Читать онлайн «Основы национализма». Страница 15

Шовинист исходит из того априорного положения, что лучшим народом в мире является именно его народ. Культура, созданная его народом, лучше, совершеннее всех остальных культур…

Космополит отрицает различия между национальностями. Если такие различия есть, они должны быть уничтожены. Цивилизованное человечество должно быть едино и иметь единую культуру… Однако посмотрим, какое содержание вкладывают космополиты в термины «цивилизация» и «цивилизованное человечество»? Под «цивилизацией» они разумеют ту культуру, которую в совместной работе выработали романские и германские народы Европы…

Таким образом, мы видим, что та культура, которая, по мнению космополитов, должна господствовать в мире, есть культура такой же определенной этнографически-антропологической единицы, как и та единица, о господстве которой мечтает шовинист… Разница лишь в том, что шовинист берет более тесную этническую группу, чем космополит… разница только в степени, а не в принципе… теоретические основания так называемого… «космополитизма»… правильнее было бы назвать откровенно общероманогерманским шовинизмом» (Трубецкой Н. С. «История. Культура. Язык». М., 1995, с. 57, 58, 59, 60).

Нет сомнения, что «романогерманская» цивилизация Запада, создававшаяся в своего рода оптимальных географических и геополитических условиях (о чем шла речь выше), обладает многими и очевидными преимуществами в сравнении с другими цивилизациями – в том числе и российской. Но столь же несомненны те или иные преимущества этих других цивилизаций, что, кстати сказать, признавали многие идеологи самого Запада. Правда, подчас такие признания имеют весьма своеобразный характер… Выше цитировались суждения Дж. Керзона, который правил Индией и посетовал, что в отличие от русских, «англичане никогда не были способны» добиться «верности и даже дружбы» со стороны людей «чуждых и низших рас». То есть британец усмотрел «превосходство» русских в прагматизме их поведения в Азии, хотя вообще-то именно Запад явно превосходит своим прагматизмом другие цивилизации, и в устах западного идеолога эта «похвала» является весьма высокой. Дело в том, однако, что, как уже сказано, для русских отнюдь не характерно то восприятие людей Азии («чуждые и низшие расы»), о котором без обиняков высказался британский государственный деятель.

И вернемся теперь к размышлениям Николая Трубецкого. То, что он называет «космополитизмом», в наше время определяют чаще всего как приверженность «общечеловеческим ценностям», но в действительности-то при этом речь идет именно и только о западных ценностях, которые обладают-де абсолютным превосходством над ценностями иных цивилизаций.

В высшей степени показательно, что Керзон истолковал отношение русских к людям Азии как выражение уникального прагматизма; ему, очевидно, представлялось просто немыслимым сложившееся за тысячелетнюю историю единство русских и «азиатов». И, заключая размышление о месте России в мире, уместно сказать, что ее евразийское единство в самом деле является общечеловеческой или, употребляя слово Достоевского, всечеловеческой ценностью, которая, будем надеяться, еще сыграет свою благотворную роль в судьбах мира.

То, что я собираюсь высказать, вовсе не является моим личным «открытием». Главное было сформулировано еще в 1991 году в докладе «Социальная и социально-политическая ситуация в СССР. Состояние и прогноз», подготовленном под руководством директора Института социально-политических исследований РАН академика Г. Е. Осипова.

Один из основных выводов этого доклада заключался в утверждении необходимости осуществить «энергичное и последовательное возрождение естественных хозяйственных традиций, отражающих глубинные национальные особенности страны… Насильственное внедрение в нашу хозяйственную среду специфических западных принципов жизни не даст ожидаемого результата. Человеческий архетип, сформированный на протяжении тысячелетней истории, за несколько лет (добавлю от себя – и за несколько десятилетий. – В. К.) переделать невозможно. Насильственное внедрение западных образцов экономики будет способствовать еще большему углублению и обострению всех социальных, политических и экономических проблем… неизбежно приведет страну к полномасштабной социальной катастрофе». И еще два очень важных положения документа: «…особое значение в современных условиях приобретает… разъяснение роли России как евроазийского государства», и «необходимо незамедлительное осуществление жесткого государственного контроля над производством товаров первой необходимости и потребительским рынком».

Полностью присоединяясь к этим положениям, которые, увы, власти предержащие абсолютно проигнорировали, считаю немаловажным их дополнительное более или менее конкретное обоснование.

Для начала целесообразно отойти от непосредственного «предмета» обсуждения, то есть России, и обратиться к проблеме так называемого «японского экономического чуда», что способно многое прояснить. Не нужно, по-видимому, доказывать, что японская экономика в целом ряде аспектов сегодня превосходит остальной мир и с количественной, и с качественной точек зрения: она уже сравнительно давно по многим параметрам «обогнала» экономику США (возможно, впрочем, возражение, что Япония имеет мизерные в сравнении с США военные расходы, и именно этим обусловлены ее уникальные экономические достижения: однако данное «преимущество» в сущности сводится на нет тем обстоятельством, что в Японии почти полностью отсутствуют основные сырьевые и энергетические ресурсы, в то время как США обладают ими в избытке).

В средствах массовой информации и в речах политических руководителей постоянно утверждается, что Япония совершила свое «чудо» благодаря перестройке экономики (а также и политики) по западному образцу, западной модели. Но это не более, чем удобный для насаждающих его людей миф. Известнейший американский политолог японского происхождения, и – что необходимо оговорить – страстный апологет как раз западного образа жизни Френсис Фукуяма писал все же в своем нашумевшем сочинении «Конец истории?» (1989), что после 1945 года «победоносные Соединенные Штаты навязали Японии либеральную демократию. Японцы, конечно, преобразовали почти до неузнаваемости западный капитализм и политический либерализм. Многие американцы теперь понимают, что организация японской промышленности очень отличается от американской или европейской, а фракционное маневрирование внутри правящей либерально-демократической партии с большим сомнением можно называть демократией» («Вопросы философии». 1990, № 3. С. 141).

Это «диагноз» наблюдателя, который, в отличие от советских (или «бывших советских») идеологов знает и западный, и японский мир не понаслышке. И «причастность» Фукуямы и к Японии, и к США побуждает согласиться с его решительным отграничением японской экономической и политической системы от западной.

Японская экономика принципиально и глубоко своеобразна. Часто говорят о том, что японцы очень, даже исключительно широко заимствуют западные изобретения, «ноу-хау», технологические идеи и т. п. Но заимствовать все это могут в конечном счете люди любой страны. Проблема в том, «заработают» ли «перенесенные» в эту страну чужие достижения?

В многоплановом исследовании, написанном в 1985 году рядом зарубежных специалистов, которое было издано у нас в 1989 году под названием «Как работают японские предприятия», недвусмысленно говорится, что начатое в Японии после 1945 года «применение американских методов управления оказалось неудачным». И к 1956 году ясно определились «основные черты японской системы управления… Важнейшими из них являются система пожизненного найма и процесс коллективного принятия решений» (с. 36). В другом месте этого исследования сказано, что «индивидуализм толкает американца к открытию своего собственного дела и к возведению вокруг себя психологического барьера, который позволяет ему демонстрировать другим уверенность в себе», между тем «канонизированный японской культурой идеал составляет взаимозависимость, а не индивидуализм» (с. 55, 66).

Все это опирается на многовековые национальные традиции; «Исследуя источники японской философии менеджмента, мы должны обратиться к эре Токугава (началась в 1603 году. – В. К.), когда японская культура… достигла, наконец, своего классического выражения… лучшие традиции дзен-буддизма до сих пор сохраняются в сознании японца». И эти традиции было «необходимо интерпретировать и совершенствовать… в соответствии с потребностями промышленного развития… Обращение политической верхушки к отдельным элементам феодального наследия… ключевой фактор современного развития Японии» (там же, с. 38, 39).

Это «обращение» к «феодальному наследию» осуществлялось с такой последовательностью, что популярный репортер Владимир Цветов, который бывал в Японии еще с 1960-х годов и провел там в общей сложности восемь лет, заявил в своей книге «Пятнадцатый камень сада Реандзи» (1977): «В июле 1986 года в Японии вступил в силу «Закон о передвижении рабочей силы». Знакомишься с ним – и в памяти возникают картины российского крепостничества, описанные в учебнике истории» (с. 360; запомним это «в учебнике истории»).