Читать онлайн «Киммерийцы и скифы. От появления на исторической арене до конца IV века до н.э.». Страница 40

Лисимах, унаследовавший Фракию после Александра Македонского, поставил в 323 году до н.э. в западнопонтийских греческих городах, в том числе и в Каллатии, свои гарнизоны, но в 313 году каллатийцы изгнали их не только из своего, но и из соседних городов и создали военный союз, в который привлекли также фракийцев и скифов, из чего следует, что связи скифов с западнопонтийскими городагаи продолжались и после смерти Атея и что какая-то часть их оставалась в Добрудже. Лисимаху удалось довольно легко подчинить Томы и Одесс, устрашить фракийцев и разбить скифов, но Каллатия продолжала борьбу. Не будучи блокирован с моря, этот город только на четвертом году осады стал страдать от недостатка хлеба. Тогда, чтобы облегчить положение осажденных, часть жителей города с семьями (несколько тысяч человек) переселилась по морю во владения Боспора. Царь Евмел предоставил им для поселения синдский город Горгиппию и местность в его окрестностях под названием Псоя. Сопротивление Каллатии после этого продолжилось, город пал только в 307/306 году. В 292 году Лисимах попытался вторгнуться в Скифию, направляясь, вероятно, как и Зопирион, к Ольвии, но его войско и он сам попали в плен к гетскому царю Дромихету, не дойдя до цели.

Усилившееся к этому времени Гетское царство отрезало скифов от Фракии и тех скифов, которые тогда и позже находились в Добрудже. Теснимые сарматами с востока, скифы вынуждены были сосредоточить свое внимание на их экспансии.

Готовя к изданию одну из глав своей диссертации о скифах, посвященную социальному строю этого народа, я нисколько не сомневался в том, что квалификация его как военной демократии полностью соответствует действительности, хотя тогда преобладающее положение в науке занимало мнение о скифах как рабовладельческом обществе. Я не сомневаюсь в этом и в настоящее время, несмотря на то, что с тех пор прошло много лет и скифология обогатилась многими новыми открытиями, которые не укладываются в мои прежние обобщенные представления и требуют уточнения и дальнейшего развития ранее сделанных заключений.

Вернувшиеся из Азии скифы составляли ту группу населения Северного Причерноморья, которая, поданным Геродота, называлась скифами-царскими (IV, 20). Позже в известном ольвийском декрете в честь Протогена она именуется «саи», что по-ирански соответствует греческому названию «царские». Отсюда следует, что свое имя эти скифы получили не от греков, а именовались царскими по характерной своей особенности, заключавшейся в наличии у них сильной царской власти, какой не было у других групп скифского населения Северного Причерноморья. Со слов Геродота известно, что скифский царь не только предводительствовал на войне, но также распределял военную добычу (IV, 64) и творил суд и расправу над своими подданными. Ложная клятва божествами царского очага, то есть царскими предками, считалась тяжким преступлением, заслуживающим мучительной казни (IV, 68, 69). Это значит, что особа царя была священной, и от исходящей от нее благодати зависело благополучие возглавляемого им общества. Власть скифского царя была настолько велика, что служить ему должен был каждый скиф (IV, 72), а в загробную жизнь царя сопровождали вместе с конями и дорогим имуществом наложница и многочисленные слуги, умерщвленные для этой цели (IV, 71, 72). В свете этих данных вырисовывается образ царя, весьма далекий от племенного вождя и больше напоминающий восточного владыку, наделенного неограниченной властью земного божества. Такие черты восточного монарха скифские цари могли приобрести за время пребывания скифов в Азии в окружении древневосточных государств и в тесном общении с ними. С этими чертами скифы вернулись в Северное Причерноморье, где составили особую группу скифов-царских.

Царская власть у скифов была наследственной привилегией определенного рода или семьи, в пределах которой она переходила от отца к сыну или другому ближайшему родственнику. Новый царь, подобно восточным владыкам, утверждался в своем положении согласием народа или его представителей в лице родовых старейшин, тоже наследственных, но его прерогативы оставались неизменными. Во времена Геродота скифы хорошо знали генеалогию своих царей, начиная с Иданфирса, возглавившего борьбу с персидским царем Дарием в 514 году до н.э. Происхождение его, в свою очередь, восходило к Спаргапифу (IV, 76), при котором, надо полагать, скифы вернулись из Азии. Родоначальником же скифских царей считался Таргитай, которого греки приравнивали к своему полубогу Гераклу.

В середине V века до н.э. скифы-царские занимали господствующее положение в Северном Причерноморье и всех остальных скифов считали своими рабами, то есть подвластными себе. Так в данном случае надо понимать значение греческого слова δουλος, так как у нас нет никаких данных о существовании у скифов развитого рабовладения. Этому не благоприятствовал самый тип кочевого скотоводческого хозяйства у степного населения Скифии, в котором рабы могли применяться только для выполнения подсобных домашних работ. Покупных рабов у скифов нет, категорически заявляет Геродот (IV, 12), а это значит, что рабский труд не играл в производстве скифов сколько-нибудь существенной роли. Кочевое скотоводческое хозяйство скифов не нуждалось в применении рабского труда, так как оно, как правило, осуществлялось коллективно. Скифы кочевали не отдельными хозяйствами, а общинами из семейных хозяйств, вместе передвигались по степи в подвижных домах-кибитках, сообща перегоняли животных с пастбища на пастбище и охраняли их от зверей и врагов (IV, 46, 121). Труд рабов если и был нужен, так только для переработки продуктов скотоводства в хозяйствах с большим числом скота, и то преимущественно женский. Отсюда скифский обычай ослепления рабов, о котором сообщает Геродот (IV, 2). Для этой цели годились и слепые рабы, зато хозяин был гарантирован от побегов рабов и угона доверенного им имущества.

Древние писатели, в их числе и Геродот, сохранили очень мало сведений о внутреннем строе скифов. Из их сообщений можно только понять, что у скифов были начальствующие и подчиненные, богатые и бедные — владеющие несколькими повозками и большим числом голов скота, и, как их называет Лукиан Самосатский, «восьминогие», то есть обладавшие всего одной повозкой, запряженной парой быков (Скиф или гость, I). Основной единицей скифского общества была семья со своим хозяйством и имуществом. Земля находилась в общей собственности. У земледельцев она подвергалась ежегодным переделам, вероятно, только в возделываемой части, у кочевников земля, надо полагать, распределялась по зонам кочевания отдельных производственных общин. Собственность была семейной и личной. Личная в большей своей части шла вместе с умершим в могилу, а семейная оставалась в совместном семейном владении. Сыновья могли выделиться из семейного хозяйства и получить причитающуюся им часть семейного имущества (IV, 114, 115). Родство и наследование велось по отцовской линии. Практиковалось многоженство. Жены после смерти мужа переходили к его наследнику, как и имущество. Так, Скил после смерти своего отца получил одну из его жен скифянку Опию, хотя тот имел от нее другого сына Орика (IV, 78). Семья несла коллективную ответственность за своих членов. Рассказывая о казни гадателей, Геродот отмечает, что умерщвлялись не только обвиненные, но и их мужское потомство. На женщин это не распространялось, они, как и другое имущество, подлежали конфискации в пользу обвинителей (IV, 68,69). Ссора между родственниками или, скорее, соотечественниками (слово οικηιως значит и то, и другое) разрешались поединком под контролем царя (IV, 65), что исключало ничем не регулируемую кровную месть и упорядочивало общественные отношения.

В легенде о происхождении скифов у Геродота названо несколько родов, восходящих к общим предкам. Это авхаты, катиары, траспии и паралаты (IV, 6). Но были ли это действительно знатные роды или племена — не ясно. В описании населения Скифии у того же автора упомянуто подразделение скифов с именем алазоны (IV, 17), но было ли оно собственным названием племени или презрительной кличкой, данной греками, тоже не ясно (алазон по-гречески значит хвастун, шарлатан). Племенным названием, видимо, следует признать только имя гелоны, хотя Геродот выдает гелонов за эллинов, поселившихся в скифской стране (IV, 10, 108, 109, 120). Различные части скифов носят у Геродота описательные наименования, возможно, представляющие греческие кальки с их туземным обозначением подобно названию «царские», соответствующему иранскому «саи». Описательные названия не могли быть именами ни родов, ни племен, а скорее всего применялись для обозначения совокупностей нескольких племен, объединенных по направлению их хозяйственной деятельности (пахари, кочевники) или по другим характерным для них особенностям (царские). О племенах у скифов Геродот упоминает всего один раз в описании похорон скифского царя, тело которого перед погребением обвозили по подчиненным областям. Но это не значит, что племен не было или что они не играли никакой роли, а только то, что в условиях централизованного царства эта роль не могла быть значительной.