшей степени. Такая статистика имеет своей единственной целью как-то затушевать общую неприглядную картину, то есть исказить действительность. Ознакомившись с приведенными цифрами и фактами, легко представить себе, насколько опустошительными были последствия кризиса для крестьян, ремесленников и прочих представителей средних слоев. Растущая безработица и неуклонное снижение пособий, сокращенный рабочий день и падение уровня заработной платы, сокращение оборотов и массовые банкротства среди торговцев и ремесленников, непосильные долги, давившие крестьян, участившиеся случаи продажи их имущества с молотка - все эти вопросы, как и ряд других, жизненно важных моментов, определяли политические настроения почти всех слоев населения. Не было ни одной партии, ни одной профсоюзной или любой другой массовой организации деятельность и успехи которой не определялись бы последствиями кризиса и попытками найти выход из создавшегося положения или, во всяком случае, не зависели бы от них в той или иной степени.

Обнищание широких масс крестьянства и мелкой буржуазии создало в Германии благодатную почву для роста нацизма. Путем беззастенчивой демагогии, с помощью лживых лозунгов "освобождения" от "процентного рабства" и даже "требований" раздела крупных помещичьих владений нацистам удалось создать для себя социальную базу среди крестьянских масс и натравить крестьян на рабочих. Такие нацистские лозунги, как "общность крови", "народ без жизненного пространства", "раса господ" и т. д., разжигали национализм и шовинизм и тем способствовали подготовке новой войны. "Долой хищников-капиталистов!", "Долой универсальные магазины!" - с помощью этих и им подобных "антикапиталистических" лозунгов нацистские главари стремились ввести в заблуждение разоренных кризисом ремесленников, мелких торговцев, представителей свободных профессий, а также частных и государственных служащих и натравить их на организованных рабочих.

Именно невероятной нуждой широчайших масс, экономическими причинами, страхом за свое существование объясняется подъем нацистского движения в годы кризиса. Не случайно, что нацистская партия начала особенно быстро расти в 1930 году, когда кризис стал сказываться с особой силой, как не случайно и то, что наибольшего влияния на массы нацисты достигли в момент, когда кризис достиг своего апогея. Развитие экономического кризиса способствовало тому, что шовинистическая пропаганда нацистов имела определенное влияние, так как нацисты старались изобразить Версальский договор единственной причиной всех бедствий, вызванных кризисом. Безудержный шовинизм, беззастенчивая социальная демагогия помогли нацистам укрепить свое влияние не только в широких массах крестьян и мелкой буржуазии, и без того настроенных националистически, но и среди отсталых или деклассированных элементов рабочего класса. Вовлекая представителей всех этих слоев населения в свои вооруженные отряды (СА и СС), фашисты использовали их для кровавого террора против рабочего движения, против всех свободолюбивых и миролюбивых сил.

В то же время в стране развивались и совершенно противоположные этому процессы. Опустошительные последствия кризиса повысили активность и решимость к борьбе у классово-сознательных рабочих и помогли новым слоям трудящихся понять то, что их бедствия могут прекратиться лишь со свержением капитализма. В сознании трудящихся масс, по словам Сталина, зрела идея штурма капитализма. Германский же финансовый капитал стремился предотвратить такое развитие путем уничтожения буржуазно-демократических свобод и установления фашистской диктатуры.

Банковские воротилы и заправилы концернов и картелей, не колеблясь, взяли курс на преднамеренное обострение последствий кризиса. Хотя мировой экономический кризис, будучи кризисом перепроизводства, в общем влек за собой понижение цен на товары, тресты, концерны и картели продолжали поддерживать монопольные цены на высоком уровне, что ухудшало положение масс и затягивало кризис. Даже тогда, когда товарные излишки стали рассасываться, монополисты избегали принимать новые заказы. Путем массовых локаутов они стремились удалить с предприятий политически зрелых рабочих, и прежде всего коммунистов, и подорвать таким образом боевые силы рабочего класса. Одновременно они осуществляли с помощью правительства ряд мероприятий, направленных на снижение заработной платы, на сокращение пособий по безработице и пособий из фондов благотворительности, на ухудшение системы социального обеспечения.

Между тем нацистская партия продолжала получать миллионные подачки из фондов магнатов тяжелой индустрии. Уже с 1930 года все владельцы предприятий горнодобывающей промышленности, входивших в Рурский угольный синдикат, отчисляли в фонд нацистской партии по 5 пфеннигов с каждой проданной тонны угля. 27 января 1932 года в клубе промышленников в Дюссельдорфе Гитлер и его ближайшее окружение встретились с магнатами тяжелой промышленности. После этой встречи (в ней приняли участие около 300 промышленных воротил) предприниматели остальных отраслей тяжелой промышленности и другие крупные монополисты также стали делать взносы в фонд нацистской партии. Эти средства покрывали не только расходы на погромную пропаганду фашистов, но и расходы на вооружение, обмундирование и содержание их террористических банд.