Читать онлайн «Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания». Страница 12

«Что еще сказать?! — восклицает Берналь Диас. — Там даже продавали, простите за выражение, многочисленные лодки, наполненные человеческими экскрементами, которые крепили веревками на болотах неподалеку от рынка и использовали для дубления кож… хотя, я знаю, найдутся господа, которых это насмешит». Повсюду были невероятные горы товаров, неслыханное изобилие изделий всякого рода, которые окружала плотная толпа (гудящая, но не шумная, что и сегодня свойственно индейским толпам, неторопливая, серьезная), прохаживающаяся вдоль прилавков. На этом рынке «есть дома, подобные лавкам аптекарей, — пишет Кортес, — где продают готовые снадобья, мази и пластыри. Есть лавки цирюльников, где можно помыть и остричь волосы; есть дома, где можно пить и есть за плату». В самом деле, женщины готовили на жаровнях, прямо под открытым небом, и предлагали прохожим блюда из маиса с приправами или сласти на меду с вкусными маисовыми лепешками — тлашкалли, мексиканской тортильей, и аппетитные тамали — сваренные в кукурузных листьях пирожки из маисовой муки, иногда с начинкой из фасоли, мяса и перца-чили.

На этом грандиозном торжище можно было целый день бродить вдоль рядов из готовых обрушиться гор фруктов и заслоняющих солнце разноцветных тканей, остановиться перекусить, повстречать родственников или друзей, неспешно побеседовать с индианкой, сидящей на корточках позади своих овощей, позабавиться свирепой физиономией какого-нибудь отоми, спустившегося с гор, чтобы продать несколько звериных шкур, или с завистью полюбоваться цветущим видом какого-нибудь почтекатля (купца), недавно вернувшегося из сказочных земель юго-востока с перьями попугаев и украшениями из прозрачного жадеита. И люди наверняка не лишали себя этого удовольствия.

По огромной площади расхаживали взад-вперед бесстрастные тиайкиспан тлайакаке — надзиратели, безмолвно присматривая за толпой и продавцами. Случится ли ссора, пожалуется ли какой-нибудь покупатель на мошенничество, признает ли прохожий в товаре, лежащем на прилавке, краденую вещь — вперед! Всех твердой рукой сопровождали в суд, который заседал без перерыва на краю рынка; три судьи постоянно сменяли друг друга, и приговор выносился сразу. Приговоренный к штрафу преступник посылал за родственниками, и те прибегали, запыхавшись, неся на спине груду куачтли — штук ткани, служивших денежной единицей. А удовлетворенная толпа продолжала обход, снуя, словно население муравейника, между крытыми галереями по краям площади, у подножия высокой пирамиды храма Тлателолько.

Столь крупный и многонаселенный город, вероятно, создавал своим правителям проблемы, о которых его основатели за два века до того даже не подозревали. Проблему снабжения, если судить по изобилию рынков, решили без труда; в самом деле, к озерному городу беспрестанно стекались мириады лодок, нагруженных съестным. Заметим мимоходом, что в стране, где не было ни тягловых, ни вьючных животных, ни повозок, ни наземного транспорта, водные перевозки были наиболее эффективными и быстрыми.

Однако именно с водой были связаны самые серьезные проблемы мексиканцев. Долина Мехико так создана природой, что ее обитатели страдают одновременно от двух противоречащих друг другу неудобств: и тогда и сегодня там либо слишком много воды, либо слишком мало, либо наводнение, либо засуха. В сезон дождей невероятно свирепые бури в мгновение ока заливают дно этой обширной впадины слоем воды, которая уходит очень медленно. В засушливый сезон снабжение города питьевой водой и водой для полива садов серьезно осложняется. Та часть озера, где находится Мехико, и так уже неглубока, а по мере испарения воды еще больше мелеет. Но в те времена климат в долине был более влажным и в целом лучше, чем сегодня, не столь подверженным колебаниям. Исчезновение озера его не улучшило: такова была цена борьбы с наводнениями{21}.

Поначалу мешики без труда добывали питьевую воду: для этого вполне хватало ключей, бивших из земли на центральном острове. Как мы видели, эти источники еще частично служили для снабжения водой населения в XVI веке. Что до озерной воды, она не годилась для питья, поскольку была соленой. Когда несчастные жители города, страдающие от жажды, были вынуждены ее пить, эта жидкость лишь усугубляла их мучения.

По мере увеличения населения ключей стало недостаточно. Не оставалось ничего другого, кроме как доставлять в город питьевую воду из родников с суши. Источник на холме Чапультепек, к западу от Теночтитлана, был хорошо известен ацтекам: с ним были связаны мрачные воспоминания, ибо именно там в начале XIV века тогда еще кочевое племя потерпело самое ужасное поражение за всю свою историю, а их вождь Уицилуитль Старший был пленен вместе с двумя дочерьми и погиб в рабстве в Колуакане. При Мотекусоме I Чапультепек («саранчовая гора») стал пригородом столицы. В его лесу росли благородные деревья, а у подножия скалы бил полноводный родник.

Возможно, некоторое время горожане довольствовались тем, что наполняли из этого источника терракотовые сосуды, перевозимые на лодках, но такой способ очень скоро показался недостаточным. Возникла мысль об акведуке, который построили при Мотекусоме I и который пролегал от источника до самого центра города, за стены большого теокалли, протянувшись на пять километров. Он был сделан из камня и цемента и (все свидетельства в этом сходятся) включал два водовода, каждый толщиной в человеческое тело. Одномоментно использовался только один из водоводов; периодически воду переводили из одного в другой, чтобы прочистить пустовавший.

Если вспомнить общий план города, становится ясно, что акведук должен был проходить через множество каналов. Кортес, который, похоже, был особенно поражен изобретательностью этого сооружения, описывает полые мосты «толщиной с быка», перекинутые через водные пути. На эти мосты-каналы взбирались особые рабочие и за плату наполняли питьевой водой кувшины, которые протягивали им снизу лодочники. Те, в свою очередь, отправлялись продавать воду по всему городу. Были и общественные источники — по меньшей мере один, в центре столицы. Женщины ходили туда за водой с кувшинами.

Под давлением демографического роста Чапультепекский акведук тоже перестал справляться со своей задачей. Сооружение второго акведука, начатое и законченное при Ауисотле, свидетельствует одновременно о расширении города и разумной деятельности его правителей. Этот акведук доставлял воду из Койоакана и шел вдоль Иштапалапанской дороги. Его сооружению предшествовал неудачный опыт, который доказывает, насколько хрупким было природное равновесие на озере и островах. Дошедший до нас рассказ о нем наполнен множеством чудесных происшествий, настолько те события поразили умы.

Ауисотль намеревался заключить в трубу источник Акуэкуэшатль, бивший между Уицилопочко и Койоаканом на территории этого последнего города. Согласно Тесосомоку, император послал гонцов к господину Койоакана, знаменитому колдуну, который, точно Протей, превратился на глазах у перепуганных послов в орла, ягуара, змея и огненный вихрь. Однако послы мешиков в конце концов накинули ему веревку на шею и задушили. Тотчас же началось строительство, и вскоре акведук был готов доставлять живую воду в самый центр города.

Завершение работ отметили пышными торжествами: один из великих жрецов, опустившись на колени, испил воды из источника, в то время как его помощники играли на музыкальных инструментах, а «певцы» (жрецы) Тлалока распевали гимны под удары деревянного барабана — уэуэтля в честь божеств воды. «Добро пожаловать, госпожа, иду встречать вас, потому что направляетесь в ваш дом, стоящий посреди озерных тростников Мехико-Теночтитлан!» — пели они. Потом приносились человеческие жертвы, и сам император в золотом венце приветствовал прибытие воды в Теночтитлан, преподнеся ей птиц, цветы и курения. Он обратился к Чальчиутликуэ («та, у которой юбка из бирюзы», богиня воды), воскликнув: «Добро пожаловать, госпожа, в ваш дом и жилище Тецауитля Уилопочтли!»

Но Акуэкуэшатль бурлил, вода прибывала мощным потоком, со всё возрастающей силой. Акведук переполнился, и через сорок дней положение стало отчаянным: уровень озера постоянно повышался; сначала забили тревогу рыбаки, потом разразилось наводнение, снося рушащиеся дома и грозя даже Ауисотлю, которому пришлось укрыться в главном храме. Поля маиса на берегу и на островах были уничтожены, возникла угроза голода. Множество людей утонуло, люди начали покидать город.

Как мексиканский хронист Тесосомок, всегда пылко превозносивший свой народ и его древних правителей, так и Иштлильшочитль, предвзято преподносивший историю в пользу Тескоко, сообщают, что Ауисотль, доведенный до крайности, видя, что мешики ропщут, и опасаясь восстания, обратился к своему союзнику Несауальпилли, правителю Тескоко. «Теперь, владыка, вы жалуетесь и боитесь, — рассудительно сказал тот, — но вы избежали бы этой беды, если бы последовали советам владыки Койоакана Цоцомы, вместо того чтобы убивать его». Затем он провел необходимые магические операции: нескольких высокопоставленных особ принесли в жертву, и их сердца бросили в источник вместе с драгоценными камнями, золотом и расшитыми тканями. Затем в воду бросились пятнадцать ныряльщиков и сумели заткнуть отверстия, в которые она била с такой силой.