Читать онлайн «Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания». Страница 18

Стоявшие ниже двух великих жрецов многочисленные «священники» отвечали либо за определенные виды религиозной деятельности, либо за культ того или иного божества. Самый важный среди них, своего рода генеральный секретарь Церкви, носил титул мешикатль теоуацин («преподобный мешик, ответственный за богов»); его избирали два кекецалькоа, и он «отвечал за других, менее важных жрецов, соответствующих епископам; он следил за тем, чтобы всё, касающееся божественного культа, исполнялось быстро и четко во всех местностях и провинциях, согласно законам и обычаям древних понтификов… в его распоряжении были все вещи, которые должны были изготовляться во всех провинциях, покорных Мехико, и относившихся к культу богов». В его обязанности также входило следить за дисциплиной жреческого состава и надзирать за образованием, предоставляемым в кальмекаках. Ему помогали, с одной стороны, уицнауак теоуацин, занимавшийся ритуалами, а с другой — тепан теоуацин, который решал вопросы, связанные с образованием.

Священные предметы, движимое имущество и собственность храмов находились в ведении казначея — тлакимилольтекутли{25} а богатство богов было огромным. Здания, земли, статуи, бесчисленные предметы культа обладали значительной ценностью, как и дары в виде продуктов питания и одежды, которые беспрестанно приносили верующие; помимо этого, школы жрецов владели землями, которые они отдавали обрабатывать или сдавали в аренду, а также получали долю от дани, прибывающей из покоренных областей.

Благочестивые императоры не жалели подарков для храмов. В Тескоко целых пятнадцать крупных поселков с хуторами работали, чтобы поддерживать в хорошем состоянии и ремонтировать храмы и поставлять дрова для костров, которые горели в них неугасимо. То же было в Мехико; некоторые поселки платили подать только маисом, мясом, дровами и благовониями для священных обителей. Поэтому рядом с храмами находились закрома с обильными запасами. Жрецы использовали их не только для себя, но и для бедных и больных. Они создали больницы в Мехико, Тескоко, Чолуле и т. д. Для управления всем этим имуществом при казначее состоял внушительный штат писцов.

Что до жрецов, отправлявших различные культы, то их было чрезвычайно много. Ни один бог не успокоился бы, пока не получил собственный «дом» с главным жрецом, служками и послушниками. К услугам четырехсот богов питья и опьянения было такое же количество жрецов, возглавляемых ометочсином — преподобным жрецом с календарным именем «Два-Кролик», тем же самым, что носил и один из этих богов. Впрочем, это был широко распространенный обычай: каждый жрец носил в качестве титула имя бога, которому служил и воплощением которого одновременно являлся. Обряды так невероятно размножились, что огромное количество жрецов трудилось, не покладая рук, и это при весьма развитом разделении труда, чтобы исполнить только ту или иную материальную задачу. Например, ишкосауки цонмолько теоуа отвечал лишь за поставку дров в храм бога огня, а почтлан теоуа ийакатекутли должен был организовывать праздник бога торговцев.

Разумеется, следовало тщательно соблюдать расписание праздников, порядок совершения церемоний: это было важнейшей миссией эпкоакуакуильцина — «преподобного, служащего в храме дождя», который, несмотря на ограничения, заложенные в названии его должности, заведовал всеми ритуалами (по меньшей мере, их материальной стороной) под властью уицнауак теоуацина.

Женщинам жречество тоже было доступно: мать могла представить новорожденную девочку через двадцать-сорок дней после ее появления на свет в квартальный храм; куакуилли принимал из рук матери жаровню с копалом (пахучей смолой), что скрепляло своего рода взаимное обязательство. Но только став девушкой (ичпочтли), послушница вступала в храм и получала звание жрицы (буквально — женщина-жрец, сиуатламакаски). Во всё время, пока она его носила, она была обязана хранить целомудрие, но у нее была возможность выйти замуж, «если к ней посватаются в пристойной форме и если отцы, матери и облеченные властью люди будут согласны», как сказано во «Флорентийском кодексе». Тогда проводили особенно торжественную церемонию бракосочетания, после чего жрица покидала храм и отправлялась в свой дом. Но многие, похоже, предпочитали полностью посвятить себя служению богу.

В традиционных повествованиях предстают многочисленные жрицы, совершающие богослужения по разным случаям. Праздник великой богини Тоси («нашей бабушки») проводила сиуакуакуилли, или помощница жреца. На другую женщину, носившую звание истаксиуатль («белая женщина»), была возложена материальная подготовка некоторых церемоний, в частности, подметание полов в храмах и зажигание огней. Подметание в храмах не было простой уборкой, оно имело ритуальный смысл: выметая сор, открывали дорогу богам. Один из месяцев года назывался очпанистли — «подметание».

В четырнадцатый месяц года, кечолли, женщины приходили в храм бога охоты и войны Мишкоатля и приносили своих детей старым жрицам, состоящим при этом храме, которые брали их на руки и танцевали; после этого матери уносили детей, преподнеся жрицам сласти — цопелик тамалли. Этот обряд занимал целое утро.

Во время церемоний, проводившихся в месяц очпанистли, молодые девушки, жрицы бога маиса, играли первостепенную роль. Каждая из них, олицетворяя собой богиню Чикомекоатль («Семь-Змея» или, иначе, Чикомоллоцин — «досточтимая богиня семи початков маиса»), несла на спине семь початков маиса, завернутых в дорогие ткани; лица девушек были раскрашены, руки и ноги украшены перьями. Они пели и устраивали шествие вместе со жрецами того же божества. На закате солнца в толпу бросали горстями зерна маиса различных цветов и тыквенные семечки, и зрители бросались их подбирать, отпихивая друг друга, чтобы получить залог процветания и изобилия на грядущий год.

Торкемада уточняет, что некоторые из юных жриц давали обет на один год или на несколько лет (но, похоже, никогда — навечно), чтобы снискать у бога некую милость, например исцеление от болезни или удачный брак. За ними присматривали и обучали их старые женщины. Девушки обслуживали храм, подносили благовония изображениям богов с наступлением ночи, в полночь и на заре, ткали облачения для жрецов или идолов.

От жречества к гаданию, потом к врачеванию и, наконец, к колдовству — таков был ступенчатый переход от возвышенного к пагубному, от почитания к боязни и ненависти. Окраины мира религии сливались во мраке со зловещим миром чародеев и колдунов.

Собственно гадание было не только законным, но и официально практиковалось особой категорией жрецов — тональпоуке. Они получили образование в школах-монастырях, где их обучили предсказаниям по знакам календаря. Вообще-то эти знания были неотъемлемой частью высшего образования; только вспомните о том, какую роль играло у римлян в классическую эпоху толкование знамений. Но похоже, что эти гадатели, получив квалификацию, не входили в штат жрецов при храмах; они, если можно так выразиться, занимались «частной практикой». Ни в работе, ни в средствах у них недостатка не было, поскольку каждая семья обязательно советовалась с ними в момент рождения каждого ребенка. К тому же не было ни одного важного события в жизни — свадьбы, начала путешествия, военного похода, — дату которого не устанавливали бы гадатели по просьбе частных лиц или чиновников. За каждую «консультацию» было принято платить едой и подарками — «несколько плащей, индейки и другие продукты».

Открыто занимались своей деятельностью (хотя ее границы уходили в неясную тень, отбрасываемую черной магией) врачи и целительницы, которые участвовали во множестве публичных церемоний. Особо следует упомянуть о повитухах, которые не только принимали роды, но и должны были обращаться к новорожденным с нравоучительной речью, носящей религиозную направленность, а затем, посоветовавшись с гадателем, дать ребенку имя. Их важная роль в общине приносила им уважение и, вероятно, достаток.

Наконец, на противоположной по отношению к священнодействию жрецов стороне находились нагуали — колдуны, грозные шаманы. Им приписывали широкие и многочисленные возможности: они будто бы могли превращаться в животных, знали заклятия, «околдовывающие женщин и повелевающие их сердцами по их желанию», могли убить на расстоянии своими заклинаниями. Колдуны и колдуньи таились, чтобы творить свои черные дела, однако были достаточно известны, чтобы к ним приходили по ночам, прося об услуге. Говорили, что их могущество происходит оттого, что они родились под зловещим знаком — «О^ин-Дождь» или «Один-Ветер», и для своих дел они дожидались дней, благоприятных для таких начинаний. Считалось, что им приносит удачу число девять — число божеств ночи, преисподней и смерти.