Читать онлайн «Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина». Страница 80

Две последние попытки – при Карле II и Якове II – осуществить эту программу привели к ослаблению государства и к оккупации страны иностранной военной силой. По стечению обстоятельств этой силой стала республика, проводившая политику толерантности и боровшаяся не за европейское господство и не за установление единомыслия и некоего замкнутого национального государства, а за собственное выживание в условиях неизбежной экспансии приграничной сверхдержавы. Оккупация завершилась не потерей суверенитета, а, наоборот, послужила его укреплению и в конечном итоге привела к превращению Англии в самое сильное и в военном, и в экономическом смысле государство Европы.

Помимо этого, в вежливой формулировке Джонатана Скотта, «англо-голландское десятилетие» было «не просто внесением голландского опыта в Англию, но также помощью в придании структурной формы английскому опыту и перспективам, которые были несомненно протестантскими и парламентскими» [560] .

Если посмотреть с этой точки зрения на «Два трактата о правлении» Джона Локка, то становится ясно, что влияние его идей прослеживается не на непосредственно следующем за их появлением историческом отрезке, а в более длительной перспективе. Сегодня мы живем в мире Локка, но этот мир мог бы стать совсем иным, да и сейчас еще его границы окончательно не установились. Однако урок должен быть усвоен: эффективным ответом на внешнюю угрозу не может стать государство, исповедующее казарменные идеи и настаивающее на их божественной санкции.

Политические произведения Локка имеют религиозное измерение. Локк показывает, что, поскольку вера не может и не должна быть слепой, когда речь идет о спасении, человек не может и не должен слепо верить ни магистрату, ни духовенству. Если «Послание о толерантности» представляет собой утверждение принципа отделения церкви от государства, то «Два трактата о правлении» рисуют примерное устройство государства и общества, которое обеспечивает и гарантирует реализацию этого основополагающего принципа.

Начиная с середины XVIII в. и далее понятие толерантности во многом потеряло свой исходный религиозный смысл и стало употребляться в применении к любым идеям и убеждениям. В результате тезис об абсолютной свободе приобрел совершенно иное звучание, далекое от евангельского (абсолютная свобода от первого, «ветхого» ковенанта, завета – в частности, конфессионального государства, теократии). В XVII–XVIII вв., и даже в XIX в. идеи такого рода казались продолжением традиционных концепций справедливого протеста, направленного против произвола.

В «Двух трактатах о правлении» свобода не существует отдельно от закона, свобода возможна только в условиях закона, который является гарантом существования суверенного государства, не раздираемого внутренними распрями и ставящего в качестве главной цели благополучие и счастье всех своих граждан, каких бы убеждений они ни придерживались.

Бертран Рассел писал, что в период после Локка его либерализм без существенных изменений перекочевал в Америку и с тех пор не претерпел тех зловещих перевоплощений, какие произошли в Европе, где «имели место две школы либерализма, которые можно различать как либералов практичных и расчетливых и либералов добросердечных и отзывчивых. Школа практичных либералов развилась через Бентама, Рикардо и Маркса посредством ряда логических шагов в Сталина; школа добросердечных либералов, посредством других логических шагов, через Фихте, Байрона, Карлейля и Ницше – в Гитлера» [561] .

Сегодня такая оценка кажется несправедливым преувеличением в отношении всех названных им мыслителей, однако в 1946 г. Рассел знал, о чем говорил. Вторая мировая война высветила ранее незаметное содержание многих идей, прежде казавшихся невинной мыслительной игрой. Репрессии гитлеровского и сталинского режимов превратили идеи из бестелесных сущностей в зловещую и беспощадную реальность войны. Гитлер пришел к власти демократическим путем, Сталин – на волне народной революции. Оба использовали тезис о чистой, абсолютной свободе в качестве удобной политической мишени и одновременно для оправдания «спасительных» репрессий. Локку, в отличие, например, от Ницше, повезло. Его имя, став знаменем эпохи Просвещения, никогда не использовалось репрессивными режимами XX в.

Точка зрения на судьбу идей Локка, связывающая их с Америкой и не принадлежащая исключительно одному только Расселу, была оспорена в конце 1950-х – начале 1960-х гг. и породила целое историографическое и политологическое направление «республиканизма», утверждавшего, что идейным отцом американской и мировой демократии следует считать не Локка, или, лучше сказать, не столько Локка, сколько целый ряд мыслителей, высказывавших идеи свободы задолго до появления «Двух трактатов о правлении» или независимо от них и исходя из совершенно других оснований, начиная с Макиавелли и далее в английской республиканской традиции Джона Мильтона, Джеймса Гаррингтона, Алджернона Сиднея и их последователей. Эти основания предполагали, так сказать, если вспомнить Гуго Гроция, суверенного христианина-воина, носящего оружие и самостоятельно защищающего свою жизнь, собственность и достоинство, а также важность для осуществления добродетельной жизни политического действия в его противоположении молитвам и созерцанию [562] .

Борьба «локкеанцев» и «республиканистов» сошла на нет к концу 1990-х гг., что стало одним из косвенных результатов падения СССР и мирового коммунистического и «народно-освободительного» движения. Кроме того, в ходе освоения нового архивного материала обнаружилось, что в основе классического либерализма лежат глубокие христианские корни – толерационизм, полное отрицание какой-либо возможности насилия и преследований за религиозные убеждения. Точно так же и республика в трудах политических мыслителей от Гаррингтона до Адамса противостоит именно деспотии. Локк в главе XIX «Второго трактата» говорит о том, что народ должен решить, какая форма правления ему подходит – какая-то новая или та же, что была раньше. Дело не в форме правления: главным является отсутствие преследований, насилия и концентрации всей власти в руках одного человека – тирана и деспота, потерявшего представление о том, в чем заключается общественное благо.

В начале 2000-х гг. во весь рост встала проблема глобального межкультурного конфликта, во многом заслонившая прежнее острое противостояние локкеанства (или шедшего ему на смену более агрессивного республиканизма) и марксизма. Многие политологи перешли сегодня к тематике так называемого мультикультурализма как реальности, ставящей под вопрос всю ранее выстроенную конструкцию из экономической свободы и прав человека. Думаю, что они поторопились. Сегодняшний мир все еще представляет собой арену борьбы свободы и рабства, демократии и контрдемократии, и было бы крайне неразумно согласиться с тезисом о «спасительности» иного государственного устройства, опирающегося на принципы конфессионального государства.

«Конфессиональное государство» возвращает нас в XVII в. и в его контексты, казалось, навсегда преодоленные дальнейшим развитием человечества. Соответственно, критика конфессионального государства возвращает нас к политической концепции Локка.

Согласно Локку, конфессиональное государство, какими бы благочестивыми словами оно ни прикрывалось, не может быть государством христианским. Можно сформулировать это и по-другому: христианское государство заключается в том, чтобы не мешать людям самим решать, каким должен быть путь к спасению. Долгая история церкви говорит о том, что опора государства на церковь или церкви на государство есть искушение, которое должно быть преодолено. Христианское, евангельское содержание свободы выражено в принципе отделении церкви от государства. Соединение их означает возвращение к доевангельскому ветхому или внеевангельскому состоянию и церкви, и государства. Состоянию безнадежному.

Любые проекты конфессионального государства несут в себе угрозу, о которой в свое время говорил Локк. Полностью светское государство и религиозные убеждения как личное дело каждого, кто стремится к спасению; «невидимая церковь», не претендующая на регулятивную функцию в государственном управлении или в обществе в целом и не требующая регулирования со стороны государства, если, конечно, она не угрожает общественной безопасности и конституционному порядку, – такова суть концепции Джона Локка и оставленная им для последующих поколений формула гражданского мира.

1632 – 29 августа в местечке Рингтон неподалеку от Бристоля появляется на свет Джон Локк.

1632 – выходит в свет «Диалог о двух главных системах мироздания» Галилео Галилея.

1633 – Уильям Лод становится архиепископом Кентерберийским.