Читать онлайн «Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири». Страница 37

После революции большевики закрыли Троице-Сергиеву лавру, переделав ее в музей, но в 1946 г. по указанию Сталина лавра была вновь открыта, а с 1948 г. возобновила работу Духовная академия. В лавре проводятся архиерейские и поместные соборы Русской Православной Церкви, международные встречи, отмечаются главные православные праздники. Тысячи паломников приходят поклониться мощам Сергия, помолиться в церквах лавры, испить воды из источника со святой водой.

Виднейший религиозный философ XX в. Павел Флоренский считал, что Сергий Радонежский занимает исключительное место в русской культуре. Он писал:

«Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдем ни одной нити, которая не приводила бы к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, русская наука — все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному. В лице его русский народ сознал себя; свое культурно-историческое место, свою культурную задачу и тогда только, сознав себя, получил историческое право на самостоятельность. Куликово поле, вдохновленное и подготовленное у Троицы, ещё за год до самой развязки, было пробуждением Руси, как народа исторического; Преподобным Сергием incipit historia [начало истории]»[92].

Сергий Радонежский вместе с Троице-Сергиевой лаврой представляют мощный и вполне современный утверждающий комплекс в русском самосознании.

Что привело к Куликову полю. 8 сентября 1380 г., в день Рождества Пресвятой Богородицы, на Куликовом поле при впадении Непрядвы в Дон произошла битва русских войск, возглавляемых московским князем Дмитрием Ивановичем, позже известным как Дмитрий Донской, и многоплеменной армии во главе с эмиром Мамаем. Победили русские. За 800 лет своей истории русские выиграли сотни битв, иногда судьбоносных, но лишь три — Куликовская битва, Бородино и Сталинградская битва — вошли в пантеон русской мифологии как олицетворение высшей воинской славы.

Выбор мифов происходит по-разному. Иногда всё начинается с творческого акта создания мифа, затем его принимает группа посвященных, и, наконец, миф распространяется среди населения. Но чаще бывает наоборот — некое выдающееся событие глубоко задевает народные чувства и требует отображения, которое, если оно удачно, приобретает статус мифа. Именно так произошло с битвой на Куликовом поле — о ней писали кратко и пространно в летописях, было создано поэтическое произведение «Задонщина», существующее опять же в разных версиях, но всё это не легло на душу. И лишь «Сказание о Мамаевом побоище» оказалось тем, что хотел услышать народ, что он принял как основу национального мифа, того мифа, который дошел до наших дней.

Событие, породившее миф, произошло не случайно. К Куликову полю привело изменение соотношения сил Золотой Орды и Московского княжества. В Орде с 50-х гг. XIV в. шла усобица — «великая замятия», когда за 30 лет сменилось 25 ханов. В 70-х гг. фактическим правителем Золотой Орды стал темник (военачальник) Мамай, менявшим ханов по усмотрению. Сам он, не будучи Чингисидом, стать ханом не мог. В конце 70-х гг. степи Казахстана и Сибири признали власть Чингисида Тохтамыша, соперника Мамая. Граница между владениями Тохтамыша и Мамая проходила примерно по Волге.

Между тем в Северо-Восточной Руси шла консолидация сил вокруг Московского княжества. Начиная с Даниила Ярославича, отца Ивана Калиты, московские князья расширяли владения — захватывали, покупали, получали через браки. Что выгодно отличало их от других князей, это передача большей части наследственных владений старшему сыну, благодаря чему земля не дробилась. Умели они и ладить с правителями Золотой Орды. Получив ярлык на великое княжение и собирая дань в пользу хана, московские князья не забывали себя. В результате Москва могла покупать поддержку в Сарае, столице Орды, земли и сторонников в других княжествах. К московским князьям съезжались служить лучшие из лучших — Москва набухала пассионарностью.

Важнейшим преимуществом Москвы была поддержка Православной церковью. Начиная с переезда митрополита Петра (1325) Москва стала местом пребывания митрополитов, поддерживающих московских князей. Особое значение церковь приобрела при митрополите Алексее. С 1359 г. он стал опекуном 9-летнего князя Дмитрия Ивановича и реальным правителем Московского княжества. Вплоть до смерти в 1378 г. Алексей участвовал в собирании русских земель вокруг Москвы. Большую роль в росте духовного престижа Московского княжества сыграл Сергий Радонежский, основатель Троицкого монастыря, известный на всей Руси. В глазах современников защита Московского княжества от иноверцев означала защиту русского православия.

Повзрослевший князь Дмитрий оказался сильным и жестким политиком. В летописи о нем сказано: «Дмитрий всех князей приводил под свою власть, а которые не повиновались его воле, на тех начал посягать». В 70-х гг. лишь два княжества Северо-Восточной Руси — Тверь и Рязань — оставались независимыми от Москвы. Попытка Михаила Тверского вернуть Твери былое значение, получив ярлык в 1375 г. на великое княжение, заканчивается ничем — Дмитрий разоряет Тверское княжество, заставляет Михаила бежать в Литву и вновь добивается от Сарая великого княжения. Пользуясь смутой в Орде, Дмитрий с 1374 г. перестаёт выплачивать дань, что резко обостряет его отношения с правителем западной части расколовшейся Золотой Орды Мамаем. Все чаще происходят столкновения московских войск с татарскими царевичами и мурзами. В 1377 г. московско-нижегородское войско терпит поражение от татар на реке Пьяне, но в 1378 г. москвичи разбивают пять туменов мурзы Бегича на реке Воже. Крупное военное столкновение Москвы и Мамаевой Орды становилось вопросом времени.

Осмелели не только москвичи — татарские набеги отражали рязанцы и нижегородцы. Изменилось само отношение русских к воинской мощи татар. За 150 лет общения растаял тот ужас, который внушали монголы Батыя. Русские узнали монгольскую тактику степного боя, взяли на вооружение сабли, монгольский лук, а главное, научились действовать согласованно, подчиняясь дисциплине, а не побуждениям рыцарства. Одетые в «наборную броню» (кольчугу с пластинами), русские конные ратники ничем ордынцам не уступали, а в выучке нередко превосходили.

В больших сражениях участвовало и пешее городское ополчение, не столь хорошо вооруженное и обученное. Но и ополченцы прошли выучку, у многих был боевой опыт. Большинство имело луки или самострелы, и не было нужды в отрядах лучников. Ударным оружием были длинные копья «таранного» действия. Применяли и короткие копья-сулицы, используемые как дротики и в ближнем бою. Как и конные ратники, ополченцы подчинялись дисциплине и не испытывали мистического ужаса перед незнаемыми врагами.

Изменились и татары. В массе своей конники Мамая и Тохтамыша были тюрки — половцы, с кем воевал ещё князь Игорь. Но тюрки с монголами смешавшиеся, ими обученные, освоившие монгольскую тактику и дисциплину, хотя и принявшие ислам. Новый суперэтнос, известный под именем татары (в него входили степные тюркские народы и усвоившие половецкий язык жители Волжской Булгарии) сохранил традиции «Ясы» Чингисхана в военном деле, но они постепенно утрачивали силу непреложного закона. А значит, войско уже не было спаяно железной дисциплиной туменов Субедея.

В то же время ордынские воины конца XIV в. были лучше вооружены, чем монголы XIII в. Они носили кольчуги или стеганые халаты «хутангу дегель»[93] с подбоем из железных или кожаных пластин. Тяжеловооруженные всадники были в пластинчатых панцирях поверх кольчуг, а их коней защищали доспехи из стеганной, кожаной и даже кольчужной брони. Ордынцы были грозным противником. В 1399 г., через 19 лет после Куликовской битвы, они наголову разгромили огромную армию литовского князя Витовта, в составе которой были войска 50 западнорусских князей, немцы, поляки и венгры. Победы русских на Воже и Куликовом поле были победы над лучшей в то время конницей.

Разгром на Воже многотысячного татарского войска заставил эмира Мамая начать подготовку карательного похода на Москву. Опасаясь объединения Дмитрия с Тохтамышем, эмир решил бить врагов по частям. Но битва на Воже показала силу московского войска. Мамай стал искать союзников и нашел в лице правителя Литвы Ягайло и рязанского князя Олега. Мамай договорился встретиться с Ягайло в степях Дикого поля и расположился на реке Воронеж со своей армией. В свою очередь, Дмитрий Иванович тоже не сидел праздно, а собрав войско из москвичей и союзных Москве княжеств остановился с ним в Коломне.

Мамай, видимо, желая затянуть время до прихода Ягайло, отправил в Коломну послов, потребовавших от Дмитрия выплату высокой дани, какую его предки платили при Узбеке и Джанибеке. Дмитрий ответил, что готов платить дань согласно прежней договоренности с Мамаем, на большую не согласен. На этом гордом ответе дело не кончилось. Дмитрий все-таки «много злата и сребра отпусти Мамаю». Но вскоре пришли вести, «яко Мамай неотложно хощет итти на великого князя Дмитриа Ивановича». У князя Дмитрия оставался единственный выход — разбить Мамая до соединения с Ягайло. Русские полки двинулись навстречу врагу через рязанские земли. В ночь с 7 на 8 сентября они переправились через Дон и расположились на обширном поле в устье Непрядвы. Так повествуют все источники. Дальше начинаются разночтения.