Читать онлайн «Башкиры в войнах России первой четверти XIX века». Страница 10

На основании всех перечисленных сведений приходим к выводу, что историография участия башкир в войнах 1805, 1806-1807 гг. настолько мала, что её невозможно и не нужно делить на какие-то периоды и, тем более, этапы.

– Мемуары участников войн с французами Р. Вильсона, П. Чуйкевича, Д. Давыдова, Ф. Н. Глинки и др. в ряде случаев можно уверенно считать исследовательскими работами. Работа Фёдора Глинки «Рассуждение о необходимости иметь историю Отечественной войны», опубликованной трижды: в 1813, 1815 и 1816 годах, положила начало всей огромной историографии той войны. Как и исследовательские работы Дениса Давыдова «Мороз ли истребил французскую армию?» (1835 г.) и «О партизанской войне» (1836 г.).

Военоначальник – башкир. Худ. Р. К. Портер. Гравюра, изданная в Лондоне в 1809 г.

А название монографии Роберта Вильсона «Краткие замечания о свойстве и составе русского войска и Обзор кампании в Польше в 1806-1807 гг.» уже в первой половине заголовка говорит об исследовательском характере труда. В нём, помимо прочего, Вильсон восхищался и пиконосной кавалерией, которой не было в Великобритании. И по его предложению, Великобритания завела такую кавалерию, правда не столь удачно, как донские или башкирские казаки. Чуйкевич заметил и описал казачье ноу-хау в противостоянии тяжелой коннице в атаке монолитной колонной: «Лёгкий фронт казаков расступался, и неприятель видел себя окружённым и поражаемым дротиками со всех сторон» (стр. 50). Это изобретение широко использовалось и в войну 1812-1814 гг. А лёгкая кавалерия других армий тех десятилетий этого не умела.

– Но в целом надо согласиться с выводом Безотосного В. М. из ГИМа: «Как всю кампанию, так и отдельные её сражения часто именуют «неизвестными», что в целом отражает действительное положение в изучении этой проблематики»[78].

Прямые боевые потери: русские потеряли в 3-х крупных сражениях 1805 года убитыми, ранеными и попавшими в плен 25 тыс. человек, в 7-ми крупных сражениях 1806-1807 годов – 59 тыс. человек. Потери башкир, к сожалению, остались неизвестными. Число убитых (включая умерших от ран) и раненых французской и союзных с ней армий, составило в 1805 году – 48,8 тыс. человек, в 1806 г. – 40,45 тыс. человек, в 1807 г. – 85,25 тыс. человек[79]. Но с учётом санитарных безвовратных потерь, тот же Урланиц пишет, что «Общие потери за кампанию 1806-1807 гг. превышали 70 тыс. человек. Если к ним прибавить ещё число погибших под Гейльсбергом и Фридландом, то потери русских за всю войну с Наполеоном до заключения Тильзитского мира составили 150 тыс. человек, из них убито и умерло от болезней около 60 тыс. …Шамбре полагает, что в 1806-1807 гг. во французской армии, действовавшей в Польше и Пруссии, погибло (только) от лихорадки и горячки до 80 тыс. человек». К этому надо добавить 28 тыс. человек наполеоновской армии убитыми и умершими от ран. А всего, по подсчётам Урланица, число убитых (включая умерших от ран) и раненых солдат и офицеров французской и союзных с ней армий составило: в 1806 году 40450 человек, в 1807 году – 85250 человек[80]. После подписания Тильзитского мира в июле 1807 года только часть башкирских полков возвратились на родину.

Большая, названная позже Отечественной, война была неизбежна. «Эта закономерность определяется тем, что император Франции Наполеон вёл целый ряд захватнических войн и стремился к господству в Европе, подчинил себе почти весь континент, осталась только Россия. Россия сама вела устойчивую и неизменную внешнюю политику, направленную против агрессивных устремлений Франции, и боролась за установление легитимизма в Европе»[81].

Русская армия, начиная с 1805 года, стремительно овладевала новыми передовыми наработками французской армии, начиная с призывов пополнений, униформы и кончая тактикой ведения боевых действий. Например, при Аустерлице русская армия имела устаревший линейный боевой порядок ещё 18 века, но уже при Прейсиш – Эйлау полки второй линии были построены в ударные колонны. Сочетание эффективных приёмов, наработанных Наполеоном в бесконечных захватнических войнах в Европе с достоинствами самой русской армии, включая наличие многочисленных полков неутомимых казаков, позволило затем стать ей вновь сильнейшей армией в мире.

Профессиональным историкам хорошо известно, что Россия извлекла полезные уроки из войны с Наполеоном 1806-1807 годов и «для ускорения подготовки резервов в 1808 г. были созданы запасные рекрутские депо»[82]. Позже, резервные батальоны и эскадроны, согласно десяткам документов, формировались для каждого регулярного полка русской армии. Генерал И. И. Краснов вспоминал о положении на Дону накануне 1812 года: «В то время полки за полками беспрестанно выходили с Дона на службу, а в старые полки высылались частые команды для пополнения убыли (!); со службы же полки давно не возвращались, и многие из них находились там лет по десять и более»[83]. Напомню, все национальные иррегулярные полки создавались Указами императора по образцу донских.

Подавляющее большинство казачьих полков продолжили службу в армии и после завершения военных действий. «В июле 1807 года пятнадцать полков отправились под командой Платова в Молдавскую армию. Одиннадцать полков были оставлены на прусской границе в распоряжении генерала Римского-Корсакова. Их распределили по четырём корпусам, по одному на дивизию. В корпусе князя Горчакова – полки полковника Исаева 2-го, войскового старшины Кисилёва (третий казачий полк в этом корпусе был Тептярский). Полк Попова 5-го сменил в Риге полк Мельникова 2-го. Временно на западной границе остался и полк Грекова 9-го. По окончании в 1807 г. военных действий против французов только три казачьих полка были отправлены на Дон и распущены»[84]. К.и.н., а ныне д.и.н. Сапожников А. И. ничего не пишет здесь о башкирских полках, но если сопоставить его сведения с сохранившимися послужными списками башкир 1807-1809 гг., то становится понятным, что и они были также распределены по армиям, корпусам и западным границам.

После подписания Тильзитского мира в июле 1807 года, Александр 1 решил воспользоваться предоставленной передышкой, чтобы укрепить русскую армию, обезопасить северные и южные границы империи. Первое, что ему удалось добиться от Наполеона, это сохранение, пусть и сильно урезанного, Прусского королевства, которое французский император первоначально собирался уничтожить и включить в состав своей империи. Сохранение независимой Пруссии позволяло использовать её как плацдарм в случае начала нового противостояния с Францией. «Пруссии были оставлены «Старая Пруссия», Померания, Бранденбург и Силезия. Всё остальное и на западе и на востоке было у неё отнято. Наполеон при этом постарался совсем растоптать национальное самолюбие Пруссии, вставив в 4-ю статью Тильзитского договора, что он возвращает названные четыре провинции, т. е не стирает окончательно Пруссию с лица земли «из уважения к его величеству императору всероссийскому». Все владения Пруссии к западу от Эльбы вошли в образованное теперь Наполеоном новое королевство Вестфальское, в состав которого Наполеон включил ещё и Великое герцогство Гессенское, а вскоре и Ганновер. Это новое королевство Наполеон отдал младшему своему брату Жерому Бонапарту. Из отнятых у Пруссии польских земель (Познанской и Варшавской областей) было создано Великое герцогство Варшавское, куда в качестве великого герцога Наполеон назначил своего нового союзника, саксонского короля»[85].

Континентальная блокада (навязанная Наполеоном) была невыгодна, так как означала полное прекращение торговых контактов с крупнейшим импортёром российского сырья – Великобританией. Однако, будучи незаурядным дипломатом, император смог использовать Континентальную блокаду на благо России. Якобы с целью заставить Швецию разорвать её союз с Англией и вынудить соблюдать Континентальную блокаду, Александр начал с ней войну, нанёс ей поражение и по заключённому в сентябре 1809 г. мирному договору получил в вечное владение всю Финляндию и Аландские острова. Эти приобретения играли важнейшую роль в обороне Петербурга от возможного удара по нему с Балтийского моря или с территории Швеции.

В Списках награждённых башкир по итогам Отечественной войны 1812 года, публикуемых профессором А. З. Асфандияровым, у многих башкир из 10 и 11 кантонов есть ещё и приписка: «Участник Прусской кампании 1807-1809 гг.»[86]. Но в 1809 году была уже не Прусская кампания, а по факту – война со Швецией.

Башкир с лошадью. Худ. А. О. Орловский. Акварель, 1809 г. ГРМ.

Древние архивные документы свидетельствуют об активном участии башкир уже в самых первых войнах со Швецией за выход Московского царства к Балтийскому морю. Дополнительным косвенным подтверждением участия башкир в войне со Швецией, служит документ, впервые опубликованный А. Н. Олениным во втором томе «Археологических трудов» 1882 года: