Читать онлайн «Орден госпитальеров». Страница 11

Для сравнения приведем любопытный, и весьма характерный пример, о котором пишут практический все византинисты. Согласно воспоминаниям дочери византийского императора Анны Комнины, она в том же самом 1091 г., т. е. еще за пять лет до начала Первого крестового похода, на досуге развлекалась чтением Платона и Аристотеля[81]. Вот какой контраст наблюдался в то время между цивилизациями Запада и Востока[82].

Итак, с первой четверти VII в. началось постепенное завоевание мусульманами Сирии и Палестины.

В 638 г. осаде подвергся Иерусалим, который «и по своему укрепленному положению, и по своему исключительному значению в христианском мире составлял предмет особенного внимания со стороны арабов и потому, что как место Гроба Господня он имел священное значение и для мусульман», — писал Ф. И. Успенский[83]. Только голод принудил жителей города к переговорам с халифом Омаром, которые начал иерусалимский патриарх Софроний.

Анализируя последствия взятия Иерусалима Ф. И. Успенский отмечал, что сдача города произошла на весьма выгодных условиях для христиан, но понять все подробности нелегко, так как известный акт, излагающий привилегии, предоставленные Омаром Иерусалиму, вряд ли можно считать подлинным документом Омара. В то же время не подлежит сомнению то, что сам Омар присутствовал при заключении договора с христианами. Предание повествует, что патриарх Софроний поставил непременным условием сдачи Иерусалима личное присутствие наместника пророка, и что Омар, якобы его согласился исполнить. Простота в общении и суровый образ жизни халифа произвели большое впечатление на христиан города, когда они увидели, как Омар — повелитель сильного государства — путешествует на верблюде, довольствуясь самым необходимым для удовлетворения своих потребностей: мешок с рисом и финиками и сосуд с водой. Омар посетил Иерусалим и сделал распоряжение о постройке знаменитой мечети на месте прежнего храма Соломона. Тогда же патриарх Софроний получил письменное ручательство (актинамэ).

Спор о подлинности этого документа идет давно. Некоторые западные историки, как писал автор интереснейшего дореволюционного исследования «Латинская иерусалимская патриархия эпохи крестоносцев» А. П. Попов, «не приводя достаточных оснований, высказывают сомнение относительно подлинности грамот Омара и самого Магомета. Но в пользу подлинности этих грамот говорит признание их всеми последующими арабскими халифами и турецкими султанами, о даровании этих грамот говорят сами арабские историки и, наконец, в пользу подлинности, — по мнению А. П. Попова, — свидетельствует и полное соответствие содержания грамот положению христиан того времени»[84].

Известный российский ориенталист Н.А. Медников также считал, что версия с приездом Омара в Палестину специально для подписания договора с Иерусалимом по просьбе осажденных — тоже следствие какого-то позднего переосмысления событий[85]. Современный историк халифата О. Г. Большаков так же отмечает, что эта версия давно признана несостоятельной[86].

Даже если предположить, что актинамэ Омара легендарно, тем не менее, мы считаем вполне возможным привести его текст полностью. Да, оно могло быть составлено значительно позже. В таком случае, оно представляет еще больший интерес как одна из многочисленных подделок средневековья, изготовленная, скорее всего, в Византии. Этот документ нужен был для обоснования международного значения власти иерусалимского патриарха именно восточного (православного), не западного (католического) исповедания. Трудно установить дату создания этого документа, мы не решаемся даже давать ее предположительные хронологические рамки, но то, что надобность в нем появилась после прихода к власти новой мусульманской династии, ужесточившей жизнь христиан в Палестине, не вызывает никакого сомнения. Сделать это было не трудно, поскольку в памяти сохранялось предание о существовании некоей договоренности Омара с иерусалимским патриархом. Мы приводим текст актинамэ Омара по переводу, помещенному в книге А. П. Попова:

Во имя Бога Всемилостивого и Всемилосердного!

Омар сын Хаттаба

Благодарение Богу, соделавшему нас славными чрез ислам (богопре-данность), и почтившему чрез веру, и помиловавшему чрез пророка Его Магомета, — да прославится в нем Бог, мир да будет с ним! — и приведшему нас от язычества, и собравшему нас чрез него от рассеяния, и соединившему наши сердца, и давшему нам победы на врагов, и утвердившему нас над городами и соделавшему нас совозлюбленными братьями. Итак, возблагодарите Бога, рабы Божии, за столь великую милость.

Это — моя грамота, Омара, сына Хаттаба, и дана досточтимому и уважаемому патриарху царского народа Софронию на горе Елеона, в месте святого Иерусалима, как договор и обещание, имеющие в виду подданных — иереев, иноков и инокинь, где бы и когда бы они ни находились, чтобы они имели от нас обеспечение, ибо так как подданный несет податные повинности, то нужно, чтобы они имели от нас охрану и покровительство, от нас — верных и от тех, которые после нас будут царствовать; чтобы отняты были от них поводы к притеснению их, ради того повиновения и послушания, которые они проявили; чтобы это было обеспечением для них и для церквей их, и для монастырей их и для всех подведомственных им остальных мест поклонения, в самом Иерусалиме и вне его находящихся, таких как Камами[87] и в Вифлееме великая церковь Рождества Иисуса, — да будет с Ним мир! — и пещера, имеющая три двери, южную, северную и западную; чтобы это было обеспечением и для остальных, находящихся там, христианских народов: грузин, абиссин и тех, которые приходят для поклонения, франков, коптов, сирийцев, армян, несториан, яковитов и маронитов, подведомственных означенному патриарху, и он да будет предстателем и вождем для них: так как награждены были милостью от честного и возлюбленного пророка, от вышнего Бога посланного, и осчастливлены печатью его руки, в оной (грамоте)[88] повелел он, что бы мы имели благосклонность к ним и оказывали покровительство. Точно так же и мы — верные благодетельствуем им, ради милости и чести облагодетельствовавшего их. А по сему: да будут они свободны от хараджа, от кафари и избавлены от всех притеснений и повинностей как на суше, так и на море, и входящие в Камаме и в остальные места поклонения ничего да не платят. Остальные же из назарян (христиан), приходящих в Камаме для поклонения, должны давать каждый из них патриарху одну драми серебра и одну треть драми.

Всякий верный, всякая верная да блюдет то, что мы повелели в настоящей грамоте, царь ли то будет, судья ли, или вождь, власть имущий на земле, богатый ли, бедный ли из правоверных мужей и жен. Дано же им настоящее наше ручательство в присутствии собрания досточтимых друзей: Абдаллы, Османа — сына Аффана, Саеда — сына Зеида, Абдиррахмана — сына Ауфа и остальных братий и уважаемых друзей.

И так, да уверится каждый в написанном в настоящей нашей грамоте и поступает по сему, оставляя ее опять в руках их.

Да будет же восхвален Бог и да дарует Он мир господину нашему Магомету, роду его и сподвижникам его! Благодарение Богу, Господу миров! Всесильный Бог — наш наилучший заступник.

Дано в 20-й Реби-уль-евела 15-го Геджры.

Всякий, кто будет читать настоящее наше ручательство и преступит его, тот от ныне и до судного будет преступником против завета Бога и ненавистен возлюбленному посланнику Его[89].

Согласно этому актинамэ халифа Омара основные права были переданы греческому иерусалимскому патриарху, отсюда именно все последующие греческие иерусалимские патриархи, становились главами всех местных и приходящих восточных (православных) и неправославных христиан, которые в пределах Палестины становились подвластными ему, а он их главой и покровителем.

Текст актинамэ, как мы видим, недвусмысленно утверждает права именно греческого патриарха не только на все главные святыни: храм Гроба Господня в Иерусалиме и Рождества Христова в Вифлееме, но и на все другие подвластные патриарху храмы и монастыри не только в самом Иерусалиме, но и за его пределами. Кроме того, все принадлежащие другим, перечисленным в грамоте, народам (грузинам, абиссинам, франкам, коптам, сирийцам, армянам, несторианам, яковитам и маронитам) храмы и монастыри также признавались неприкосновенными.

Иерусалимская церковь получает свободу от податей «хараджа» и «кафари», а так же и от всех притеснений и повинностей как на суше, так и на море. Освобождаются от всяких поборов со стороны мусульман и все паломники, прибывающие к св. Гробу. Последний обязуются лишь давать патриарху одну драми серебра с третью, что было, скорее всего, необходимо, для того, чтобы в иерусалимском первосвященнике все видели хозяина святых мест и осознавали во время пребывания в святом городе и на земле Палестины не только свою духовную зависимость от него, но и материальную.