Читать онлайн «Немецкая оккупация Северной Европы. 1940–1945». Страница 57

С приближением нового года страх перед высадкой союзников в Норвегии и ее возможным влиянием на позицию Швеции становился все сильнее. Комментируя 16 ноября донесения о том, что недавние события в Северной Африке произвели сильное впечатление на шведское правительство, Гитлер заявил, что «недостаточная безопасность северных территорий» заботит его намного больше, чем предстоящее широкомасштабное наступление в России. С целью усиления обороны Норвегии он запретил все обмены частей с Восточным фронтом и приказал немедленно прислать армии «Норвегия» из Финляндии танковый батальон, а из группы армий «Север» — батальон саперов. Кроме того, он пообещал прислать в Норвегию 5-ю горнострелковую дивизию, как только группа армий «Север» сможет ее отпустить, и одну военно-воздушную дивизию, как только та будет сформирована.

В декабре ставка Маннергейма сообщила армии «Норвегия» о том, что у союзников существует план высадки в одном из «узких мест» Норвегии (где-то между Тронхеймом и Нарвиком) с целью разрезать немецкие части в Скандинавии. Союзники рассчитывают на то, говорилось в сообщении, что немцы, прижатые спиной к шведской границе, потребуют разрешения пересечь территорию Швеции, на что шведы почти наверняка ответят отказом. Если немцы прибегнут к силе, то Швеция присоединится к союзникам и в Скандинавии будет создан второй фронт. Проанализировав эти сведения, армия «Норвегия» пришла к выводу, что наиболее вероятным местом высадки является Будё, а наиболее вероятным временем — март или апрель 1943 г. В конце года Фалькенхорст назвал слухи о вторжении в 1942 г. «всего лишь попытками обмануть нас и сбить с толку». Но в заключение сказал: «Однако сообщение о новой операции, запланированной на 1943 год, выглядит правдоподобно».

Хотя неприятие германского правления в Норвегии возникло быстро и было упорным, оптимисты среди немецких наблюдателей еще до начала Русской кампании предсказывали, что операции против Советского Союза будут успешными и продемонстрируют непобедимость германской армии, после чего можно ожидать изменения норвежского общественного мнения в благоприятную сторону. Эти предсказания оказались ошибочными. В сентябре 1941 г. армия «Норвегия» доложила, что 90 процентов населения убеждено в конечной победе британцев, несмотря на победы Германии на востоке. В конце года армия «Норвегия» доложила, что подавляющее большинство местного населения «находится в решительной оппозиции к Германии».

1942 г. положил конец последним надеждам немцев достичь согласия с норвежским народом. Провал германской политики в Норвегии признал сам рейхскомиссар Тербовен. Он прибыл в Норвегию в 1940 г., собираясь установить жесткое единоличное правление. В сентябре 1940 г., покончив с иллюзией независимого правления, он запретил все норвежские политические партии, за исключением квислинговской партии «Национальное объединение». Видимо, он пообещал Квислингу, хотя и не слишком определенно, что последнему позволят сформировать правительство, как только его партия получит достаточную поддержку народа. Однако, поскольку партия так и не смогла набрать силу, а Тербовен на каждом шагу демонстрировал, что он ни с кем не собирается делить свою власть, Квислингу не оставалось ничего другого, как засыпать Гитлера и Розенберга злобными письмами. Осенью 1940 г. Тербовен создал не имевший главы и абсолютно бессильный комитет из 13 государственных советников, 10 из которых были людьми Квислинга. Когда через год Тербовен переименовал советников в министров, армия «Норвегия» докладывала, что это не произвело на население никакого впечатления. Поскольку Квислинг еще пользовался каким-то влиянием у Гитлера и Розенберга, отодвинуть его в сторону было нельзя. 1 февраля 1942 г. Тербовен восстановил Квислинга в должности премьер-министра, но верховную исполнительную власть держал в своих руках и требовал, чтобы все законы и распоряжения получали одобрение рейхскомиссара.

Слабое с самого начала, второе правительство Квислинга через восемь месяцев потеряло остатки политического влияния, хотя пыталось вяло уверять, что способно выполнять функции настоящего норвежского правительства. Вечером 5 октября 1942 г., когда был обнаружен акт саботажа на крупном промышленном предприятии, Тербовен, не поставив в известность Квислинга, объявил чрезвычайное положение в районе Тронхейма. Собственной властью он арестовал 10 видных людей города и на следующий день расстрелял их в качестве меры искупления. Еще 24 человека были казнены в последующие дни как соучастники преступления. Этот акт беззастенчивого террора поставил на Квислинге вечное клеймо бесхребетной марионетки и убил последние надежды на возможность эффективного сотрудничества между норвежскими и германскими властями.

В 1942 г. жесткие репрессии стали главным, если не единственным инструментом германского правления в Норвегии. Однако они быстро доказали свою бесполезность, когда норвежцы перешли к хорошо организованному пассивному сопротивлению, саботажу и другим активным действиям. Тербовен, который персонально отвечал за соблюдение порядка в стране, знал только один ответ — еще более массовые репрессии. Эта политика достигла апогея в феврале 1945 г., когда он предложил арестовать и расстрелять ряд влиятельных бизнесменов как «интеллектуальных зачинщиков и соучастников» сопротивления. К счастью, эта мера одобрения не получила.

Отношения между Тербовеном и Фалькенхорстом были настороженными и подозрительными с обеих сторон. Как командующий вооруженными силами в оккупированной стране, которая могла в любой момент восстать, Фалькенхорст относился к независимому гражданскому администратору, который считал себя персоной если не более высокого, то, по крайней мере, того же ранга, как к помехе и источнику постоянной опасности. В отличие от Фалькенхорста Тербовен стремился показать свое превосходство над представителем военных властей и в то же время боялся, что в случае возникновения какого-нибудь кризиса его могут отодвинуть в сторону. Для Фалькенхорста и его штаба плохие отношения немцев с норвежцами были источником головной боли начиная с апреля 1940 г. Военные по чисто практическим соображениям хотели избежать возникновения любого сопротивления. Назначение Тербовена, поклонника суровых мер, в известной степени противоречило этой политике, и впоследствии они следили за неудачами соперника с нескрываемым злорадством.

Если Фалькенхорст по традиции германской армии прилежно выполнял свои обязанности и старался держать нейтралитет, то военные моряки время от времени бросали Тербовену вызов. И Редеру, и командующему флотилией «Норвегия» генерал-адмиралу Герману Бёму нравилось поддерживать Квислинга и его партию «Национальное объединение»; с их помощью они надеялись заключить мирный договор, который оставил бы Норвегию формально независимой и нейтральной страной, но полностью привязал бы ее к Германии. Редер пытался уговорить Гитлера назначить Бёма командующим вооруженными силами Норвегии либо посадить его на место Тербовена, чтобы политика военно-морского флота могла принести свои плоды. В октябре 1942 г. Гитлер принял решение в пользу Тербовена и заявил, что, пока в Европе продолжается война, ни о временном перемирии, ни о заключении мирного договора между Германией и Норвегией не может быть и речи.

Поскольку вопрос о будущих операциях оставался тайной, покрытой мраком, главной задачей армии «Лапландия» зимой 1941/42 г. была перегруппировка и возврат приданных финских частей под командование Маннергейма. Поскольку маршал отказался принимать ответственность за сектор финского III корпуса, пришлось направить туда 5-ю и 7-ю горнострелковые дивизии. На дальнем севере горнострелковый корпус «Норвегия» под командованием генерал-лейтенанта Фердинанда Шёрнера, бывшего командира 6-й горнострелковой дивизии, был дислоцирован следующим образом: 6-я горнострелковая дивизия занимала позиции на реке Лице; 2-я горнострелковая дивизия плюс 193-й пехотный полк находились в резерве у Печенги, а перешеек полуострова Рыбачий перекрывали 288-й пехотный полк плюс один батальон 2-й горнострелковой дивизии. Шёрнер был очень энергичным и решительным офицером. Причем эти качества он обычно проявлял в неблагоприятных ситуациях; поэтому, когда впоследствии Шёрнера отправили на Восточный фронт, он быстро рос в чине и в последний месяц войны стал фельдмаршалом. Его жесткое и беспощадное руководство, особенно на последних этапах войны, вызывало ненависть у солдат; Шёрнер считался самым непопулярным генералом в немецкой армии. Во время первой зимы в Лапландии он демонстрировал свое презрение к превратностям судьбы и убеждал подчиненных жить по принципу «Арктики не существует».