Читать онлайн «Секретные бункеры Кёнигсберга». Страница 8

Из справки А. В. Максимова[36]

«Краткая история розыска Янтарной комнаты»[37]

«…B марте 1945 года, когда наши войска были на подступах к Кёнигсбергу, Министерством культуры СССР к 11-й гвардейской армии был прикомандирован доктор исторических наук Александр Яковлевич Брюсов (работник исторического музея). Для почтения старику надели погоны полковника, а в помощь придали двух адъютантов (старших лейтенантов). Этим преследовалась следующая цель: после взятия Кёнигсберга найти, рассортировать и доставить по назначению награбленное немцами».

31 мая 1945 года профессор Брюсов прибыл в составе небольшой группы работников в разрушенный до основания Кёнигсберг, наводненный войсками, тысячами беженцев, освобожденными из лагерей военнопленными и бывшими «восточными рабочими». После неизбежных хлопот, связанных с размещением в гостинице, постановкой на довольствие и получением пайка, Брюсов со своими коллегами включился в поисковую работу.

Из дневника А. Я. Брюсова

«…Выяснили, что в „шлоссе“[38] под грудой развалин сохранились некоторые музейные предметы… Я слежу за раскопками в старом замке вместе с гв. кап. Чернышевым (от 1-й комендатуры — начальник партии рабочих). Иногда по вечерам хожу в Гос. Архив помогать разбирать книги.

Со 2 по 15/VI мы с Чернышевым осмотрели в замке все, что могли…»

Впервые о некоем загадочном бункере Брюсов узнал из одного письма, оказавшегося в ворохе бумаг, найденных в частично сохранившейся юго-восточной башне Королевского замка. В письме директора художественных собраний Кёнигсберга доктора Альфреда Роде тайному советнику доктору Циммерману, сотруднику Музея Кайзера Фридриха в Берлине, которое было датировано 12 сентября 1944 года, в ответ на его вопрос о судьбе какой-то картины, переданной им во время войны на хранение в музей, сообщалось, что она помещена вместе с другими произведениями искусства в одно из помещений подземного бункера, «ключ от которого утерян».

Впоследствии профессор Брюсов сокрушался, что не придал значения обнаруженному документу, хотя и спросил у доктора Роде, почему он не упоминал об этом бункере ранее в ходе многочисленных допросов и бесед. Да и где, собственно, находится этот таинственный бункер? Немецкий ученый неожиданно многословно стал рассказывать про какое-то подземное сооружение в районе Штайндамма, о том, что само здание занято военными и строго охраняется. Роде якобы уже нашел утерянный ключ и готов сопроводить туда советских офицеров для того, чтобы осмотреть хранящиеся художественные ценности. «Поскольку мы были тогда убеждены, что янтарная комната сгорела в замке или вывезена из Кёнигсберга, мы не поставили в связь сообщение об этом бункере с вопросом о янтарной комнате. Но сведения о бункере… заинтересовали меня», — писал впоследствии Брюсов в одной из своих докладных записок. На следующий день он и два других члена бригады, майор Беляева и майор Пожарский, отправились вместе с Роде осматривать бункер.

Кёнигсбергский район Штайндамм был разрушен до основания. Неожиданный налет советской бомбардировочной авиации весной 1943 года отметил руинами несколько кварталов в районе улиц Друммштрассе и Оберролльберг[39], серьезно повредил корпуса университетской клиники в самом центре. Ужасные налеты английской авиации на город в ночь на 27 и 30 августа 1944 года, явившиеся ответом на бомбардировки Лондона, превратили центр Кёнигсберга в смрадно чадящие развалины. В Штайндамме почти не осталось целых домов, повсюду виднелись лишь остовы когда-то роскошных зданий, улицы были завалены грудами кирпича и обломков, для проезда автомашин и трамваев кое-где расчищались узкие проходы-ущелья.

То, что уцелело после авианалетов, обратилось в прах во время штурма города советскими войсками, и когда Брюсов со своими коллегами пробирался вслед за доктором Роде к неизвестному им бункеру, местность вокруг выглядела совершенно неземной, напоминая какой-то инопланетный зловещий ландшафт…

Плутая между развалинами, они наконец оказались около полуразрушенного здания с закопченными стенами. Окликнувшему их часовому профессор Брюсов предъявил пропуск, полученный накануне в центральной комендатуре, после чего группа вошла в здание. Сам Александр Яковлевич так описывал это событие: «Бункер помещался на Штайндамме с левой стороны улицы, если идти от замка, на углу пересечения Штайндамма и Розенштрассе[40] или, может быть, во втором доме от угла. В бункер вела длинная лестница, вход на которую находился с правой стороны дома. Внизу, спустившись на 4 или 5 этажей (точно не помню), мы оказались в прекрасно оборудованном бомбоубежище. Тут были спальни, комната для детей и ряд комнат, служивших, по-видимому, для хранения вещей, как можно было заключить по разбросанным на полу картинам, скульптурам и проч. Но, вероятно, тут уже побывали люди и вынесли отсюда все ценное. Осталось только то, что не стоило и собирать, поскольку оно не представляло никакого интереса. Выбрав две-три лучшие вещи, мы вышли из бункера».

Потом, не раз возвращаясь ко дню посещения бункера, профессор Брюсов вспоминал некоторые важные детали. Так, в беседе с Анатолием Михайловичем Кучумовым, бывшим хранителем Янтарной комнаты в Екатерининском дворце, он рассказывал, что помещения первого этажа дома, расположенного над бункером, были похожи на залы какого-то конторского учреждения. На массивных столах стояло различное оборудование, множество пишущих машинок. Группа спускалась вниз по крутой лестнице, минуя два яруса подземных помещений, двери в которые были заперты. Сопровождавший советских офицеров немецкий ученый сказал, что не имеет никакого представления о том, что находится за дверями. В одной из расположенных в нижнем этаже бункера комнат они обнаружили сложенные штабелями картины итальянских мастеров XVI–XVII веков с этикетками берлинских музеев. После беглого осмотра живописных полотен, покрытых толстым слоем известковой пыли, двери комнаты были заперты, а ключ передан охранявшим здание солдатам.

Но самое сильное впечатление на профессора Брюсова произвела неожиданно вспыхнувшая догадка о том, что доктор Роде неслучайно скрывал сведения об этом бункере и, возможно, был не откровенен, когда говорил, что не знает, что спрятано за закрытыми дверями подземелья.

Из записки А. Я. Брюсова

«О судьбе Янтарной комнаты». 1961 год

«Только позднее, когда мы уже вернулись в Москву, я вернулся к воспоминаниям об этом посещении бункера… Роде говорил, что он не мог попасть в бункер, потому что потерял ключ; найдя его, он пошел с нами, но, когда мы пришли в бункер, ни одной двери не пришлось отпирать ключом. От какой же двери был этот ключ? Попав в бункер, мы увлеклись рассматриванием найденных там вещей и совершенно не обратили внимания на А. Роде, а я вспомнил, что в течение некоторого времени А. Роде около нас не было, он появился только тогда, когда мы собрались уходить. Где же он был?

…И вот тут-то и мелькнула у меня мысль о бункере. Не находилась ли Янтарная комната в бункере и притом в том помещении, ключ от которого был у Роде? Ведь мы не осмотрели всего бункера. Не воспользовался ли Роде возможностью проникнуть вместе с нами в бункер, чтобы проверить, там ли еще находится она? Не для этого ли он исчезал от нас на некоторое время? Но было уже поздно сожалеть о том, что тогда нам не пришло в голову. Возможно, что мы были на пороге открытия тайника, в котором Янтарная комната хранилась, и не сумели воспользоваться этим!»

Профессор Брюсов со своими коллегами возвратился в Ленинград, но спустя четыре года, в конце декабря 1949-го, он неожиданно получил срочное предписание опять вылететь в Калининград для оказания содействия комиссии советских музеев. Для дачи показаний работающей там комиссии был также приглашен референт министерства просвещения ГДР доктор Герхард Штраус, бывший в свое время сотрудником Инспекции по охране памятников Восточной Пруссии.

Уже не было в живых доктора Роде, да и многие другие свидетели последних месяцев существования агонизировавшего Кёнигсберга навсегда покинули землю своих предков, и след их терялся в многомиллионных потоках беженцев и переселенцев.

Комиссия под руководством Вениамина Дмитриевича Кролевского, секретаря Калининградского обкома партии, вела интенсивный поиск сокровищ в развалинах Королевского замка и на других объектах города и области, используя для этого прикомандированные военные команды. Брюсов, снова оказавшись в городе, с огорчением почувствовал, что ему очень трудно узнать облик даже ближайшей к замку местности, так как многие коробки и фронтоны зданий к этому времени обвалились или были взорваны ввиду опасности новых обвалов. Часть улиц была расчищена от груд обломков и щебня.