Читать онлайн «Людовик XI. Ремесло короля». Страница 50

Однако мастеровые люди, на которых король таким образом возлагал некую политическую и налоговую ответственность, одновременно утрачивали право заниматься делами своей профессии. Их ассоциации, гильдии и цехи, подпали под власть королевских агентов или мэра, и король намеревался установить за ними строгий надзор. В Анжере мэр и эшевены контролировали вступление в гильдии, систему членских взносов и штрафов, а также институты взаимопомощи и благотворительности. Людовик годами приказывал проводить расследования, подтверждал или лично реформировал устав многих цехов по всему королевству, каждый раз говоря о необходимости положить конец поистине нетерпимому положению, до которого докатилось ремесло «за неимением верной политики, порядка и устава». Так было с турскими хлебопеками и сапожниками, канскими мясниками, парижскими рыбаками, ткачами и вышивальщиками Вьерзона, скорняками и мясниками Амьена, бочарами, столярами и слесарями Эвре.

Бальи Кана, Руана и Жизора, а также виконт Фалеза могли «увеличивать и сокращать, как им угодно», уставы цехов; они следили за прохождением судебных процессов и приведением приговоров в исполнение. То же было в Бурже, Шартре и Труа. Парижские прево Жак де Вилье, а потом Робер д'Этутвиль занимались поддержанием порядка и реформами в области общей политики и управления всеми городскими цехами. С другой стороны, король утвердил за собой, а потом за королевой, дофином и кое-какими людьми из своего ближнего круга право назначать мастеров, освобожденных от изготовления «шедевра». В конце августа 1461 года, всего через несколько недель после вступления в Париж, он напомнил, что по случаю своего благополучного прихода к власти ему угодно назначить в каждом верном городе присяжного мастера каждого цеха; так, он сделал Ришара де Монтрусселя мастером цеха мясников. Десятью годами позже он назначил другого — Жана Депре-младшего. В 1463—1464 годах в одном только Амьене было уже тридцать три цеховых мастера, назначенных королем; с годами их становилось все больше.

Вмешательство короля или его ставленников в дела и жизнь цехов вписывалось в рамки более общей, четко определенной политики, целью которой были контроль и твердое управление производственной, торговой, финансовой и банковской деятельностью в стране. Пьер Буассонад проанализировал в 1927 году стиль управления экономикой Людовика XI и назвал его «государственным социализмом». Этот термин воспринимается как чрезмерная модернизация, однако совершенно точно, что Людовик, следуя примеру своего отца и Жака Кёра, старался поставить крупные секторы производства и торговли под государственный контроль — создавая своего рода «государственный капитализм», во всяком случае государственное управление экономикой.

С этой целью он окружил себя людьми, на которых обратил внимание еще когда был дофином и которые явно поддерживали его политику государственного вмешательства в производство. Не все финансовые советники Карла VII были изгнаны в 1461 году, пав жертвами большой перетряски кадров и обновления аппарата. Этьен Пети, главный казначей Лангедока, который, будучи нотариусом и секретарем короля, сколотил огромное состояние, остался на своей должности, пользуясь доверием нового повелителя. После его смерти в 1469 году его сменил сын, тоже Этьен.

Людовик XI вернул сыну Жака Кёра Жоффруа земли, конфискованные у его отца во время процесса 1450 года. Не дав согласия на пересмотр этого процесса, против чего выступал Парламент, он все же написал, что казначей Карла VII был обвинен «по доносам, сочиненным некими злопыхателями, стремящимися обездолить его и присвоить его имущество, а среди прочих — Антуаном де Шабанном». Он вернул на службу Гильома де Вари, главного поверенного, а потом товарища Жака Кёра, сделал его земским судьей Эг-Морта и поручал ему важные задания, задействовав его, таким образом, в осуществлении своих великих проектов. Когда Вари умер в 1469 году, он выдал его вдову, Шарлотту де Бар, замуж за Пьера Дориоля, одного из своих самых доверенных советников, который стал в 1472 году канцлером Франции. Вари окружала целая группа выходцев из Берри: Жан Боштель, Рауле, Луи Тутен, Жан де Виллаж и Жан Труссо. Вместе с Жаном де Боном, тоже бывшим приказчиком Жака Кёра и его помощником, которого король в 1472 году сделал казначеем дофина Карла, прибыла другая когорта финансистов — из долины Луары и центра Франции, в частности братья Брисонне — Гильом, Жан и Пьер.

Жан де Бон и его зять Жан Брисонне (сын Жана Брисонне — первого мэра Тура) взяли на откуп несколько дорожных застав в королевстве и разбогатели на торговле сукном и шелком, солью и хлебом. В начале царствования они часто одалживали королю крупные суммы денег. Переписываясь в Туре с двумя флорентийскими компаниями — Перуцци и Медичи, они, по сути, служили лишь посредниками, получая от итальянских банкиров краткосрочные займы либо под гарантию золотой и серебряной посуды или драгоценностей, либо под письменные обязательства. Вся прибыль доставалась флорентийцам, в основном Медичи, представители которых в Лионе — Франческино Нори и Лионетто де Росси — открыли счета для нескольких королевских советников и чиновников, в частности Бофиля де Жюжа и Эмбера де Батарне.

Людовик XI пожелал положить конец этой практике, которая ставила его самого и близких ему людей в сильную зависимость от иностранных финансистов. Итальянцы требовали, сверх процентов с одолженных сумм, плату за услуги и даже пытались иногда повлиять на принимаемые решения политического характера. Более того, эти компании уже давно завоевали и не выпускали из рук почти полную монополию на взимание и пересылку в Рим доходов французской Церкви, так что король не знал их объема и не мог их контролировать. Поэтому в 1462 году он поручил Гильому де Вари основать банк, который имел бы монопольное право переводить деньги папской десятины, так чтобы его правительство точно знало, сколько золота и серебра вывозится из королевства и сколько ввозится в Италию.

Вари серьезно взялся за дело; поселившись в Монпелье, он опубликовал свои планы и первые распоряжения. Он хотел дать полномочия одному «честному человеку» в Лионе и другому в Париже для сбора переводов из Нормандии, Пикардии и Шампани, затем назначить еще одного поверенного в самом Монпелье. Только эти люди должны были вести дела с корреспондентами из Рима, но чтобы избежать больших убытков, которые в прошлом понесли все, кто имел дело с итальянцами при римском дворе из-за банкротств и разорений, от них потребовали больших залогов и верной отчетности без всякого лукавства. Королевский банк был учрежден, члены общества собраны, а руководители разместились в Париже (Никола Арну), Лионе (Жан де Камбре, сбиравший вспомоществование в Лионе, Форе и Божоле) и Монпелье (Жоффруа де Сирье). Но затея провалилась из-за мошенничества, сразу же принявшего крупные размеры и еще усугубившегося во время войны с Лигой общественного блага. Людовику XI пришлось отказаться от своего замечательного плана и предоставить иностранным компаниям свободно перевозить деньги и отправлять их в Рим. Снова обратились к Медичи. Большой государственный банк приказал долго жить.

Как раз в это время Гильом де Вари был назначен управляющим другой государственной компанией, основанной по приказу короля, чтобы вести морскую торговлю со странами Востока. Эта компания стала бы почти точной копией «Французских галер» Жака Кёра и точно так же должна была обеспечить королевскую монополию на морские перевозки. Ордонанс от ноября 1463 года запретил ввозить в страну пряности иначе, чем через порты Лангедока и Руссильона. Несколько месяцев спустя, в августе 1464 года, Вари отправил лионцам длинное письмо, рекомендовав им две большие галеры — «Нотр-Дам Сен-Мартен» и «Нотр-Дам Сен-Никола», которые строились по приказу короля в Бо-кере; он расхваливал их достоинства и побуждал лионских купцов воспользоваться этими судами уже в первый их выход в море, назначенный на 15 марта будущего года. Все сведения можно получить у его людей в самом Лионе или в Париже, Бурже и Туре, писал он; в первых двух городах это были служащие банковской компании. Только иностранцы, поселившиеся в Лионе, в основном флорентийцы, получили разрешение ввозить пряности без их посредства.

Королевские галеры не должны были ограничиваться, как некогда суда Жака Кёра, заходом в порты Родоса и Александрии в Египте, а следовать также в Яффу, чтобы доставить туда паломников, идущих в Иерусалим, и в Бейрут. Еще два корабля — «Нотр-Дам Сен-Мари» и «Нотр-Дам Сен-Луи» — сошли со стапелей чуть позже, благодаря субсидиям, предоставленным штатами Лангедока. Их хозяевами были не судовладельцы или капитаны из Нарбонна или Монпелье, а, как во времена Карла VII, люди из центра Франции, королевские чиновники, управленцы, по большей части казначеи: Пьер Брисонне, Тома де Виллаж, Гильом де ла Круа, Пьер Гайар. Умелые управленцы, знающие, как правильно вести счета, они обладали весьма скудным опытом навигации, а знаний о дальних странах, возможно, вообще не имели.