Читать онлайн «Очерки по истории политических учреждений России». Страница 35

Здесь легко видеть уже, что республиканские взгляды Лагарпа уступили место новому идеалу могущественного единоличного правительства, руководимого идеями справедливости и свободы и управляющего народом сообразно с интересами его, но без его участия. Этот идеал доброго тирана, возрождающийся со времен Римской империи, не раз очаровывал и народные массы, и политических мыслителей как в эпоху Возрождения, так и во вторую половину XVIII в. Он же был воспринят великим наследником революции, первым консулом Наполеоном Бонапартом. Наполеон внушал изумление и наставнику Лагарпу, и ученику Александру. Последний в течение целых годов считал его истинным республиканцем, лишенным всякого личного честолюбия и создавшим диктатуру исключительно временную для блага самой же республики. Новейший биограф Александра I прекрасно подчеркнул разочарование, испытанное императором при известии о новом государственном перевороте, при помощи которого Наполеон превратился в пожизненного консула и превратил высших государственных чиновников французских, называвшихся «граждане-министры», в «превосходительства». Слово «тиран» в применении к Наполеону было употреблено Александром до начала войны, закончившейся Тильзитским миром и личным свиданием обоих императоров в 1807 г.

Последующие годы могут быть рассматриваемы, как период наибольшего политического и социального влияния Франции на Россию. Это была эпоха первого франко-русского союза, направленного главным образом против Англии и закончившегося общим изгнанием ее товаров при помощи континентальной системы. Эти годы были также для России годами новых территориальных приобретений и окончательного занятия Финляндии, которая перешла под владычество русских царей в качестве независимого княжества, получившего от победителя не только признание и даже расширение своих политических привилегий и свободных учреждений, но также увеличение своей территории присоединением Выборгской губернии, раньше принадлежавшей России. Период до 1812 года вообще является наиболее обильным как новыми учреждениями, так и проектами таковых. Именно в течение его сообразно с желаниями царя Сперанский составил разработанный детально план новой организации империи и радикальной реформы ее центрального управления.

Мы дадим краткое изложение этого интересного документа, опубликованного уже по-французски Николаем Тургеневым в его известной книге «Россия и русские». Составитель плана стремился найти, по его собственным словам, средство сделать основные законы государства ненарушимыми и священными для всех, не исключая и монарха. Согласно взглядам Ж.-Ж. Руссо, Сперанский полагал, что правительство не может быть законным, если оно не основывается на выраженной народом воле. Это не значит, что Сперанский вместе с автором «Общественного договора» любил одну только демократию. Напротив, как выдающиеся люди великой революции, он пытался согласовать столь противоречивые взгляды, как взгляды Руссо и Монтескье. Он объявил, что право создавать законы должно быть предоставлено народу, но раз они установлены, блюсти их должна аристократия. «Никакая монархия, говорит он, следуя за Монтескье, не могла бы существовать без дворянства». Применяя эти общие правила к России, Сперанский начал с глубокой критики всего существующего государственного строя. «Судя по внешности, — говорит он, — мы обладаем всем, но в действительности у нас нет ничего, даже настоящей монархии, потому что жизнь, собственность и даже честь дворянина зависят не от закона, а от воли правительства». Население России состоит не из дворянства, третьего сословия и низших слоев населения, а только из двух классов — рабов земельных собственников и рабов самодержавия. Сперанский хотел создать в России новый социальный и политический строй. «Для высшего сословия, писал он, должен быть обязательным закон о первородстве. Это сословие призвано занимать главные должности в государстве и поддерживать существующие законы. Все те, которых монарх не включил в ряды высшего сословия, также и те, которые не получили своих привилегий по закону первородства, должны быть рассматриваемы как принадлежащие к низшему сословию». Из этого видно, что Сперанскому дорог был английский идеал в смысле близости и связи между дворянством и низшим сословием. Как это практиковалось в Англии, он хотел, чтобы царь возвел в дворянское звание богатые буржуазные фамилии. Дворянство составило бы отдельную палату как английская палата лордов. Главная привилегия его состояла бы в исключительном праве владения крепостными. Но не нужно это право считать вечным, так как институт рабства слишком противоречит здравому смыслу. Прежде всего, закон должен был установить размер реальных требований, которые помещик имеет право предъявлять своим крепостным. Затем крестьяне должны снова получить возможность пользоваться старой привилегией перехода от одного помещика к другому. Таковы были социальные взгляды Сперанского.

Что же касается политической части его плана, то она основана на знаменитой теории разделения властей. В его проекте основных законов 1809 года мы в заключение читаем следующие фразы: «Три принципа приводят в движение государственную жизнь: принцип законодательной власти, исполнительной и судебной. Принцип и источник этих властей находятся в народе. Совершенно отделенные друг от друга, эти власти безжизненны, они не могут дать ни законов, ни прав, ни обязательств. Чтобы оживить их, мы должны их объединить и привести в равновесие. Их комбинированное действие является высшею властью. Трудно допустить, что один человек может поддержать строгое равновесие между этими тремя властями во всех различных правительственных выступлениях; необходимо иметь специальное учреждение, в котором вырабатывались бы правила для комбинированного действия этих трех властей при всяких обстоятельствах. Это главный довод в пользу специального учреждения, Государственного совета, в котором вырабатывались бы все мероприятия». Легко видеть, что во всей этой теории, доказывающей необходимость специального органа, который согласовывал бы административные правительственные действия с законами, Сперанский находился под прямым влиянием французских образцов, точнее — проекта конституции, выработанного Сийесом, измененного и примененного на практике первым консулом. Эти идеи, которые принято называть наполеоновскими, послужили основанием для административного и политического устройства, еще до сих пор существующего во Франции, и определили собой в большой степени политическую философию современной Европы.

Согласно этим принципам, Сперанский предложил устройство четырех различных центральных учреждений: законодательного, известного под именем Государственной думы; высшего судебного учреждения, старого сената; учреждения, облеченного исполнительной властью в лице высших чиновников-министров, и, наконец, Государственного совета, специально предназначенного для выработки мероприятий, согласных с существующими законами и приводившихся в исполнение в случае утверждения их императором. Дума должна была составиться из делегатов, выбранных губернскими собраниями. Внесение вопросов на обсуждение Думы принадлежало правительству за исключением следующих трех случаев, когда Дума сама могла проявить свою инициативу и высказать свои соображения: 1) по поводу общегосударственных нужд; 2) по поводу ответственности министров за неудачные распоряжения и 3) по поводу действий, нарушающих основные законы. При организации министерств Сперанский преследовал особенно две цели: введение единообразия в способы заведования каждым министерством подведомственных ему дел и установление ответственности министров. Первая цель достигалась созданием специального учреждения, Комитета министров, председателем которого должен был бы быть император, вторая — подчинением министров в судебном отношении представительному собранию. Вопреки общему мнению, Сперанский считал, что сенат нельзя наделить правами законодательного учреждения; его функции должны были ограничиться только судебными функциями и он должен был сделаться одновременно и кассационным судом, и судьею между частными жалобщиками и государственными чиновниками. Государственный совет должен был бы состоять из лиц, назначенных императором, и делиться на департаменты. Все департаменты должны собираться на общее собрание, которому предоставлялось право обсуждать текст новых законов. Большинство, высказавшееся за какое-нибудь мнение, не обязывало императора, который мог настаивать на необходимости нового обсуждения предложений членов меньшинства.

Таков был в общих чертах план Сперанского. Он проводил в большой степени те самые идеи, которые поддерживались членами неофициального совета, знаменитым триумвиратом, и находился в полной гармонии с желаниями самого Александра I. Тем не менее ему не суждено было осуществиться. Уже в 1812 году реакционная партия была достаточно сильна, чтобы внушить императору подозрения к могущественному любимцу. На него донесли, что он находился в тайных сношениях с Наполеоном и что главной целью его деятельности было создание анархии внутри страны, которая подвергла бы опасности существование империи как раз тогда, когда все силы нации должны были быть направлены против внешнего врага. Но человек, читающий по прошествии почти века разные памфлеты, опубликованные или неопубликованные, направленные против Сперанского, остановится в изумлении перед полным несоответствием между фактами и направленными против Сперанского обвинениями. Где удалось найти в проектах Сперанского что-нибудь, позволяющее сказать, что его намерением было дезорганизовать империю и вызвать всеобщее замешательство? Однако буквально таковы обвинения служившего под начальством Сперанского Розенкампфа. Нечего поэтому удивляться, что такие имена, как новый Кромвель, изменник, продавшийся Франции и Наполеону, часто встречаются в официальных и полуофициальных записках, при помощи которых консерваторы и националисты боролись с человеком безукоризненно чистых намерений, с человеком бесспорной честности, который, наконец, вполне согласовал свои действия и проекты с точно выраженными желаниями царя. Трудно понять, почему даже в глазах людей с более или менее либеральным прошлым, как например знаменитый историк Карамзин, Сперанский являлся врагом дворянства, тогда как никто больше его не старался способствовать политическому значению дворянства, давая возможность этому сословию при помощи закона о первородстве сорганизоваться по образцу английского высшего дворянства. Не следует забывать, что это обвинение первое обратило внимание императора Александра на недостаток доверия к его главному советнику со стороны правящего сословия. Знаменитый мемуар Карамзина «О старой России» был началом кампании консервативной партии против всесильного любимца.