Читать онлайн «Неведомые земли и народы Севера». Страница 22

Вероятно, на карте представлен остров Эстланд, изображающий, по мнению историков, современные Шетландские острова, а Энгронеланд — это искаженное название Гренландии. В правителе Фрисланда Дзихнми некоторые исследователи увидели историческую личность — английского путешественника Генри Синклера, которому норвежский король Хакон VI (1355–1380) передал в ленное управление графства Оркней и Кейтнесс123.

По другой версии, трудно произносимое слово «Дзихнми», вероятно, сильно искаженное имя другого «героя» истории — Вихмана (Wichmann), одного из так называемых братьев-продовольственников и товарища печально известного пирата Клауса Штертебекера, обезглавленных в Гамбурге за свои злодеяния в 1402 году. Члены бывшего союза северных вольных мореходов, «братья-продовольственники», некогда поставлявшие продовольствие осажденным городам Балтийского и Северного морей, были разгромлены Тевтонским орденом. Позднее они стали обыкновенными пиратами и в течение почти двадцати лет нападали на торговые ганзейские суда, пока не кончилось терпение у жителей Гамбурга и их не повесили124.

В конце концов только в первой половине прошлого столетия удалось доказать, что «Книга Дзено» является чистой компиляцией работ, опубликованных ранее 1558 года, в том числе известного труда о северных народах Олафа Магнуса.

Николо Дзено, решив, вероятно, прославить фамилию своего рода, человек не из бедных, скупил различные скандинавские рукописи и старинные книги, неизвестные пока в Италии. Попались ему, наверное, и древнеисландские карты, а, как увидим ниже, лучше скандинавских мореходов и русских поморов тогда Севера никто не знал. На основании этих документов ему удалось создать «свою» работу, а чтобы оправдать неточности, он объяснил все якобы разорванными им в детстве на мелкие кусочки рукописями и картами. Но тем не менее она оказалась поразительно точной для своего времени, особенно в изображении Исландии и Гренландии, поэтому картой братьев Дзено еще долго пользовались мореплаватели.

Не секрет, что большинство из западноевропейских ученых-исследователей и писателей всегда старались принизить роль русских путешественников (как морских, так и сухопутных) в мировых географических открытиях. В том числе ими незаслуженно были «забыты» первооткрыватели северных островов и морей — русские мореходы. Взять того же Рихарда Хеннига, автора одной из самых авторитетных книг о странствиях и путешествиях по земному шару, оставивших самый значительный след в истории и географии, начиная с древнейших времен. Речь идет о часто цитируемом исследователями его четырехтомном труде «Неведомые земли».

В этой книге несправедливо обойдены вниманием многие географические открытия русских путешественников и мореходов. Но справедливость должна восторжествовать. Огромный вклад в это дело внес замечательный знаток нашей истории С. Н. Марков, посвятивший десятки лет изучению неизвестных страниц географических открытий русских мореплавателей и путешественников. При подготовке этой главы, кроме других книг различных авторов, использовались историко-географические материалы из его интереснейшей книги «Земной круг».

Новгородцы уже в IX веке, по мнению историков, проникли на древнюю землю финно племен, прозванную позже Заволочьем. Искусные кораблестроители — новгородцы не боялись выходить на промыслы в негостеприимное Студеное море, постепенно осваивали, уходя все дальше и дальше, неизвестные берега.

В русских летописях сохранились первые письменные сообщения о таких плаваниях. Одно из них для потомков сохранил архиепископ Новгородский Василий (умер в 1352 году), известный ранее в миру под именем Григорий Калика. В 1347 году Василий закончил одно из своих посланий, где описал первые дальние морские путешествия древних новгородцев. Позднее это сочинение было включено в Никоновскую и Первую Софийскую летописи. Василий писал:

…Много детей моих новгородцев видоки тому: на дышющем море червь не усыпающий, и скрежет зубный, и река смоляная Могр…

По мнению С. Н. Маркова, из этих слов явствует, что мореходы, ходившие на судах по «дышащему морю», были современниками Василия. Архиепископ лично общался с ними и слышал их удивительные рассказы о путешествиях по полярным морям, как он сам выразился, «ныне суть на Западе», о тех опасностях, которым они подвергались. То есть новгородские мореходы бывали в западной части Северной Атлантики. И, не исключено, доходили даже до Исландии и Шпицбергена.

«Червь неусыпающий» или, по-научному, морской слизняк Clio borealis, якобы прогрызающий днища кораблей, в несметных количествах водился как раз у этих островов. «Река смоляная Могр» могла быть потоком черной угасающей лавы исландских вулканов. Кажется, об этом же упоминал Адам Бременский. А «скрежет зубной» можно сравнить только с непрекращающимся трением льдин в высоких широтах. Морское путешествие могло быть совершено из Ивановского погоста (Холмогор) на Двине или прямо из новгородского поселения, основанного в 1220 году на севере Кольского полуострова, — Колы. А первые сведения о появлении новгородцев на Кольском полуострове относятся к 1216 году, об этом упоминается в Новгородской летописи одной строкой, что «Сьмьюна Петриловиця Тьрьского даньника» убили в Липицкой битве125.

Новгородцы стали появляться и на границе с Норвегией. О первом появлении новгородцев сообщил И. П. Шаскольский, взяв эти сведения из скандинавских летописей. Так, в древнейшей «Гулатинской Правде», составленной около 1200 года, говорится, что норвежцы самой северной провинции — Халоголанда, как мы уже знаем, промежуточного пункта следования всех норвежских викингов для грабежей Биармии, должны держать морскую стражу на востоке. Вероятно, необходимость содержания пограничного охранения восточной оконечности Халоголанда была вызвана появлением новгородцев, проникших на Север в поисках новых данников126.

В Новгородской IV летописи под 1320 годом сообщается о походе новгородских ушкуйников против норвежцев: «А Лоука ходи на Моурманы, и Нъмци избиша оушку и Игната Молыгина…»127.

По норвежским летописям, сообщил Н. М. Карамзин в 4-м томе «Истории государства Российского», вероятно, по «Исландским анналам», известно, что в 1316 и 1323 годах новгородцы «опустошили пределы Дронгеймской области»128, то есть Трондхейма.

Около 1326 года новгородцы и двиняне совершили очередной морской поход в Скандинавию, после чего 3 июня того же года норвежский посол Хакон заключил с Великим Новгородом мирный договор. Новгородцы и двиняне с давних времен контролировали огромный участок будущего Северного морского пути, от Скандинавии до устьев Печоры. Вероятно, именно в этом промежутке времени от 1316 до 1326 года и было предпринято путешествие «детей» архимандрита Василия, новгородцев «видоков».

Кроме того, из послания Василия известно, что отважные новгородские мореходы еще в конце XIII века или около 1300 года предпринимали другое плавание, но только в противоположную сторону — на северо-восток. Среди них был Моислав Новгородец и его сын Яков. Они предприняли плавание на трех судах. Проблуждав в полярных морях, одно судно погибло, другие же два достигли каких-то высоких гор, где их застала полярная ночь. Возвратившись в Волхов, новгородцы поведали Василию о величественной картине полярного сияния.

Известны другие свидетельства раннего пребывания новгородцев на Крайнем Севере. Так, в 1328–1340 годах новгородский наместник Печорской стороны Михаил выходил на судах в Ледовитый океан добывать дорогую моржовую кость и меха.

Но все же, на наш взгляд, самым ранним письменным источником о морском походе беломорских жителей вокруг Скандинавии и пребывании их в Норвегии является «Сага о конунге Хаконе», приведенная выше. В ней говорится о татарах, опустошивших новгородскую землю, а также о пришедших биармийцах, обосновавшихся в норвежском Тромсё, «которые бежали с востока, прогнанные набегами татар». Королем Хаконом беженцам для проживания был уступлен залив Малангер. Это событие отмечено в саге после сообщения о последнем, в 1222 году, приезде норвежцев Андрея Скьялдарбанда и Ивара из Утвика в Биармию.

Исследователи до сих пор спорят, как биармийцы могли попасть в Тромсё. А все из-за того, что слово «пришли» они понимают буквально. Наверняка биармийцы пришли не пешком, а прибыли в Норвегию на судах. До сих пор у поморских жителей бытует выражение «судно пришло», а не «судно приплыло». Причем, вероятней всего, пунктом убытия беженцев было устье Северной Двины. Затем, пройдя вдоль берегов Терского наволока (Кольский полуостров), обогнув Мурманский нос (Нордкап), переселенцы смогли попасть на гостеприимный берег Тромсё. Неужели можно предположить, что биармийцы, пройдя пешком сотни километров по болотам и лесам, смогли преодолеть Скандинавский горный хребет?