Читать онлайн «Тайная война против Советской России». Страница 15

3 августа 1918 г. во Владивостоке высадились английские войска.

«Мы пришли, — возвестило английское правительство в своем обращении к русскому народу от 8 августа, — чтобы помочь вам спасти вашу страну от расчленения и разорения, которыми вам угрожает Германия… Мы торжественно заверяем вас, что не оставим себе ни пяди вашей территории. Судьба России в руках русского народа. Он, и только он, может выбрать себе форму правления и разрешить свои социальные проблемы».

16 августа высадились первые американские десанты.

«Военные действия в России, — заявлял Вашингтон, — допустимы сейчас лишь для того, чтобы оказать посильную защиту и помощь чехословакам против вооруженных австро-немецких военнопленных, которые нападают на них, а также, чтобы поддержать русских в их стремлении к самоуправлению и самозащите, если сами русские пожелают принять такую помощь».

В том же месяце высадили новые отряды японцы.

«Принимая это решение, — объявляло Токио, — японское правительство по-прежнему исполнено желания развивать прочные дружественные отношения и остается верным своей политике уважать территориальную целостность России и воздерживаться от какого бы то ни было вмешательства в ее внутренние дела».

Японское верховное командование заботливо снабдило японских солдат в Сибири русскими словариками, в которых против слова «большевик», объясненного как «барсук», значилось: «подлежит истреблению».

1 сентября 1918 г. генерал Гревс прибыл во Владивосток, чтобы взять на себя командование американскими экспедиционными силами в Сибири. «Я сошел с парохода, — писал он впоследствии в своей книге „Американская авантюра в Сибири“, — не составив себе никакого мнения о том, что следует и чего не следует делать. Я не был настроен враждебно ни к одной русской группировке и надеялся, что смогу в полном согласии сотрудничать со всеми союзниками».

В обязанности генерала Гревса, изложенные в «Aide memoire», входило: охранять Сибирскую железную дорогу, помогать чехам эвакуироваться из «Владивостока и воздерживаться от вмешательства во внутренние дела России.

Не успел он развернуть свой штаб, как к нему явился начальник чехов генерал Гайда с тем, чтобы сразу же осведомить его относительно положения дел в России. На русских нельзя действовать добротой и убеждением, сказал Гайда, «они понимают только кнут и штык». Чтобы спасти страну от окончательного хаоса, необходимо искоренить большевизм и поставить у власти военного диктатора. Гайда сказал, что на примете уже есть весьма подходящий человек на этот пост: адмирал Александр Васильевич Колчак, бывший офицер царского флота, который прибыл из Японии, чтобы организовать антисоветскую армию, и уже собрал в Сибири довольно большое войско. А пока что генералу Гревсу надлежит помогать чехам и другим антисоветским элементам драться с большевиками.

Затем Гайда представил генералу Гревсу план немедленного похода к Волге и захвата Москвы с востока. Он не скрыл, что этот план уже одобрили его французские и английские советчики, а также представители государственного департамента США.

Генерал Гревс повторил приказ, полученный им от его правительства, и заявил, что намерен выполнить его. Пока он занимает свой пост, ни один американский солдат не будет использован в боях против большевиков или в какой-либо затее, связанной с вмешательством во внутренние дела России…

Разъяренный Гайда выбежал вон. Вскоре к генералу Гревсу явился новый важный посетитель — генерал Нокс, бывший патрон Корнилова, а теперь — командующий английскими войсками в Сибири.

— О вас ходит слава, что вы друг бедных, — предостерег он генерала Гревса. — Разве вы не знаете, что это не люди, а свиньи?

Генерал Гревс отличался тем, что Рэймонд Робинс называл «трезвым умом». Он привык обо всем составлять себе собственное мнение. Поэтому он решил добиться верных сведений о положении в Сибири. Его офицеры службы разведки выехали в ряд районов, и скоро к нему стали поступать подробные донесения. Изучив их, Гревс пришел к следующему выводу:

Слово «большевик», как его понимали в Сибири, относилось к большей части русского народа, а следовательно, использовать против большевиков войска или вооружать, снаряжать, кормить, одевать или снабжать деньгами белогвардейцев, чтобы те с ними воевали, — политика, абсолютно не совместимая с «невмешательством, во внутренние дела России».

К осени 1918 г. количество английских войск в Сибири достигло 7 тыс. Еще 7 тыс. английских и французских офицеров, техников и солдат состояло при Колчаке для помощи в обучении и снаряжении белогвардейской армии. Англичанам и французам помогали 1500 итальянцев. Под командованием генерала Гревса было около 8 тыс. американских солдат. Но больше всего войск имели в Сибири японцы, помышлявшие о полном ее захвате: число их солдат превышало 70 тыс.

В ноябре Колчак с благословения англичан и французов объявил себя диктатором Сибири. Адмирал — раздражительный человечек, о котором один из его коллег писал: «больной ребенок… безусловно неврастеник… вечно под чужим влиянием», — обосновался в Омске и стал именовать себя «верховным правителем России». Бывший царский министр Сазонов, называвший Колчака «русским Вашингтоном», незамедлительно стал его официальным представителем во Франции. В Лондоне и в Париже ему расточали похвалы. Сэр Самюэль Хор снова объявил во всеуслышание, что Колчак — «джентльмен». Уинстон Черчилль утверждал, что Колчак «честен», «неподкупен», «умен» и «патриот». «Нью-Йорк таймс» видела в нем «сильного и честного человека», опирающегося на «прочное и более или менее представительное правительство».

Союзники, а в особенности англичане, щедро снабжали Колчака боеприпасами, оружием и деньгами. «Мы отправили в Сибирь, — гордо сообщал генерал Нокс, — сотни тысяч винтовок, сотни миллионов патронов, сотни тысяч комплектов обмундирования и пулеметных лент и т. д. Каждая пуля, выпущенная русскими солдатами в большевиков в течение этою года, была изготовлена в Англии, английскими рабочими, из английского сырья и доставлена во Владивосток в английских трюмах».

В России в то время распевали песенку:

Генерал Гревс не разделял восторга союзников в отношении адмирала Колчака. Каждый день офицеры его разведки снабжали его новыми сведениями о царстве террора, которое учредил Колчак. В армии адмирала было 100 тыс. солдат, и новые тысячи людей вербовались в нее под угрозой расстрела. Тюрьмы и концентрационные лагери были набиты до отказа. Сотни русских, осмелившихся не подчиниться новому диктатору, висели на деревьях и телеграфных столбах вдоль Сибирской железной дороги. Многие покоились в общих могилах, которые им приказывали копать перед тем, как колчаковские палачи уничтожали их пулеметным огнем. Убийства и грабежи стали повседневным явлением. Один из помощников Колчака, бывший царский офицер по фамилии Розанов, издал такой приказ:

1. Занимая деревни, ранее занятые бандитами (советскими партизанами), требовать выдачи вожаков движения, а там, где вожаков не удается найти, но имеется достаточно данных, свидетельствующих о их присутствии, расстреливать каждого десятого жителя.

2. Если при прохождении войск через город население не сообщит войскам о присутствии противника, взимать денежную контрибуцию без всякой пощады.

3. Деревни, население которых оказывает нашим войскам вооруженное сопротивление, сжигать, а всех взрослых мужчин расстреливать; имущество, дома, телеги и проч. конфисковать для нужд армии.

Рассказывая генералу Гревсу об офицере, издавшем этот приказ, генерал Нокс сказал: «Молодец этот Розанов, ей-богу!»

Наряду с войсками Колчака страну разоряли шайки бандитов, получавших финансовую поддержку от Японии. Главными их вожаками были атаман Григорий Семенов и Калмыков.

Полковник Морроу, командовавший американскими войсками в Забайкальском секторе, сообщил, что в одной деревне, занятой семеновцами, были злодейски убиты все мужчины, женщины и дети. Одних перестреляли, «как зайцев», когда они пытались бежать из своих домов. Других сожгли заживо.

«Солдаты Семенова и Калмыкова, — рассказывает генерал Гревс, — пользуясь покровительством японских войск, рыскали по стране, как дикие звери, грабя и убивая мирных жителей… Всякому, кто задавал вопросы об этих зверских убийствах, отвечали, что убитые были большевики, и, по-видимому, такое объяснение всех удовлетворяло».