Читать онлайн «Друиды». Страница 21

С другой стороны, не следует недооценивать истинное могущество тех или иных членов друидической иерархии в тех областях, где продолжалась деятельность друидов. Вероятно, в ряде случаев они имели большое влияние на местных правителей, недолюбливавших римлян и располагавших возможностью на какое-то время наделить своих друидов-советников реальной властью. Как мы увидим, в более поздний период ирландские друиды действительно занимали положение, сходное с тем, что описывает Дион Хризостом. Кроме того, имеется даже один пример чего-то подобного в Англии (с. 133). Однако, учитывая всю совокупность данных о том, что касается Римской империи, в этом конкретном отрывке мы не найдем достоверных сведений, которые позволили бы нам повысить нашу общую оценку престижа друидизма в эту эпоху.

Если следовать хронологии, наши следующие сведения о друидах исходят от Климента Александрийского и Ипполита и датируются III в. н. э. Однако этих писателей занимали исключительно исторические аспекты друидических верований, и поэтому мы отложим рассмотрение их свидетельств до следующей главы, посвященной религии. Таким образом, мы непосредственно переходим к весьма противоречивому и вызывающему множество споров сочинению «Жизнеописание Августов». Ниже мы процитируем свидетельства Лампридия и Вописка, писателей (или одного писателя?), живших около 300 г. н. э. Эти цитаты с полной очевидностью покажут, насколько мало известно о сохранении друидизма в Галлии спустя более двух столетий после римского завоевания. Первый отрывок относится к 235 г., когда Александр Север отправился в поход, чтобы освободить Галлию от германцев.

Лампридий

Александр Север, LIX, 5

«Когда он (Александр Север) находился в пути, одна женщина-друид воскликнула на галльском наречии: „Поезжай, но не надейся на победу и не доверяй своим воинам“».

Вописк также упоминает пророчество одной прорицательницы во второй половине III в.

Вописк

Нумериан, XIV

«Когда Диоклетиан, как говорил мне мой дед, остановился на постоялом дворе в земле тонгров в Галлии, в те времена, когда он еще занимал скромное положение в армии, и рассчитывался за постой с женщиной-друидом, эта женщина сказала ему: „Ты слишком жаден и рассчетлив, Диоклетиан“. На что он в шутку ответил: „Я буду более щедрым, когда стану императором“. В ответ женщина сказала: „Не смейся, Диоклетиан, ибо, когда ты убьешь Кабана, ты на самом деле станешь императором“».

После этого Диоклетиан всерьез начал мечтать о пурпурной мантии и при любой возможности убивал на охоте кабанов; но время шло, и императорами становились Аврелиан, Проб, Тацит, а затем Кар, так что у него вырвалось восклицание: «Я убиваю кабанов, а награду всегда получает другой!» И только когда он убил префекта Аррия по прозвищу Кабан, пророчество женщины-друида исполнилось и он взошел на императорский трон.

Вописк также рассказывает еще об одном прорицании, которое было произнесено во времена Аврелиана (270–275 гг.).

Вописк

Божественный Аврелиан, XLIII, 4–5

«Он [Асклепиодот] говорил, что однажды Аврелиан посоветовался с галльскими женщинами-друидами, желая узнать, сохранят ли его потомки в своей власти императорскую корону. Эти женщины сказали ему, что ни одно имя не будет столь славным в императорских анналах, как имя Клавдиева рода. Конечно же, правда, что нынешний император Констанций происходит из того же рода, и я думаю, что его потомки непременно завоюют славу, предсказанную друидами».

Можно, конечно же, задать вопрос: следует ли считать эти упоминания о дриадах или женщинах-друидах достоверными свидетельствами сохранения друидов и друидизма в III в.? Мы знаем об этих женщинах только то, что они были предсказательницами судьбы. Возможно, Лампридий и Вописк называли их «дриадами» или какой-то другой формой подобного названия из-за недопонимания, проистекающего из недостаточных сведений о статусе и функциях настоящих друидов. Вероятно, на взгляд не самых осведомленных в этом отношении биографов римских императоров они действительно представлялись носительницами одной из древних функций друидов, т. е. прорицания; именно поэтому, наверное, они и назывались женщинами-друидами вне всякой связи с вопросом об их истинных взаимоотношениях со структурой дуридического сословия.

Более серьезного внимания заслуживают некоторые косвенные свидетельства существования у континентальных кельтов жриц в истинном смысле слова (с. 190), но они, насколько нам известно, не именовались друидами. Поэтому мы не можем утверждать, что в кельтских странах всякий человек, проводящий религиозные обряды или же занимающийся прорицаниями, непременно входил в число друидов; например, в Англии Боадицея, по-видимому, сама выполняла определенные жреческие функции, но из-за этого никто не называл ее друидом. Эта свобода действий в проведении религиозных обрядов со стороны людей, не являющихся друидами, повышает вероятность существования независимого класса предсказателей, в который входили и мужчины, и женщины, так что у нас есть все основания с сомнением подходить к вопросу о статусе женщин, упомянутых Лампридием и Вописком, прежде чем мы согласимся признать их рассказы доказательством сохранения друидизма в описываемую эпоху.

С другой стороны, мы знаем, что ранее прорицатели составляли особую группу, входившую в сословие друидов, так что, как нам кажется, следует признать, что в целом остается некоторая вероятность, позволяющая допустить, что эти женщины, продолжавшие традиции ватов, были облечены определенной религиозной властью, благодаря которой их могли считать членами древней системы жреческих классов. У Тацита отмечается связь между женщинами и друидами на острове Англси; кроме того, нам известно, что в Ирландии также были прорицательницы (ban-filid или ban-fáthi), которые в народном сознании смешивались с друидами и иногда действительно именовались женщинами-друидами (bandrui) в сочинениях средневековых писателей[103]. Поэтому, в сущности, у нас нет права категорически утверждать, что женщины не могли занимать положение друидов в Галлии, хотя связь между деятельностью прорицательницы и содержанием постоялого двора, как говорится в первом отрывке из Вописка, очевидно указывает на крайне низкий уровень, к которому пришел друидизм у континентальных кельтов.

Отношения преемственности между ватами и прорицательницами подтверждаются тем, что в конце IV в. н. э. родословная, восходящая к самим друидам, все еще служила примером знатности. Это показывают два отрывка из Авсония, и хотя данное обстоятельство само по себе ни в коем случае не является решающим аргументом, позволяющим разрешить вопрос об обоснованности притязаний на титул друидов со стороны прорицательниц III в., все же оно свидетельствует о том, что память о них продолжала жить и сто лет спустя.

Авсоний

О преподавателях Бурдигалы, IV, 7-10

«Если справедлива молва, вы происходите из рода друидов Байе и возводите свой священный род к храму Беленуса».

О преподавателях Бурдигалы, X, 22–30

«Не могу я не упомянуть и старика Фебиция, который, хотя и являлся смотрителем храма Беленуса, не извлек из этого никакой выгоды. И все же он, возводящий, по слухам, свой род к друидам Арморики, получил кафедру в Бордо при помощи своего сына».

И наконец, мы должны учесть сведения о том, что кельтские мудрецы или волшебники (magi) все еще действовали в Англии в первой половине V в. Особого внимания заслуживает то, что их деятельность носила, очевидно, тот же характер, что и деятельность галльских прорицательниц, с которыми, по словам Вописка, советовался Аврелиан. Следующий отрывок взят из сочинения Ненния, датируемого примерно 800 г. н. э., однако существует определенная вероятность, что данный отрывок, поскольку даты в нем определяются по именам римских консулов, был переписан из утерянного источника, современного описываемым событиям[104]. У Ненния речь идет о британском короле Вортигерне, когда известие о его кровосмесительном браке навлекло на него страшный гнев св. Германа.

Ненний

История бриттов, 40

«После этого король призвал своих колдунов, дабы они указали, что ему надлежит предпринять».

В XIV в. была составлена ирландская версия «Истории бриттов», в которой слово magos переводится как «друиды». Конечно, это еще не доказывает, что так назывались magi Вортигерна, но достаточно хорошо подтверждает сохранение функций и общественного положения среди людей, которые, возможно, являются прямыми наследниками пришедшего в упадок друидизма.