Читать онлайн «Оболганная империя». Страница 50

Зиновьева возмущает, что в стране, в которую он вернулся, слишком воли дали Русской Православной церкви. Об этом он пишет в своей статье "Их демократия нам не подходит" в журнале "Российская Федерация сегодня", №5, 2005. Похвалив западную демократию за ее принцип отделения церкви от государства, за свободу атеизма, антирелигиозной пропаганды, отсутствие привилегий церкви в уплате налогов и т.д., автор крайне недоволен отсутствием этого принципа демократии в России. Вот его претензии: "Государство всячески поддерживает Православную Церковь. Последняя имеет льготы и привилегии. Она вмешивается в систему образования и воспитания молодежи сверх всякой меры. Фактически она обнаруживает тенденции стать государственной идеологией". Обличителю как будто неведомо, что голоса Церкви, верующей общественности за введение в школах курса "Основы православной культуры" вызвали протестную вакханалию антирусских сил. И как вписывается это разглагольствование защитника "демократии" от "религиозной пропаганды" в то наступление на христианство, которое развернулось ныне в обезбоженном "либерально-демократическом мире". В ноябре минувшего года госдепартамент США опубликовал доклад, в котором российские власти обвиняются в поддержке Русской Православной церкви, в притеснении всякого рода сектантов (газета "Православная Москва", №24, декабрь 2005).

Не буду больше подробно излагать высказывания Зиновьева, приведу характерные цитаты. "Как некогда их отцы, миллионами сдававшиеся в 1941 году в плен в надежде на лучшую жизнь при Гитлере, нежели при Сталине, сегодня русские сами хотят быть завоеванными в своем безумном стремлении к лучшим условиям жизни" (газета "Советская Россия", 20 июля 2006). "Русский народ стал, по существу, народом предателем" (Там же). Не справедливее ли такую характеристику отнести не к народу, а к самому автору, который на реплику интервьюера: "Выходит, борьба с коммунизмом прикрывала желание уничтожить Россию?" - признался: "Совершенно верно. Я это говорил, потому что в свое время был невольным соучастником этого для меня постыдного действия" (Там же).

Этому служили и "изданные миллионными тиражами во многих странах мира" книги Зиновьева, осыпавшие автора иудиными сребрениками. И странно, что этот диссидент, который сам подчеркивал, что "патриотизм меня не касается", который столь злобно и бездарно глумился над "ибанцами", над исторической Россией, так угодливо перед Западом чернил ее, все делал для ее уничтожения, этот самый диссидент, "отщепенец", по его собственному слову, по возвращении его в Россию объявлен патриотом, новоявленным пророком. Но почему же так происходит, ведь эти приезжие видны как на ладони, сами не скрывают, даже бравируют, кто они. Тот же прошедший должную обкатку на "Радио Свобода" Михаил Назаров все силы бросил на борьбу с ненавистной ему Московский Патриархией, прекрасно понимая, что какой бы ни была она - ее в любом виде не приемлют его западные коллеги. Первое, что можно здраво предположить, - это то, что поклонники, апологеты этих диссидентов просто не имеют реального представления о них, не читали их, судят по услышанному, где-то прочитанному, по созданному либеральными СМИ "имиджу". Недавно в Союзе писателей России проходила конференция на тему "Россия и будущее", где выступил и я, говорил, в частности, и о Зиновьеве. В перерыве председатель Союза писателей Валерий Ганичев рассказал мне, как в разговоре с ним дивился один известный ученый после услышанного о Зиновьеве. "Вот он какой, Зиновьев, а мы ничего не знали о нем". Подходили и ко мне, тоже дивились, говорили, что читали как-то его интервью, где он называл себя "ученым с мировым именем", первым логиком в Европе, но имя его замалчивают. Больше ничего не знали.

Когда Солженицыну вручали в Академии наук медаль Ломоносова, то, как писали в "Независимой газете", весь зал, все академики поголовно поднялись с мест и стоя бурными аплодисментами приветствовали награжденного. Неужели ни одного не оказалось, кто знал бы цену Солженицыну.

Почему назвали совестью России этого пропагандиста предательства?

Почему той же совестью России объявили академика Сахарова, который требовал расчленения России на семьдесят государств?

Это "почему" вопиет ко всем, в ком действительно жива совесть.

Великий русский патриот Иван Сергеевич Аксаков в статье "В чем недостаточность русского патриотизма?" пишет, что "время и обстоятельства требуют от нас патриотизма иного качества, нежели в прежние годины народных бедствий", что "надо уметь стоять за Россию не только головами (как на войне. - М. Л.), но и головой", то есть пониманием происходящего, "не одним оружием военным, но и оружием духовным; не только против видимых врагов в образе солдат неприятельской армии, но и против невидимых и неосязаемых недругов".

О псевдоучебнике по истории русской критики и прочих псевдо

Передо мной - недавно вышедшая "История русской литературной критики" (М., "Высшая школа", 2002) с предуведомлением, что она допущена Министерством образования Российской Федерации в качестве "Учебника для студентов филологических, историко-культурных и журналистских направлений вузов, учителей средних школ и гуманитарных колледжей". Адресат обширный, есть где "направлять читательские интересы", говоря словами из "Предисловия". Здесь же, в "Предисловии", сказано: "Предлагаемый учебник - книга-ориентир, впервые последовательно освещающая историю русской литературной критики на всем ее протяжении от истоков до нашего времени". Истоков (XVIII век) я не буду касаться, да и не в них "соль" книги, а поговорю о периоде более мне близком, в котором я и сам замешан (и мельком отмечен в указанной книге) - поговорю о том, как преподносится здесь литературная критика 60-80-х годов минувшего столетия.

Авторы "Учебника" - сотрудники кафедры общего литературоведения и журналистики Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского.

Та часть, которая касается истории русской, советской, современной критики написана Еленой Генриховной Елиной.

Какого же ориентира придерживается Елена Генриховна? Того ли самого, о котором заявлено в "учебнике": "Вневременное, общечеловеческое - то, что составляет теперь подлинную, общечеловеческую сокровищницу литературных оценок, мнений..." Некие "общечеловеческие ценности" возникают и при пересказе автором россказней Троцкого о "новой культуре" после "мировой революции". Но мы-то теперь знаем цену "вневременному, общечеловеческому", знаем, что это за сокровищница "мнений", оценок, в том числе и литературных. И Елину интересует вовсе "не вневременное, общечеловеческое". Следует она, по ее собственным словам, "либерально-демократической ориентации" - с четкой границей, где свои и где нет. Так, она пишет об авторах "Нового мира" 60-х годов: "Литераторы "Нового мира" доверяли вкусу и интеллекту своего (подчеркнуто автором.- М.Л.) читателя. Вот почему новомировцы искали и находили способы контакта с публикой, используя приемы аллегорий, реминисценций, подтекста, намека, иронического пересказа текста, саркастического цитирования. Рецензент с избыточным восторгом пересказывает откровенно слабый текст - в этом соединении несочетаемого крылся иронический подтекст, понять который мог воспитанный именно этим журналом новомировский читатель. Другой рецензент умилялся поступком героя в разбираемой книге. И чем глупее были поступки, тем радостнее делался тон критика. Прием "оглупления текста" великолепно срабатывал в литературных фельетонах, блестящим мастером которого была Наталия Иосифовна Ильина". "Иронический пересказ", "саркастическое цитирование", "иронический подтекст", прием "оглупления текста"... все это входит в "методологию" новомировской критики таким очень уж знакомым, определяющим специфическим свойством, как разъедающее хохмачество. На протяжении всего опуса "воспитанница" "Нового мира" восхваляет ироничность как признак высшего интеллектуализма своих героев - новомировских критиков. О, эта вечная, брезгливая, немощная ироничность, которую А.Блок (статья "Ирония") выводил из "провокаторской иронии Гейне". Тот говорил: "Я не могу понять, где оканчивается ирония и начинается небо". А эти вообще не знают, где у них кончается ирония.

Что может быть более бесплодным, изнурительно-однообразным, пошлым, чем эта знаменитая ироничность.

А ведь сколько в ней сознания своего превосходства, презрения не к своим. К тем, кто и помыслить не может, что надо так хитроумно разгадывать какой-нибудь гаденький подтекст.

И это называется "литературной критикой"?! И почему этот междусобойчик надо запускать в историю русской литературной критики?

Узнаем мы, что есть и такой "вид критики", как "тусовка", которую прямо-таки воспевает Елена Генриховна. "В литературной критике тусовка имеет немаловажное значение, поскольку объясняет во многом тяготение одних литераторов к другим, объединение их вокруг различных изданий и, естественно, определяет шкалу критических оценок. Заявляя себя в том или ином творческом качестве, писатель, как правило, хорошо знает, какая литературная "тусовка" его громко поддержит, а какая - иронически отвергнет. При этом определенная часть литературных критиков считает важным примкнуть к "тусовке" и практически в каждой своей публикации "подать знак своим"... и т.д. Да, только дитя современных "рыночных отношений" вытравляющих все творческое, индивидуальное в писателе, оставляющих в нем только голые расчеты, может с таким пониманием, участием рассуждать о торгашеской спайке литературных дельцов. Но опять-таки, почему нужно эти стаи загонять в "учебник", почти в трехвековую "историю русской литературной критики"?