Читать онлайн «Греческие наемники. «Псы войны» древней Эллады». Страница 52

Все эти ссылки относятся к периоду до того времени, когда Исократ рисовал мрачные картины обнищавших наемников. Об этом времени мы располагаем только оценкой Демосфена его регулярной армии против Филиппа II в 350–349 гг. до н. э. Положение усугублялось тем, что Демосфен стремился быть как можно более экономным, а его план так и не реализовался, хотя его составитель делал основной упор на реальные возможности. Однако, даже если отнестись к плану критически, мы с удивлением обнаруживаем, что Демосфен верил в возможность найти наемников, готовых служить за 2 обола в день. Цены, разумеется, не падали, и эта сумма предназначалась на денежное обеспечение для воина. Должно быть, это было минимальное обеспечение. Остальное наемнику следовало добывать путем грабежа на вражеской территории. Это, само по себе, полное объяснение причин разорения, осуществлявшегося такими войсками.

Если обратиться к заключительным годам IV столетия до н. э., вывод последует тот же самый. (О жалованье, которое выплачивал Александр Македонский своим наемникам, свидетельств греческих историков не имеется. Есть свидетельства, что ему приходилось платить своим союзникам по 1 драхме в день. Единственный надежный вывод состоит в том, что обычный македонский воин определенно получал меньше чем 4 статера в месяц (в греческом исчислении это примерно равно 40 драхмам), что полагалось воинам более высокого ранга. К этому времени стандартная плата для наемника составляла 4 обола в день.) Очевидное повышение жалованья нельзя воспринимать как увеличение покупательной способности. Ведь в годы, непосредственно последовавшие за вторжением Александра в Азию, стоимость жизни росла даже более резко в результате наплыва персидского золота. Указание на низкий уровень жалованья наемников выводится из сравнения с 3 оболами в день, которые выплачивались в это время за неквалифицированный рабский труд. И по 4 обола в день выплачивались на содержание архонтам в Афинах, что не мешало им получать личные доходы за год пребывания в своем учреждении.

Поэтому общий уровень жалованья за период более половины IV столетия до н. э. слишком низок, чтобы оставить повод для сомнений в том, что профессия наемника была невыгодной и что ею занимались из нужды. (В IV в. до н. э. не обнаруживаются свидетельств, позволяющих провести различие, распространенное в III в. до н. э., между «рационом» и «жалованьем». «Жалованье», видимо, предназначалось для воинов регулярной армии в мирное время без перспективы дополнительных выплат к такому жалованью. В ходе постоянных войн в IV в. до н. э. в этом не было необходимости.)

Разумеется, наемник мог иметь помимо жалованья приработок. Успех давал трофеи, кроме того, армия имела определенную долю с добычи от побед (Ксенофонт. Анабасис; известны также премии Александра). Давно обнаружено, что способом поощрения боевого умения и отваги в бою было присуждение специальных призов. Иногда они присуждались по результатам смотра, но гораздо чаще за боевые действия. Вознаграждение могло принимать форму выплаты двойного или тройного жалованья. (См. выше выплату двойного жалованья Ясоном и Александром, или золотого венка, которым его получателя вознаграждали за выдающийся подвиг.)

Несомненно, такие вознаграждения были привлекательны вдвойне. Денежная премия имела большое значение, но греческий воин был весьма восприимчив и к моральному поощрению. Этот второй аспект станет более очевидным, если отметить, до какой степени укрепляется боевой дух армии уверенностью воинов, что павшие товарищи получили почетное и торжественное захоронение. (Например, в походе «десяти тысяч», Ксенофонт. Анабасис, у Ясона, см. выше у Дионисия II, см. выше у Эвмена. Много фактов захоронения без упоминания торжественности.) Греческий гражданин всегда был весьма чувствителен к этому, а бродячий воин, лишенный семейных связей, еще больше ценил такую церемонию.

Этот аспект ведет к разговору об отношении общества того времени к наемникам. Данные о жалованье в последнем случае были взяты из Новой комедии. И образ наемника, приведенный в комических фрагментах, в целом согласуется с другими нашими данными. Наемник не появляется на сцене Старой комедии, хотя черты воина, которые давали простор юмористической трактовке, уже были использованы Аристофаном: например, в образе Ламаха в «Ахарнянах». В Средней комедии пелтаст выведен в заглавной роли, в сатирическом образе обманщика и заносчивого выскочки (Антифан. Эфипп). От этого образа пелтаст эволюционирует в устойчивые персонажи Новой комедии – хвастуна, горького пьяницы и неуклюжего болвана (Эфипп, Менандр и т. д.). Профессия наемника обычно представляется как жалкое занятие – суждение, которое следует воспринимать с поправкой на то, что авторы комедий потрафляли вкусам и мнениям обычных граждан. Тем не менее состоятельность такого изображения не полностью противоречит фактам. Прежние авторы делали упор скорее на риски, которым подвергался наемник (Антифан, Филемон, Менандр, Аполлодор). Позднее авторы добавили к этому бедность наемного воина (Менандр, Феникид, Гиппарх). Его имущество состоит из вооружения, котомки, одеяла и кувшина с вином. В немногих случаях, когда такой воин приобретает богатство, он добивается этого нечестными средствами (Менандр). Менандр вносит новую струю. Он сделал Полемона в «Остриженной» явно положительным персонажем, несмотря на все его недостатки. Но образ Хвастливого воина во все более и более условной форме был позже перенесен в римскую комедию. Она утратила всякую связь с современностью и сосредоточилась на образе командира в противоположность обычному воину.

Урегулирование конфликтов эллинистическими царями привело к исчезновению двух характерных черт ведения войны наемниками в IV столетии до н. э. Почти полностью сходит со сцены командир бродячих наемников. Подобную угрозу существующему в царствах порядку не могли выносить. Обнищавшие подчиненные командира наемников тоже пропали. Экономические условия III в. до н. э. стали гораздо лучше, чем в IV столетии до н. э., поскольку упадок самой Эллады компенсировался сверх меры возможностями, открывшимися за рубежом. Также поэтому условия наемной службы вернулись к прежнему прозябанию под властью сатрапов в период Пентеконтеции (период около 50 лет между вторым персидским вторжением (армии Ксеркса в 480–479 гг. до н. э.) и началом Пелопоннесской войны в 431 г. до н. э.). Период был ограниченным во времени, но прибыльным для молодых людей, прельстившихся наемной службой за рубежом.

Таким образом, преобладание наемных воинов было лишь преходящим периодом времени греческой истории. Какое влияние они оказали на разрушение собственно греческого мира и создание мира эллинистических царств? Их вклад в эту перемену поддается обобщению в военном и политическом аспектах.

В военной сфере греческое развитие не подверглось, вопреки ожиданию, непосредственному влиянию этого нового профессионального фактора. Битвы при Левктрах, Херонее, Иссе и Гавгамелах (Арбелах) – поворотные моменты в истории и первые крупные демонстрации новых стратегических методов – были выиграны не наемниками. Тем не менее именно наемники сделали эти победы возможными посредством радикального изменения в военных методах, которые они и вызвали к жизни. Эпаминонд, Филипп II и Александр Великий значили гораздо больше, чем простые предводители наемников. Но их величайшие победы были обусловлены новым характером ведения войны.

Что касается материального прогресса, то развитие наемной службы способствовало главным образом диверсификации вооружения. Ополченец породил преобладание среди гоплитов ополченцев. Появление пелтаста освободило армию от этого ограничения. Сражения небольших отрядов приобрели большое значение, и командующим пришлось обучаться тому, как использовать различные подразделения комбинированного войска в разнообразных условиях. Поражения Спарты являются иллюстрацией провала в этой учебе, в то время как победы Хабрия и Ификрата демонстрируют примеры правильной оценки ее важности. Менее заметно, но та же трансформация произошла в использовании конницы, которая перестала включать исключительно любителей-аристократов и с ростом доли профессионалов стала более специализированной и более эффективной. Использование воинов разного предназначения достигло апогея при Александре Македонском и его преемниках, которые дали полный простор формированию высококомбинированных армий.

Специализированные наемники были по сравнению с ополченцами менее зависимыми от действия массой. Поэтому битва становилась более открытой, и эта перемена влияла на примитивную фалангу гоплитов. Она представляла собой слишком громоздкое и неуклюжее построение для боевых действий в рамках новой стратегии. Хабрий и Ификрат стремились найти замену созданием нового типа пелтаста, который мог владеть копьем в массовом построении, но обходиться без тяжелого щита гоплита. Таким же образом Филипп II решил проблему обновления македонской фаланги.