Читать онлайн «Греческие наемники. «Псы войны» древней Эллады». Страница 19

Но если Диодор прав в том, что не относит изменение к раннему периоду карьеры Ификрата, то можно ли согласиться с тем, что он датирует его слишком поздно? Здесь рассмотрение знаменитой стратагемы Хабрия предполагает необходимость некоторой модификации. Маневр, требующий опуститься на колено и ждать с копьями нападения врагов, соответствовал пелтасту с новым вооружением. Если так, то на первый взгляд возникает необходимость в предположении, что Ификрат уже внедрил свое нововведение или, иначе, должен быть лишен заслуги этого. Однако любая из этих альтернатив, возможно, слишком радикальна. Лучше всего предположить, что процесс изменения был постепенным. И хотя эволюция, возможно, не завершилась до 374 г. до н. э., как минимум, тем не менее элементы этого вооружения (например, длинные копья), возможно, уже прошли испытания, и не только благодаря одному Ификрату, но еще раньше также благодаря Хабрию.

У Хабрия не было многих возможностей для проявления своего умения командовать пелтастами в боях на суше. Уже весной 377 г. до н. э. образовался 2-й Афинский морской союз, и вместе с ним возобновилась военно-морская активность под командованием Хабрия. Кроме того, в 376 г. до н. э. Спарта предприняла свою последнюю попытку вторжения в Беотию до битвы при Левктрах (371 до н. э.), и с прекращением ее наступательных операций на суше использование пелтастов в основном прекратилось. Лишь в 374 г. до н. э., когда Спарта пригрозила нападением на Керкиру с моря и суши, афиняне вновь послали войско. Пока готовили флот, направили по суше Стесикля с 600 пелтастами к союзнику Афин Анкету Эпирскому с просьбой, чтобы он переправил их в Керкиру. Ксенофонт не уточняет, были ли эти воины наемниками. Но они стали таковыми под командованием Ификрата, поскольку, когда он прибыл в Керкиру с флотом и принял командование (373–372 до н. э.), то сохранял «пелтастов и гоплитов, приданных кораблям (то есть морских пехотинцев) для использования их в пограничных войнах на континенте». Очевидно, акарнанцы платили ему за службу в борьбе против своих противников. Экипажи его кораблей захватывали на сельскохозяйственных работах. Весной он снова укомплектовал флот и собирал средства, вымогая их у Ионических островов, пока мирные переговоры не прекратили поход.

Весь этот образ действий был типичен для командира наемников, даже если Ификрат и был официально афинянином, возглавляющим военный поход. Средства, которые он применял, могут действительно иметь аналогию, отчасти в периодах величайшего напряжения в Пелопоннесской войне: их применение в это время указывает, что Афины снова находились в чрезвычайной ситуации. Неспособность ограниченного бюджета Афин финансировать длительную войну вынудила стратега повсюду искать средства на жалованье для воинов. Например, в 376 г. до н. э. Тимофею было выдано из казны всего лишь 13 талантов на его знаменитый морской поход к Керкире – менее чем месячное жалованье для матросов его 50 триер. В том году Тимофею сопутствовал успех, но, когда ему в 374 г. до н. э. была поставлена такая же задача, усилия Тимофея по сбору денег задержали его, и впоследствии он был лишен своего поста. Заменили и Ификрата, но он обратил неудачу в блестящий успех, благодаря властному и самостоятельному характеру, которым отличался предводитель наемников.

Ификрат показал, что способен воспитать в своих воинах неукротимое упорство и побудить их зарабатывать для себя жалованье. Но из-за капризов демократии афиняне не должны были или не могли пользоваться выдающимся стратегом постоянно. В 370–369 гг. до н. э. Ификрат не проявил своих способностей и, возможно, был нерешительным в первом походе против Фив. В результате его сместили, а наемников ежегодно передавали под командование различных военачальников с разными, но неприметными судьбами. В 369–368 гг. до н. э. Хабрий добился некоторых успехов. Тимофея в 367 г. до н. э. обвинили в нерадивости. В следующем году его сменил Харес, который отличился лишь раз во время боевых действий у Флиунта, которые имели мало общего с ходом войны. Когда его отозвали, боевые действия на Пелопоннесе прекратились, и мы ничего не узнаем об афинских пелтастах при Мантинее (362 до н. э.), хотя к этому времени они стали обычным приложением к любой армии гоплитов.

Несвязный характер этих походов ясно свидетельствует о трениях, существовавших между полисом и профессиональными стратегами. С течением времени появлялось больше граждан, знакомых с начатками стратегии и тактики, которые однажды использовались. Однако такие граждане не могли теперь объединяться по группам. С обретением самостоятельности лучшими стратегами часто становились те, интересы которых редко можно было подчинить интересам города-полиса. Тем не менее, когда возникал конфликт интересов, город мог лишь сместить стратега, сколь бы он ни был успешным. И стратег, пущенный таким образом по течению, мог хорошо постоять за себя. Все те качества, которые обеспечивали ему успех на службе полису, оказывались еще более полезными для его собственного успеха.

Маловероятно, чтобы наемники подвизались на службе Спарте во время Анталкидова мира, и, конечно, когда разразилась война с Олинфом, Спарте пришлось снова нанимать воинов. Лакедемоняне, как и прежде, опирались главным образом на гражданское ополчение разных сословий. Вероятно, в представлении спартанцев, их гоплиты уже достигли сложившегося статуса профессиональных воинов. История Агесилая (возможно, апокрифическая) представляет его как военачальника, который доказывает своим пелопоннесским союзникам, что их граждане, в отличие от спартанцев, в первую очередь ремесленники и лишь по случаю воины. Если этот образ мышления действительно к нему относится, то легко понять, почему с этих пор наемники на службе Спарте, видимо, были пелтастами, а не гоплитами.

Наемников Спарты также брали на службу по случаю и для особых целей: во-первых, на долговременную службу за пределами страны; во-вторых, для наделения армии Пелопоннесского союза теми функциями, которые не могли бы столь же успешно выполняться гоплитами. (Спарта, видимо, так и не приняла пелтаста нового образца вместо тяжеловооруженного воина.) Даже при решении ограниченных задач, как мы увидим, Спарта постоянно терпела неудачи в военных операциях, в которых наемники играли важную роль: и было бы ошибочно усматривать в этих повторяющихся неудачах что-нибудь иное, кроме указания на ее радикальную некомпетентность в специальных методах их вербовки.

В 382 г. до н. э., когда началась война с Халкидским союзом, македонскому царю Аминте рекомендовали купить поддержку некоторых местных вождей и рекрутировать наемников. Подобно кирянам, их набирали на службу за пределами страны, но, в отличие от них, эти воины из Фракии были типичными пелтастами. Как и в Азии после 395 г. до н. э., командовать ими назначили спартанца Тлемонида. Командующий лакедемонянами Телевтий проявил полное непонимание способов надлежащего использования этого вида войск. Он лишь послал их преследовать кавалерию Олинфа, отступавшую через реку! Храбро взявшись за выполнение этой неразрешимой задачи, они попали в безвыходное положение и были полностью разгромлены. Это поражение имело своим следствием разгром остальной армии Телевтия. (У Олинфа тоже были пелтасты, но, видимо, из числа граждан, так как их считали частью регулярной армии.) После этой неудачи в последних операциях войны с Олинфом пелтасты не упоминаются.

Легковооруженные наемники вновь появляются для выполнения специальных задач во время войны в Беотии (379–378 до н. э., зимой 376 г. до н. э.). Они взаимодействовали с Пелопоннесской армией во время ее летнего вторжения. Зимой от них ожидали несения гарнизонной службы в таких пунктах, как Феспии или Платеи, и использования этих пунктов как баз для разорения Беотии. Это было возрождение стратегии Коринфской войны.

Ни в одной из этих целей наемникам не сопутствовал успех. Было бы, вероятно, нелепо делать положительный вывод из того, что единственные свидетельства об их летних боевых операциях касаются потерь. Но более определенное указание на их несоответствие гарнизонной службе еще впереди. Например, Фебид допустил разгром своих пелтастов беотийской кавалерией в поразительно схожей манере, что и Тлемонид. Поэтому Спарте пришлось отказаться от использования наемников в гарнизонной службе и заменить их морами во главе с полемархами. Подобные неудачи в то самое время, когда Хабрий зарабатывал репутацию умелого предводителя пелтастов, лишь указывают на некомпетентность спартанских командующих в использовании воинов, отличающихся от гоплитов.

Один любопытный эпизод этой войны проливает свет на использование наемников в малых греческих государствах. Агесилай (весной 378 г. до н. э.) нуждался в легковооруженных войсках, чтобы выслать авангард для захвата Киферона (лесистый горный массив на границе Аттики и Мегариды). В это время в Клиторе (север Аркадии) находился отряд наемников, поскольку жители этого города вели войну с Орхоменом в Центральной Аркадии. Агесилай договорился, чтобы власти города одолжили ему наемников, и выслал им заранее месячное жалованье вместе с приказом штурмовать Киферон. Между тем он сдерживал орхоменцев, не позволяя им ввязаться в войну с Пелопоннесским союзом, в то время как совершался поход за пределы Пелопоннеса.