Читать онлайн «Греческие наемники. «Псы войны» древней Эллады». Страница 44

По вопросу о конкретных поселениях информации немного. Когда Александр основал Александрию Кавказскую (в южных предгорьях Гиндукуша), он поселил в ней 7 тысяч варваров, 3 тысячи маркитантов и наемников-«добровольцев». Аналогичным образом была заселена Александрия Эсхата (Крайняя) на Яксарте (совр. Худжанд, в 1936–1991 гг. Ленинабад, в Тарджикистане. – Ред.). Исключение здесь заключается в том, что было позволено также поселиться нескольким уставшим македонцам. Такое решение необычно, ибо Александр ранее стремился к тому, чтобы его соотечественники возвращались домой и становились отцами новых воинов. В самой дальней своей восточной колонии он оставил лишь группу ветеранов-наемников. Многие его Александрии в дальних сатрапиях, видимо, были созданы аналогичными методами. Разумеется, огромное число греков было оставлено таким образом в Бактрии и соседних провинциях.

Некоторое представление о многочисленности и недовольстве этих наемников-колонистов дает восстание, вспыхнувшее в Бактрии, когда распространились ложные слухи о смерти Александра в Индии. Греки, утомленные пребыванием в чужих краях, объединились под властью Афинодора, принявшего титул царя. Но точно известно, что у него не было намерения создавать империю: он лишь использовал этот титул как символ высшей власти для возвращения своих подчиненных в Грецию. Однако внезапно возникшее самодержавие не могло быть долгим. Его убил соперник Битон при помощи местного варвара. Сам Битон оправдывал свое преступление старым доводом о самообороне. Но такое объяснение не приняли. Битона собирались было подвергнуть пыткам, когда внезапное смягчение чувств наемников спасло его от смерти. Мятежники в количестве 3 тысяч человек отправились назад в Грецию. Этот мятеж был лишь предтечей позднего более широкого восстания, последовавшего за смертью Александра.

Период кампаний Александра в глубине Азии произвел значительные изменения в его империи. Когда он снова восстановил контроль над ней, то обнаружил, что в его отсутствие в ней укоренились многие злоупотребления. Наиболее опасным из них было то, что сатрапы, особенно в Малой Азии, воспользовались возможностью, чтобы сформировать личные наемные армии. Номинально, многие из них набирались как подкрепления для царской армии, но они усиливали до опасной степени отдельные центры местной власти. К тому же сам Александр не собирался в ближайшее время завоевывать новые земли и намеревался удовлетвориться армией немногочисленного состава. Поэтому он, подобно Артаксерксу III Оху в 355 г., разослал приказы главам провинций с требованием распустить новых рекрутов. Приказу, видимо, все подчинились, за исключением Гарпала, который бежал со своими воинами в Грецию. В дополнение к своему приказу Александр также постановил, что всем изгнанникам из городов-полисов должно быть позволено вернуться. По идее, это давало возможность уволенным наемникам селиться дома, но, поскольку многие из них поступили на военную службу из-за изгнания, нет признаков того, что Александр произвел своим постановлением нечто большее, чем политическая реакция, необходимая для того, чтобы дать этим наемникам повод наняться на службу противникам македонского царя.

В дальнейшем именно об этих наемных противниках Александра пойдет речь. С их помощью города-полисы предпринимали (и еще будут предпринимать) попытки обрести свободу от завоевавшей их монархии. Задача подавления мятежников легла главным образом не на Александра, но на его преемников – диадохов. Некоторое время греки воевали против греков. Если бы Александр жил дольше, ситуация могла бы сложиться по-другому, ибо остаток своей энергии он посвятил реализации задуманного им плана пополнения своей армии персами, обученными владеть македонским оружием. Он провидел своим планом неизбежное устройство постоянных эллинистических царств.

+ к главным силам Александра;

– оставлено Александром из главных сил;

* Процент наемников к другим воинам 133/4 %;

† Процент наемников к другим воинам 12 %.

Эта таблица представляет итоговые цифры, характеризующие армию Александра в битве при Гавгамелах. Она показывает, что процент его наемников не увеличился. Не учитываются потери в битве, которые, как можно предположить, распределены равным образом. Состав войск, оставленных в Келенах, не приводится в источниках. Полибий цитирует Каллисфена, который пишет, что там прибавилось на 2 тысячи пеших воинов и 150 конников больше, чем упоминает Арриан.

Эта таблица показывает прибавления и изъятия, насколько позволяют цифры, имеющиеся в нашем распоряжении. В некоторых случаях свидетельства источников расходятся. Тогда приводится наиболее вероятная оценка. Возможно, в гарнизонах оставлялось гораздо больше наемников, но большую диспропорцию между ними и воинами остальной армии невозможно устранить. Также не учитывается неопределенное число союзников, которые стали в 330 г. до н. э. наемниками.

В ходе кампаний 334–329 гг. до н. э. Александр использовал, видимо, 42 700 греческих пехотинцев-наемников и 5180 конников (по самым скромным оценкам).

Следуя за Александром и его армией в их восточных походах, мы обошли вниманием тех наемников, которые не сопровождали их, но оставались в регионе Средиземноморья. Они делились на две категории: тех, которые несли гарнизонную службу или выполняли другие функции для Македонии, и тех, которые нанимались на службу противникам Македонии. Из противников Александра самый значительный контингент представляли воины, которые спаслись после битвы при Иссе. Известно, что большая часть наемных воинов Дария III, тех, что прибыли с островов Эгейского моря, укрылась в первоначальном порту высадки, Триполи, и оттуда отправилась морем на запад, предварительно предав огню оставшиеся корабли, чтобы избежать погони. Арриан оценивает их численность в 8 тысяч, что, вероятно, завышенная оценка. Столько их, видимо, было перед битвой при Иссе. С тех пор их численность довольно уменьшилась из-за потерь. Хотя они отступили в порядке и, возможно, серьезно не пострадали.

Теперь их вели четыре различных командира – Аминт, Тимонд, Бианор и Аристомед. И вероятно, когда непосредственная опасность, исходившая от войск Александра, отступила, эти стратеги не стали держаться вместе, но каждый искал удачи со своими подчиненными самостоятельно. Аминт и Аристомед отправились на Кипр, где сметали гарнизоны, встречавшиеся на пути.

Впоследствии Аминт, возможно еще в сопровождении Аристомеда, пустился на более дерзкие предприятия. С 4 тысячами воинов он попытался захватить Египет. (Арриан не отделяет судьбу Аминта от судьбы других командиров, поэтому не приводит численности его войска. Диодор и Курций представляют Аминта единственным стратегом, спасшимся после битвы при Иссе, и оценивают численность беглецов в 4 тысячи. Это, видимо, оправданный метод комбинации содержания двух не вполне достоверных источников.) Высадившись в Пелусии, он заявил, что послан царем царей взять власть в сатрапии, без которой она осталась после смерти Сабака в ходе битвы при Иссе. Но по достижении Мемфиса его ждала неудача, ибо его заявление прозвучало сигналом к национальному восстанию. Персидские военачальники, разгадав подлинные намерения Аминта, сумели заручиться достаточной поддержкой местного населения даже после первоначального поражения, чтобы в конце концов разгромить авантюриста и его приверженцев.

Между тем в самой Греции стало нарастать всеобщее движение к мятежу против Македонии, воодушевленное господством персидского флота в Эгейском море и золотом, которое его командующий Фарнабаз мог обеспечить. Лидером движения был Агис, ибо Спарта была оставлена Филиппом II и Александром в аномальном положении. Ее непосредственная способность к сопротивлению была подорвана, но достаточно было пассивного сопротивления, чтобы предотвратить ее насильственное включение в общегреческий союз, возникший после Коринфского конгресса. Поэтому в ней не действовали запреты против внутренних конфликтов и альянса с Персией. В этой любопытной ситуации следует искать объяснение того факта, что в течение следующих 12 лет Тенар (мыс и город на юге Лаконики) становится постоянным местом встреч и вербовки наемников против Македонии. Место располагало естественными удобствами благодаря своему центральному положению, где расходились морские пути в Азию, Африку и Италию. Но если бы это происходило на территории какого-нибудь другого греческого государства, то не могло бы получить такую свободу. Только бескомпромиссный противник Македонии мог допустить пребывание на своей территории враждебных Македонии воинов и все же не пренебрегать договором с членами Коринфского конгресса.