Читать онлайн «Тайная война против Советской России». Страница 37

Перед судом по обвинению в подделке советских червонцев предстали Белл, Шмидт и два грузинских антисоветских заговорщика из приспешников Ноя Жордания: Карумидзе и Садатирашвили. В ходе судопроизводства выяснилось, что целью обвиняемых было наводнить советский Кавказ фальшивыми червонцами и таким путем вызвать в Советском Союзе беспорядки и напряженное политическое положение.

«Экономические факторы, — заметил судья, разбиравший дело, — как-то: нефтяные источники и минеральные богатства, играют, невидимому, доминирующую роль в этом деле».

Вскоре стало ясно, что подделка червонцев была только ничтожной частью колоссального заговора. Пронацистский промышленник Вилли Шмидт показал, что он прежде всего был заинтересован в искоренении коммунизма в Германии, но считал, что предварительно необходимо свергнуть советскую власть в России. Он признал, что оплатил издержки генерала Гофмана, когда тот ездил в 1926 г. в Лондон для представления английскому министерству иностранных дел своего плана франко-германо-британского альянса против России. Шмидт сообщил суду, что он питал «глубочайшее доверие к генералу Гофману» как ввиду его личных заслуг, так и ввиду его общеизвестной близости к нефтяным кругам Англии. Грузинский заговорщик Карумидзе в своих показаниях отождествил «нефтяные круги» с сэром Генри Детердингом, который был главной финансовой опорой заговора.

Из дальнейших показаний выяснилось, что могущественные финансовые и политические группировки Германии, Франции и Англии разработали подробнейший план отделения Кавказа от Советского Союза как первый шаг в развязывании всеобщей войны против России. Были уже созданы синдикаты для «экономической эксплуатации освобожденных территорий». Германия предоставляла армию, технических специалистов и вооружение. Англо-французские круги должны были оказывать финансовое и дипломатическое давление на Румынию и Польшу, чтобы обеспечить их участие в крестовом походе…

На суде был прочитан при закрытых дверях документ, который «в случае обнародования его, мог угрожать безопасности германского государства». По слухам, он изобличал германское верховное командование.

Процесс грозил большими неприятностями. «Хотя министерство иностранных дел (германское) и английское посольство заявили, что общественность будет осведомлена обо всем, — писала газета «Нью-Йорк таймс» от 23 ноября 1927 г., — однако ни для кого не секрет, что полиция получила предписание замять дело».

Процесс фальшивомонетчиков имел совершенно неожиданный финал. Германский суд объявил, что поскольку червонцы захвачены полицией до их распространении и никогда не были в обращении, то не было и никакого подлога в строгом смысле этого слова. Хотя «подделка советских денег была бесспорно доказана», — разъяснил суд, — однако виновные в подделке и их соучастники «действовали по бескорыстным политическим мотивам и заслуживают оправдания». Обвиняемые заговорщики вышли из зала суда свободными людьми.

Отчеты об этом сенсационном процессе исчезли со столбцов газет после следующего публичного заявления сэра Генри Детердинга:

Я не собираюсь отрицать свое знакомство с генералом Гофманом. Я преклонялся перед ним, как перед солдатом и командиром. К несчастью, он умер и не может встать на свою защиту. И потому на его защиту встаю я… Генерал Гофман был непримиримым врагом большевизма. Он долго трудился над проектом объединения великих держав для борьбы с русской опасностью… Каждому изучавшему послевоенную политику известно, что он был горячим сторонником борьбы с Москвой. Какая обида, что он умер, ибо он мог бы дать достойный ответ своим клеветникам…

Наступление на Советский Союз было отложено с 1929 г. на лето 1930 г. В белоэмигрантских кругах эту отсрочку объясняли «неподготовленностью французов», однако всем было известно, что среди различных группировок возникли расхождения из-за «сфер влияния на освобожденных территориях». Английская и французская группы спорили о контроле над Кавказом и над Донецким угольным бассейном, и обе восставали против германских претензий на Украину. Несмотря на это сэр Генри Детердинг, фактический глава всего предприятия, оптимистически смотрел на разрешение этих распрей и конфиденциально предсказывал, что война начнется летом 1930 г.

15 июня 1930 г., отвечая на письмо русского белоэмигранта, который благодарил его за присланные деньги, Детердинг писал:

Если вы действительно хотите выразить мне вашу благодарность, то я прошу вас сделать следующее: постарайтесь в новой России, которая восстанет через несколько месяцев, быть наилучшими сынами вашей родины.

Спустя месяц сэр Генри Детердинг выступал в качестве главного оратора на праздновании десятой годовщины со дня основания в Париже русской «Ecole normale», военной академии для сыновей белых офицеров и аристократов. На торжестве присутствовали эмигрировавшие русские князья и княгини, епископы, генералы, адмиралы и просто офицеры. Бок о бок с ними стояли в полной парадной форме высокие чины французской армии.

Детердинг начал свою речь словами, что присутствующим нет надобности благодарить его за помощь их делу, так как он только выполняет свой долг перед западной цивилизацией. Обращаясь к группе русских молодых людей в военной форме, он сказал:

Вам нужно надеяться на свои силы. Вы должны помнить, что вся ваша работа, ваша деятельность будет протекать на вашей родной русской земле. Надежды на скорое освобождение России, ныне переживающей национальное несчастье, крепнут и усиливаются с каждым днем. Час освобождения вашей великой родины близок…

Все присутствующие — и французские офицеры не менее восторженно, чем русские, — аплодировали следующему заявлению сэра Детердинга:

Освобождение России может произойти гораздо скорее, чем мы все думаем, даже через несколько месяцев!

В самый разгар военных приготовлений разразилась неожиданная катастрофа: мировой кризис.

18 декабря 1930 г. Бенито Муссолини так охарактеризовал действие, которое произвело на Европу это беспрецедентное событие:

Положение в Италии было вполне удовлетворительным до осени 1929 г., когда внезапно, как взрыв бомбы, разразился американский биржевой крах. Для нас, бедных европейских провинциалов, это явилось полной неожиданностью. Мы были поражены не меньше, чем был поражен весь мир смертью Наполеона… Вмиг рухнуло благополучие, и начались тяжелые времена. Фонды снизились на тридцать, сорок, пятьдесят процентов номинальной стоимости… Кризис углублялся… С того самого дня мы снова были выброшены в бурное море, и лавировать стало не легко.

Безработица, голод, массовая деморализация и нищета были неизбежными спутниками экономического краха, который начался на Уолл-стрит и скоро, как ураган, промчался по Европе и Азии, захватывая все народы, которые должны были составить «священный союз» против большевизма.

Чуть не каждый день взлетали на воздух крупные банки и промышленные концерны; мелкие вкладчики разорялись, рабочие выбрасывались на улицу. В то время как миллионы людей голодали, пшеница гнила в силосных ямах, излишки кукурузы зарывались в землю, кофе употреблялось как горючее для топок, рыба выбрасывалась обратно в море. Мир не мог больше оплачивать те товары, которые производил в переизбытке. Вмиг пошла прахом вся система экономического распределения.

В начале 1931 г. Монтегю Норман, директор Английского банка, писал м-сье Море, директору Французского банка: «Если не будут приняты экстренные меры, капиталистическая система во всем цивилизованном мире развалится не позже чем через год».

Мир рушился, и целые нации в смятении, как потерянные, метались среди развалин…

На Дальнем Востоке Япония решила воспользоваться моментом. Началось осуществление первой части меморандума Танака.

В ночь на 19 сентября 1931 г. японские военные силы вторглись в Манчжурию. Китайские гоминдановские армии, которые все еще вели гражданскую войну с китайскими коммунистами, были захвачены врасплох и не оказали никакого сопротивления. Япония стремительно продвигалась по Манчжурии, «спасая Китай от большевизма».

Вторая мировая война началась несколько иначе, чем было намечено по плану.

Единственная страна, не пострадавшая от мирового кризиса, была та самая шестая часть света, которую с 1917 г. преднамеренно исключили из деловой жизни мира, — то есть Союз Советских Социалистических Республик.

В то время как все остальное человечество корчилось в тисках кризиса, Советский Союз шел по пути грандиознейшего в истории экономического и промышленного расцвета. Первый Сталинский пятилетний план неслыханными подвигами творческого труда вдохнул жизнь в старую Россию. В голой степи вырастали целые города; возникали новые шахты, фабрики, заводы. Миллионы крестьян превращались в квалифицированных рабочих, инженеров, ученых, врачей, архитекторов, педагогов. За несколько лет страна шагнула вперед на тысячелетие, и те самые мужики, чьи деды с незапамятных времен гнули спины, работая примитивными косами, мотыгами, деревянными плугами, теперь убирали богатый урожай тракторами и комбайнами и боролись с вредителями при посредстве химикалий, разбрасываемых с самолетов. А посреди этого гигантского национального революционного труда росло и мужало поколение советской молодежи, никогда не знавшей унижений царской тирании…