Читать онлайн «Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий». Страница 49

Все эти детали побудили Гросса еще в 1973 году предположить, что автор «Дейтерономистской истории» жил и творил именно во времена Йошиягу и был страстно заинтересован в успехе его религиозной реформы, считая ее (в общем духе своего понимания законов еврейской истории) судьбоносной для еврейского народа. Однако другой американский исследователь, Эрнест Райт, подверг эту гипотезу резкой критике. Он указал на тот факт, что в «Дейтерономистской истории» изложение доведено до гибели давидовой династии, а это не согласуется с проходящим сквозь все книги этого цикла утверждением, будто Господь обещал «дому Давида» вечное правление. Критика Райта побудила Гросса уточнить свою гипотезу. В последующих работах он предположил, что у «Дейтерономистской истории» было два автора. Первый действительно жил во времена Йошиягу, когда еще не были ясны ни судьба затеянной царем религиозной реформы, ни судьба самой давидовой династии, второй же, по мнению Гросса, дописывал печальный конец этого цикла уже в Вавилонском плену, не очень заботясь (в силу трагических обстоятельств) о том, чтобы согласовать и «причесать» весь текст лод одну гребенку.

В такой видоизмененной форме гипотеза Гросса была принята большинством современных исследователей ТАНАХа, и сегодня мы можем говорить, что новейшая библеистика признает неведомого первого «Дейтерономиста» современником царя Йошиягу. Тем самым она принимает за данность, что «Второзаконие» и примыкающий к нему цикл исторических «хроник» были собраны, обработаны и частично заново написаны одним человеком, жившим в самом конце VII в. до н. э., за каких-нибудь два десятилетия до разрушения Первого Храма и гибели давидовой династии. Быть может, он даже успел дожить до этих страшных событий, похоронивших все его мечты и надежды на религиозное обновление еврейского народа. А мечты и надежды эти были, бесспорно, пламенно сильными — недаром же он сравнивал своего героя, царя Йошиягу, с величайшим еврейским религиозным реформатором всех времен — самим Моисеем… Эта пламенная религиозная пылкость сближает «Дейтерономиста» с самыми выдающимися еврейскими пророками. Не среди них следует ли его искать?

Прежде чем ответить на этот вопрос, обратимся к результатам другого исследователя «Дейтерономистского цикла» — уже упомянутого выше Баруха Гальперина. Эти результаты позволяют еще более сузить тот круг людей, из которого вышел первый «Дейтерономист». Работа Гальперина была опубликована в 1974 году, когда этот молодой ученый только оканчивал Гарвардский университет. В своей работе, посвященной «Второзаконию», Гальперин собрал ряд неоспоримых фактов, свидетельствующих о том, что главная, «законодательная» часть книги (главы 12–26) восходит к источникам, которые, по всей видимости, сложились намного раньше эпохи Йошиягу, возможно, даже за столетия до этой эпохи. Многие ее предписания отражают обычаи намного более древних времен, в некоторых случаях — даже более ранних, чем времена Объединенного царства. Например, перечисленные там законы призыва народа на войну соответствуют системе всеобщей мобилизации колен, характерной для эпохи Судей: с появлением у евреев царей ополчения отдельных колен были заменены профессиональной царской армией. Но с этими древними предписаниями соседствуют другие, явно выдающие свое более позднее происхождение, — например, настойчиво подчеркиваемый и страстный призыв к борьбе с местными культами (жертвенниками на «высотах»). Иными словами, «Второзаконие» имеет более сложный характер, чем полагали прежние исследователи: древний источник здесь включен в более позднюю общую рамку, созданную, судя по всему, уже во времена борьбы за централизацию культа Ягве. Анализируя эту рамку, Гальперин пришел к выводу, что книга в целом, судя по всему, была написана во времена Йошиягу, что подтверждает гипотезу Гросса.

Далее, однако, Гальперину удалось продвинуться намного ближе к загадке авторства «Второзакония» — а стало быть, если верить Ноту, и всего «Дейтерономистского цикла». Он обратил внимание на то, что более поздние предписания книги явно свидетельствуют о ее «пролевитской» направленности. Эти предписания ограничивают право царей накапливать богатства и наложниц, что никак не соответствует царским интересам. Такие особенности трудно согласовать с предположением, что книга возникла при царском дворе. С другой стороны, она предписывает царям следовать советам левитов и пророков, а народу — обеспечивать служителей Ягве всем необходимым для жизни. По мнению Гальперина, эти особенности позволяют думать, что «Второзаконие» возникло в кругу левитов Иудеи — современников Йошиягу. С этим предположением согласуется и общая религиозная направленность книги и всего «Дейтерономистского цикла». Остается выяснить, интересы какой именно группы левитов этот цикл отражает.

То не могли быть, говорит Гальперин, первосвященник и другие законослужители Иерусалимского Храма. При всем его упоре на необходимость, централизации культа в «избранном Господом месте» «Дейтерономистский цикл» нигде не упоминает, что таким местом должен быть Иерусалимский Храм. Создателем книги не мог быть и провинциальный, «деревенский» левит из числа тех, кто проводил Богослужения «на высотах», — ведь предписания «Второзакония» направлены именно против них. В Иудее наверняка сохранялись еще потомки некогда бежавших туда из Израиля, от нашествия ассирийцев, священников Израильского царства, которых Йороваам когда-то назначил в храмы Бейт-Эля и Дана, но они вообще не были из числа левитов. Перебрав, таким образом, все возможности, Гальперин приходит к выводу, что религиозный кодекс «Второзакония» полнее всего совпадает с интересами и характером потомков давних левитов Шило, этого первого религиозного центра древних евреев, откуда вышел и автор «Элогистского» текста Торы. Действительно, эта группа имела все основания стремиться к централизации культа; будучи отлученной Йороваамом от храмов, она издавна нуждалась в помощи народа; она принимала власть царя, но хотела ее ограничения; она была резкой противницей сползания монархии в идолопоклонство; наконец, она еще хранила память о домонархических порядках (частично сохранявшихся среди северных, израильских колен до самого падения Израиля).

Кто-то из этих левитов, продолжает Гальперин, мог еще во времена существования Израильского царства (т. е. до 722 г. до н. э.) записать древний устный закон и обработать его так, чтобы он соответствовал интересам данной жреческой группы; а после падения Израиля этот драгоценный свиток мог быть унесен (для его спасения) в Иудею… Разумеется, этот первый составитель «кодекса Второзакония» не был искомым нами «Дейтерономистом» — он жил на добрых 100, а то и больше лет раньше него. Этот «предтеча Дейтерономиста» попросту зафиксировал давнюю традицию — «Дейтерономист» же, уже во времена Йошиягу, воспользовался этим источником и положил его в основу своей грандиозной схемы еврейской истории. Он прибавил к «кодексу жрецов Шило» свое историческое вступление, в котором описал деяния Моисея, а также заключение, в котором рассказал, как умирающий Моисей записал «книгу Закона» (то есть Тору) на свитке и велел положить этот свиток в ковчег Завета, где он и был «найден» во времена Йошиягу. Так возникла совершенно новая книга — та, которую мы ныне называем «Второзаконием» и которую «Дейтерономист» сделал началом и основой им же созданного исторического цикла, излагающего всю еврейскую историю как последовательное развитие нескольких центральных сюжетов — верности/неверности Ягве; завета Бога с Давидом и его династией; идеи централизации культа и борьбы с местными святилищами; Моисеева Закона. Благодаря такому построению все важнейшие события этой истории получили у «Дейтет рономиста» единообразное причинное объяснение; вся она обретает глубокий религиозный смысл и целенаправленность. Ее конечной целью становится создание религиозной утопии, начатое царем Йошиягу, нашедшим спрятанную Моисеем Тору и решившим поступать в строгом соответствии с ней.

Но если все положения Закона, исполнение которых «Дейтерономист» считает обязательным для выживания еврейского народа, соответствуют принципам «кодекса жрецов Шило», то и сам этот автор, заключает Гальперин, скорее всего тоже принадлежал к потомкам этих жрецов. В таком случае он, как и они, должен был вести свою родословную от Моисея (а не от Аарона, как левиты Иерусалима). Это предположение действительно подтверждается текстом цикла: в нем прославляется Моисей и всего лишь дважды упоминается Аарон: один раз, чтобы сообщить, что он умер раньше Моисея, второй — чтобы напомнить, что Господь готов был истребить его за создание золотого тельца. Подобно жрецам из Шило, «Дейтерономист» недоброжелательно относится к Йоровааму и Соломону: его герои, религиозные реформаторы Хизкиягу и особенно Йошиягу, уничтожают идолов Бейт-Эля и Дана, созданных Йороваамом, и медного змия, установленного Соломоном.